Оружие Леса - Андрей Левицкий

– Палач, – повторила слепая. – Едет сюда. Близко.

– Откуда ты знаешь? – встрепенулся я.

– Он едет сюда, – повторила Зоря. – Они спрятались в Лесу. Ушли из рощи – от выстрелов, от взрывов. Сейчас Палач вышел. Он был в роще. Смотрел. Теперь едет за нами.

Все же без привычки тяжело с ней было общаться. Мне захотелось, как рассерженному ребенку, топнуть на нее ногой, но я сдержался и только повысил голос:

– Откуда он может знать, где мы?

Она молчала.

– Эй! Девочка! Значит, ты говоришь: когда начался бой, Палач со старейшинами из рощи ушли в Лес и отсиживались там. Теперь он вышел… Не спрашиваю, откуда ты знаешь, что Палач приближается. Но как он мог узнать, где мы? В какую сторону уехали?

– А может, он чует, как зверь? – предположил Калуга. – Или ему Птаха сказал? Староста ведь знал, что мы на пути к Чуму должны были наведаться к Механику за тачкой. Ну и можно предположить, что и на обратной дороге тоже у него обоснуемся, раз уж место теперь знакомое. Хотя, конечно, не факт… Или Палач таки вот прямо чует? Ты ж, я так понял, теперь у него личный враг, как и эти две? – он показал на сестер. – А пахнешь вроде как немного иначе после тоника, обычный человек этого не ощущает, а Палач…

– Ладно, чего гадать, – перебил я. – В любом случае гони теперь быстрее. И нужно понять, куда именно двигаться. Да, и еще одно… Лютик, ты отмалчиваешься, как обычно. Иди-ка сюда.

Он не удивился, ничего не спросил – просто встал и подошел к столу. Я протянул ему пару целлофановых связок с монетами, несколько серебряных слитков и два золотых.

– Здесь примерно тысяча рублей. Это за твою помощь и за то, что не встал на сторону Выдры.

Челюсть Лютика перестала двигаться, он принял плату на сведенные вместе ладони, оглядел слитки с монетами. Пробормотал: «Неплохо так», – и стал рассовывать по карманам.

– Хочешь дальше со мной? – спросил я. – Я ищу одного человека, нужно помочь с этим. Может, придется стрелять, на часах стоять, ползать, бегать, ножом махаться… И точно – придется много перемещаться по разным местам. В общем, работа для наемника. Сколько за сутки будешь брать?

– Нисколько, – сказал он. – В смысле: не знаю. А ты при деньгах, значит?

– У меня есть, – кивнул я.

– Ну, добазаримся.

– То есть ты со мной?

– Ага, – он пошел назад к проему. – Типа в команде.

– Ладно. Калуга, насчет нала…

– Потом разберемся, брат, – махнул тот рукой. Грузовик поехал быстрее – и сразу же сильнее затрясся. Хотя теперь мы двигались по дороге, но не особо ровной, хороших дорог в мире просто не осталось.

Калуга продолжал:

– Мы все равно пока вместе, пусть лежат у тебя. Полная сумка, что ли? То-то я чувствовал, когда снимал с тебя – тяжелая. Где это ты разжился?

Я поглядел на Лютика, на сестер и пояснил:

– Часть вытянул из Шульгина, другую украл в Городище, из сейфа старосты, когда искал противоядие.

Калуга хмыкнул:

– Люди к людям тянутся, а деньги – к деньгам. Но самого Птахи в Городище не оказалось, как я понял?

– Он еще до того ушел в священную рощу завершить ритуал. Алины с Шутером больше нет, Калуга. Они их убили.

– Есть, – сказала Зоря, перестав дрожать. – Есть, но теперь далеко.

– Далеко, – повторил я. – Так где они, по-твоему?

Вместо ответа она сказала:

– Палач близко.

– Вижу его, – вдруг бросил Лютик от проема.

Подняв винтовку, я шагнул к нему. Почти рассвело; позади нас расстилалось поле, через которое шла дорога, не дорога даже – две темные колеи в траве. И по одной из них катил обмотанный мехом мотоцикл. Тот, что стоял в ангаре Механика… Надо было его тогда облить бензином и поджечь или просто разломать. Но не было на это толком времени, да и кто бы подумал, что байк оседлает Палач. Его ни с кем не перепутать даже на таком расстоянии, даже в шлеме: здоровенный, с торчащей из-под шлема рыжей бородищей, в меховой куртке и штанах. Огромные ножища, колени расставил в стороны – будто медведь, оседлавший детский велосипед. Он несся по колее, постепенно догоняя нас.

Я прислонился к краю проема, попытался прицелиться. Нет, далеко, грузовик трясет, байк с Палачом тоже не по ровному треку гонит – подлетает на ухабах, дрожит, виляет. На таком расстоянии точно не попаду, надо выждать. Он же догоняет нас, пусть и медленно, скоро стрелять будет удобнее. Не опуская винтовку, я сказал:

– Катя, я уже говорил тебе: мне нужен твой отец, чтобы расспросить кое о чем. Это важно. То есть это самое главное, ради разговора с Травником я и пришел сюда. Покинув тогда Мичуринск, он объявился в Чуме, потом, как я понял, снова исчез… Может, ты догадываешься, где он теперь? Хотя бы подозреваешь?

– Он прячется в Чуме, – ответила она.

Это прозвучало неожиданно, а тут еще и грузовик прокатился по горбу – кузов подбросило, и я чуть не выпал наружу. Скорее всего, выпал бы, хорошо, Лютик успел схватить за куртку и дернуть назад. Я отшатнулся от проема, налетел на него спиной, наемник пихнул меня к борту и сказал:

– Держись, командир.

Ну вот, я уже командир. Всю жизнь бродил с единственным напарником и никем не командовал, кроме ствола в своих руках, а тут заделался боссом. Еще и денег срубил немерено, хоть свою группировку сколачивай. И что-то меня это не радует совсем. Я потрогал локтем сумку на ремне и вдруг будто воочию увидел два лица: Шутера и Али. Потерял людей, к которым хорошо относился, причем одна из них – женщина, с которой мы… Ладно, Зоря вон утверждает, что они живы. Не верится, но чем Лес не шутит? Только даже если живы – ГДЕ они живы? И в каком виде?

Отбросив невеселые мысли, я снова выглянул в проем. Палач приближался, но и у него на такой дороге скорость была не сильно большая, нагонял он нас медленно.

– В Чуме, значит, – произнес я. – Где же он там прячется?

– Точно не знаю, – сказала Катя. – Но я уверена, что он там. У отца есть какой-то свой путь на холм. Раньше он появлялся прямо у меня в госпитале, просто вдруг объявлялся в коридоре, входил в палату или стучал ко мне в комнату. В последний раз сказал, что пришел насовсем, что останется. Но потом его заметила пара краевцев, которые приходили в госпиталь, чтобы я вылечила одному руку. Они случайно увидели отца, и когда ушли… Я думала, в Городище уже забыли про нас, оставили в покое, ведь прошло столько лет. Но отец был уверен: теперь они попытаются схватить его. Сказал, что снова спрячется, но недалеко. Что он будет где-то здесь, рядом, и вскоре опять появится.

– Появлялся прямо у вас в госпитале?.. – задумчиво повторил я.

– И никогда не рассказывал, каким путем пришел. Он всегда был скрытный, даже с нами. Раньше я не понимала, как он попадает к нам, но когда вы провели нас с Родионом по тому корню…