Берлинское кольцо - Эдуард Арбенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же в конце 1946 года Ольшера судили и приговорили к пяти годам тюрьмы. Двадцать месяцев вычли — он просидел в лагере двадцать месяцев, — осталось всего три с хвостиком года.
Гауптштурмфюрер приуныл. Но не надолго. Предполагался пересмотр его дела, не сразу, естественно, а через пять-шесть месяцев. Тюрьма отпала. Он остался в Дармштадте до повторного процесса. А его собратья по управлению СС один за одним покидали лагерь. В сорок восьмом году отсюда исчез Скорцени, доверенное лицо и последний обладатель всех тайн службы безопасности. Тайны были схоронены где-то в австрийских Альпах, в труднодоступных районах Штайера. Попросту Отто Скорцени бежал с помощью тех же американцев.
«Тайны! Тайны — они нужны. С ними свобода и благополучие, — терзался мыслью Ольшер. — Даже главные фюреры покидают Дармштадт, если у них за пазухой секрет государственного значения — «Гехейме рейхзахе!» А где этот секрет начальника «Тюркостштелле»? Где?»
«О, проклятие! — стонал Ольшер. — Нужно же было отдать документы двойнику Исламбека. Свое будущее отдать. Сейчас я не дышал бы лагерной вонью, не ходил бы на проверки и не хлебал пойло из американских консервов. Меня ждали бы отели Испании или Швейцарии. Отели Америки! Да, да, почему бы не Америки. Тайна слишком ценна. И стоимость ее растет с каждым днем, как удачливые акции на бирже. Снова газеты шумят о войне. Новой войне. А резервы наступления уже готовы. Они законсервированы до первого сигнала. «Сеть вторжения! Что лучшее придумаешь для такой операции! Нет, в управлении шпионажа и диверсий сидели не простачки. Они думали о завтрашнем дне. Простачком оказался Ольшер, он выпустил из рук собственное счастье…»
«Нет, отчего же…» Надо надеяться, надо ждать. К этому прибавилось — надо искать. Прибавилось, когда Ольшер, наконец, покинул Дармштадт и поселился в Аахене.
Ему не дали пенсию, как другим нацистам, не оплатили стоимость погибшего во время войны имущества, но предоставили должность в агентстве одной из торговых фирм. Причем бывшему начальнику «Тюркостштелле» не понадобились рекомендации. «Мы вас знаем, и мы вам верим, доктор, и надеемся, что нам не придется испытывать горечь разочарования, — сказал президент фирмы, пожимая Рейнгольду Ольшеру руку. — С богом, милый гауптман!» Ему хотелось сказать — гауптштурмфюрер, но фюреры были уже не модны в Германии и к тому же в кабинете находилась секретарша, а черт знает, какие мысли гнездятся в голове юной фрейлейн?»
Второй раз шеф поблагодарил Ольшера от имени фирмы и сказал, что дело процветает, как и сама Германия, и что в этом, безусловно, заслуга господина капитана. Процветание фирмы было довольно наглядным — Ольшер знал об этом, но своего участия в успехах не замечал: работал он неумело, путался постоянно и никак не мог уловить тонкостей торгового искусства. Однако это не помешало ему взять от шефа пятьсот марок в виде награды за старания и верность. Наградой дело не ограничилось. Шеф назначил Ольшера уполномоченным по контролю над агентствами в городах Западной Германии. «И заграницей» — добавил шеф. И снова пожал ему руку.
— Это даст вам возможность проявить свою неутомимую энергию и сделать еще больше для фирмы и для отечества…
Снова пожал руку и многозначительно улыбнулся.
Да, это был добрый и умный человек, хотя явно заблуждался относительно деловых способностей Ольшера.
На другой день Ольшер выехал в Дюссельдорф. Выехал с тревогой на сердце и в полной растерянности — он толком не знал, что надо делать и как себя вести с работниками агентств. Его успокоил, правда уже в дороге, молодой человек, совсем незнакомый, но очень любезный и разговорчивый.
За Кёльном, когда купе опустело, молодой человек сказал:
— Мы могли бы провести эту беседу, конечно более короткую, в Аахене, но нам не хотелось расшифровывать господина гауптштурмфюрера перед жителями города. Аахен слишком мал, и обыватели слишком любопытны…
Он показал Ольшеру маленькую книжицу, в которой значилось, что молодой человек всего-навсего сотрудник секретной службы ФРГ и снабжен особыми полномочиями вплоть до задержания лиц, вызывающих подозрение.
Ольшера он не собирался задерживать, если не считать обычного разговора, который, между прочим, доставил гауптштурмфюреру явное удовольствие, особенно в конце, когда агент сообщил о намерении Федеральной службы воспользоваться услугами бывшего начальника «Тюркостштелле».
