Человек в высоком замке (пер. О.Колесников) - Филип Дик

Припарковавшись, она устало выбралась из машины и наконец-то разогнула ноги.

Весь день с восьми утра она была в пути. Невдалеке виднелась открытая всю ночь аптека. Сунув руки в карманы пальто, она прошла к ней и вскоре уже была в закрытой телефонной будке и просила соединить ее со справочной в Шайенне.

Слава богу, их телефон был в телефонной книге. Она бросила монету в двадцать пять центов, и телефонистка набрала номер Абендсена.

– Алло, – отозвался вскоре энергичный женский голос, приятный голос молодой женщины, несомненно, примерно того же возраста, что и она сама.

– Миссис Абендсен? – спросила Юлиана. – Можно мне поговорить с мистером Абендсеном?

– Кто это, будьте любезны?

– Я прочла его книгу, – сказала Юлиана, – и весь день ехала в машине из Каньон-сити, штат Колорадо. Сейчас нахожусь в Грили. Мне казалось, что я попаду в ваш город еще сегодня вечером, но не удалось, и поэтому мне хотелось бы узнать, смогу ли я увидеть его завтра в любое удобное для него время.

После некоторой паузы миссис Абендсен ответила все тем же приятным голосом:

– Сейчас уже поздновато, мы довольно рано ложимся спать. У вас есть какая-нибудь особая причина, почему вы хотите встретиться с моим мужем? Как раз сейчас у него особенно много работы.

– Я хотела бы с ним поговорить, – сказала Юлиана.

Ее совершенный голос звучал в ушах как-то безжизненно. Она глядела на стену кабинки, не в состоянии сказать ничего другого.

У нее ныло все тело, во рту было сухо и гадко. За стеклом будки аптекарь за стойкой с соками готовил молочный коктейль для четверых подростков. Ей страстно захотелось оказаться там. Она едва обращала внимание на то, что говорила миссис Абендсен. Ей ужасно захотелось чего-нибудь освежающего, холодного, и еще бы хорошо сэндвич с рубленым цыпленком.

– Готорн работает каждый день по-разному.

Миссис Абендсен говорила оживленно и отрывисто.

– Если вы приедете завтра, я ничего конкретного вам не смогу обещать, потому что он может быть занят целый день. Но если вы поймете это, прежде чем отправиться сюда…

– Да, – прервала ее Юлиана.

– Я уверена, что он будет рад поболтать с вами несколько минут, если удастся освободиться, – продолжала миссис Абендсен, – но, пожалуйста, не огорчайтесь, если по какой-либо причине он не сможет выкроить время, достаточное для разговора, а может быть, даже для встречи с вами.

– Мы прочли его книгу, и она очень мне понравилась, – сказала Юлиана. – Она у меня с собой.

– Понимаю, – добродушно сказала миссис Абендсен.

– Мы остановились в Денвере и занялись покупками, а на это ушло слишком много времени.

«Нет, – подумала она, – теперь все изменилось, стало шиворот-навыворот».

– Послушайте, – сказала она. – О том, что мне надо ехать в Шайенн, сказал Оракул.

– Боже мой! – воскликнула миссис Абендсен, как будто ей было известно об Оракуле, но тем не менее не принимая ситуацию всерьез.

– Я могу прочесть вам строчки.

Она внесла в кабину Оракул. Положив оба тома на полку под аппаратом, стала лихорадочно перелистывать страницы.

– Минуточку, – сказала она.

Найдя нужную страницу, она прочла сначала заключение, а потом предшествовавшие ему строки в трубку. Когда она дошла до девятой черты в вершине гексаграммы, она услышала, как миссис Абендсен вскрикнула.

– Простите? – сказала Юлиана, останавливаясь.

– Простите? – сказала Юлиана, останавливаясь.

– Продолжайте, – ответила миссис Абендсен.

В голосе ее зазвучала тревога, как будто что-то резкое появилось в нем.

После того как Юлиана прочла заключение гексаграммы сорок три, где говорилось о несчастье, наступило молчание.

Ни миссис Абендсен, ни Юлиана не были в состоянии нарушить его.

– Что ж, тогда мы завтра ждем встречи с вами, – в конце концов раздался голос в трубке. – Назовите, пожалуйста, свое имя.

– Юлиана Фринк, – ответила Юлиана. – Большое, огромное вам спасибо, миссис Абендсен.

В этот момент телефонистка весьма бесцеремонно объявила, что время разговора вышло, и поэтому Юлиана повесила трубку, подобрала сумку, тома Оракула, вышла из кабинки и направилась к стойке с соками. Она заказала сэндвич, кока-колу и села, покуривая сигарету и отдыхая, как вдруг с ужасом осознала, что ничего не было сказано об этом человеке из гестапо или СД или еще черт знает откуда, об этом Джо Чиннаделла, оставленном ею в номере гостиницы в Денвере. «Как же я забыла! Он же совершенно выскочил у меня из головы. Как это могло случиться? Я, должно быть, чокнутая. Наверное, я совсем рехнулась, тронулась или сошла с ума».

Какое-то время она рылась в сумке, стараясь найти мелочь для нового разговора.

«Нет, – решила она, уже поднявшись было со стула, я не могу звонить им снова ночью. Пусть так и будет. Сейчас уже чертовски поздно. Я так устала, да и они, наверное, спят уже».

Она съела сэндвич с рубленым цыпленком, запила его кока-колой и поехала в ближайший мотель, где сняла комнату и, дрожа, забралась в кровать.

Глава 14

«Ответа не существует, – подумал мистер Нобусуке Тагоми, – так же, как и понимания. Даже в Оракуле. И все же я должен продолжать жить изо дня в день, несмотря на это. Пойду и поищу что-нибудь маленькое. Буду жить незаметно, чего бы это мне не стоило, пока, как-нибудь позже не наступит…»

Несмотря ни на что, он попрощался с женой и вышел из дому. Но сегодня он не направился, как обычно, в «Ниппон Таймс Билдинг». Нужно было дать себе разрядку, сходить в парк у «Золотых Ворот» с его зверинцем и аквариумами, посетить такое место, где обитатели безмозглы, не способны к мышлению, а тем не менее наслаждаться жизнью.

«Время. Ехать туда на педикэбе очень долго, и у меня будет достаточно времени, чтобы постичь ситуацию. Если это так можно назвать. Но деревья и звери не имеют души. Мне нужно хвататься за какого-то человека. При этом можно превратиться в ребенка, хотя, наверное, именно это и хорошо. Я мог бы повернуть так, чтобы это было хорошо».

Водитель педикэба пыхтел вовсю вдоль по Керни-стрит, направляясь к центру Сан-Франциско. «Может быть, дальше проехать на фуникулере? – неожиданно подумал мистер Тагоми. – Ведь это счастье – прокатиться на самом чистом и плавном виде транспорта, который должен был исчезнуть еще в начале века, но почему-то до сих пор сохранился».

Он отпустил педикэб и пешком прошел по тротуару к ближайшей остановке.

«Возможно, – подумал он, – я уже больше никогда не смогу вернуться в „Ниппон Таймс Билдинг“, пропитанный духом смерти. Карьера моя окончена, но в этом нет ничего дурного.»

Совет торговых представительств найдет ему замену. Но сам-то Тагоми все еще ходит, существует, помнит каждую подробность. Значит, ничего он не достигнет уходом от дел.