— Вы должны отыскать всех лиц, причастных к формированию «сети вторжения», — сказал молодой человек. — Это нужная и интересная работа, для вас интересная, имеется в виду…
Ольшер едва не задал дурацкий вопрос: неужели Германия собирается вести разведку на Востоке. Уже сейчас вести. Не слишком ли рано и не слишком ли рискованно. Попутчик разъяснил цели. Они были естественными и успокоили Ольшера.
— Начнете с Дюссельдорфа. Улов передадите во Франкфурте-на-Манне майору Райли.
Кто такой майор Райли, Ольшер не стал выяснять, это было бы нетактично, да и к тому же не соответствовало правилам, принятым в подобных учреждениях.
— Аванс вы уже получили, — не спросил, а напомнил попутчик.
— Какой аванс? — вырвалось у Ольшера.
— Награда за старания и верность, — усмехнулся молодой человек. — Не сомневаюсь, что господин директор был точен.
— Пятьсот… — смутился Ольшер. Ему было неловко признаваться в получении незаслуженной награды. Оказалось, что это аванс.
— Пока пятьсот, — кивнул попутчик. — Остальное зависит от гауптштурмфюрера…
Первый улов оказался невелик — всего два-три бывших сослуживца — сотрудники Главного управления СС. Они, правда, сделали вид, будто не узнали начальника «Тюркостштелле». Но Ольшер-то их узнал, с одним поздоровался, с другим переговорил. Конечно, они только обыватели, ни о каких СС и думать не хотят, и лучше не вспоминать это опасное время. Разумеется, Ольшер тоже обыватель, с прошлым покончено, сейчас он получил работу и рад этому неописуемо. Жаль, что пришлось отсидеть срок, ну да без этого обойтись невозможно — все обязаны предстать перед миром как наказанные преступники. Однако где другие сослуживцы? Кто из них живет поблизости или с кем ведется переписка? Ольшеру надо отыскать офицеров шестого отдела Главного управления имперской безопасности или еще лучше руководителей и инструкторов школ особого назначения — там готовились пятерки и шестерки для заброски в тыл противника. Вторжение первой и второй очереди. Первая уже легла или попала в руки советской контрразведки, вторая должна легализироваться и ждать сигнала.
А, черт! Сколько канители. В пакете все указано и уточнено. Теперь никакой работой, никакими усилиями не восстановишь ни имена, ни клички, ни пароли. Если удастся заполнить пробел хотя бы на десять процентов, это будет уже победа. Победа Ольшера! Но он знал, что даже десять процентов потребуют уйму сил и времени.
Из Дюссельдорфа он поехал в Ганновер, оттуда в Бремен и Гамбург. Дорога из Ганновера в Гамбург испортила ему настроение — где-то рядом находился Люнебург, место пленения и заточения Ольшера, место крушения надежд гауптштурмфюрера. В Гамбурге Ольшеру повезло. Ему удалось отыскать бывшего референта секции разведки на Ближнем Востоке шестого управления имперской безопасности зондерфюрера Ганса Майера. На Ближний Восток засылалось не так уж много резидентов — это Ольшер знал точно, но все-таки засылались. И он очень обрадовался встрече с Майером. Друзья — теперь они почувствовали себя друзьями — провели несколько часов в небольшом ресторанчике и условились встретиться, вновь. Разговор был в сущности пустячным, но Ольшер получил адреса двух весьма ценных для себя людей — бывшего начальника диверсионной школы «Вальдлагерь-20» Гундта и преподавателя специальных курсов особого назначения «Ораниенбург» князя Галицына.
Ораниенбург! Вот кладезь тайн. Вот где формировались последние легионы «вторжения». Под самый занавес оттуда был сделан ход конем. В руки Ольшера попадал Галицын — один из подчиненных Скорцени, мозговой центр «Ораниенбурга», специалист по восточным вопросам. Гундт жил в Ульме, ну это потом, а Галицын скрывался где-то в старых кварталах Франкфурта. Сама судьба скрещивала их пути. Именно во Франкфурте-на-Майне Ольшер должен был встретить майора Райли.
Наскоро обделав свои нехитрые дела в северных городах, Ольшер сел в самолет, идущий прямым рейсом во Франкфурт. Давно не испытывал гауптштурмфюрер такого прилива чувств — он поверил в удачу, снова поверил. И торопил, торопил себя к цели.
Самолет летел слишком медленно, копошился в облаках, словно подбитая ворона, и никак не мог дотянуть до Франкфурта. Когда капитан оказался в аэропорту, было уже три часа дня. Он помчался в справочное бюро для уточнения адреса Галицына, но уже перед окошком киоска отказался от своего намерения — вряд ли князь числился где-нибудь под собственной фамилией, на такой риск идти сейчас безрассудно. И Ольшер поехал по маршруту, начертанному Гансом Манером.
