Клан Чеховых: кумиры Кремля и Рейха - Юрий Сушко

Первый мой практический совет состоит вот в чем.

Старайтесь не упускать возможностей помочь другим в нашей повседневной жизни. Есть много случаев, когда мы можем оказать какую-то помощь окружающим. Не имеет значения, будет ли эта помощь очень важной, существенной или совсем незначительной – например, передать кому-нибудь солонку за столом… Важен простой факт: вы делаете что-то для своего ближнего. Это действие, сознательное действие, является громадной силой, когда речь идет о пробуждении того, что мы называем нашей человеческой любовью… Я ни в коем случае не призываю вас чисто механически оказывать помощь другим. Нет. Чем искренней вы будете это делать, тем лучше. Но это вовсе не бездейственное ожидание «чувства любви» – это нечто совершенно иное…»

Эх, Мишка, Мишка… Какой же ты был глупый. Но как многому ты меня научил…

Мюнхен, 1962–1980 годы

В последний раз Ольга Константиновна вышла на сцену в 1962 году, сыграв в пьесе Оскара Уайльда «Веер леди Уиндмиер».

Ее косметическая фирма процветала. Открыв центральный офис в Швабинге, Ольга вскоре создала филиалы в Берлине, Милане, потом расширила географию, проникнув в Вену и Хельсинки. В Швабинге на стене рабочего кабинета сияла золотая медаль, врученная фрау на международном конгрессе косметологов в Венеции. Когда фрау Чехова за рулем своего любимого белого «БMВ» с именным номером появлялась на автобанах, полицейские отдавали ей честь.

После смерти тетушки для Ольги Чеховой почти утратили смысл все ее мечтания о поездке в Москву. Но в середине 1960-х она все-таки собралась и решила посетить российскую столицу вместе с Адой и Верой. О своем желании написала Софье Ивановне Баклановой: приеду совсем по-домашнему, закажу апартаменты в «Национале», с собой возьму только секретаря, доктора, парикмахера и массажиста. Хочу посетить могилы дяди Антона и тети Оли, повидать друзей юности Аллу и Пашу.

Алла Константиновна Тарасова, «государственная актриса СССР», расстроилась и одновременно растерялась, узнав о планах Чеховой, поинтересовалась мнением знающих людей, а потом по доброте душевной посоветовала Софе сообщить в Германию: «Еще не время приезжать». Павел Александрович Марков тоже особого энтузиазма не проявил.

Впрочем, «мудрая Софа» и сама не очень-то хотела, чтобы Ольга Константиновна увидела «уплотненную» квартиру своей тетушки, куда сразу после смерти Ольги Леонардовны подселили семью одного из актеров МХАТа, чтобы обнаружила разруху в сортирах и в головах обитателей «коммуналки» на улице Немировича-Данченко, 5/7.

Тем вся затея и завершилась. А уж после кончины Софьи Ивановны Ольге Константиновне Чеховой и вовсе некому было писать в Москву. Когда по радио или телевизору начинали передавать какие-нибудь сообщения из России, она тут же выключала звук.

Дочь Ада (Ольга), дебютировав в кино еще в 1942 году, в послевоенные годы главным образом посвятила себя театру. Во втором браке с врачом-гинекологом Вильгельмом Рустом у нее родилась дочь, которую они в соответствии с семейными традициями нарекли Ольгой, но девочка охотней отзывалась на имя Вера. Профессиональных же семейных традиций Вера тоже не нарушила, став в 1960-е годы одной из ведущих западногерманских актрис. К значительным фактам ее биографии относили феерически бурный, правда, краткосрочный роман с модным американским рок-певцом Элвисом Пресли. Тот проходил армейскую службу на военной базе США в Германии и, встретив Веру, был, по его признанию, «потрясен до основания души» и пережил «самые дикие ночи в своей жизни». Ну, а перед бабушкой Веры он и вовсе преклонял колени.

28 января 1966 года стал черным днем для семьи Чеховых. В Бремене после неудачной посадки потерпел крушение самолет, среди 46 погибших пассажиров оказалась дочь Ольги Константиновны Ада. Все свои силы с тех пор бабушка отдавала внукам – Вере и Михаилу, который носил имя своего гениального деда.

Часам жизни 83-летней Ольги Константиновны Чеховой, которые всегда «шли иначе», суждено было остановиться 9 марта в 1980 году. Перед смертью она, измученная лейкемией и раком мозга, позвала Верочку и высказала ей свое последнее желание: «На смертном одре твой прадед Антон Павлович Чехов сказал Ольге Леонардовне, что хотел бы выпить бокал шампанского. Выпил – и отошел. Я хочу последовать его примеру».

Подробно объяснила Вере, где в винном подвале находится нужная полка. Вера быстро вернулась и поднесла умирающей бокал. Выпив последний в своей жизни глоток великолепного вина, Ольга Константиновна произнесла: «Жизнь прекрасна!» Во всяком случае, так гласит семейное предание…

Несмотря на то что по крови была немкой, крещена по лютеранскому обряду и более полувека прожила в Германии, Ольга Константиновна завещала похоронить ее в соответствии с канонами русских православных традиций. Вечный покой нашла она на мюнхенском кладбище Оберменцинг. Позже в столице объединенной Германии в районе Шпандау в честь великой актрисы, так и не изменившей фамилии Чеховых, была названа улица – Tschechowa-Strasse. А в немецкой и мировой прессе время от времени появляются публикации о продолжении поисков знаменитой Янтарной комнаты, которая якобы была спрятана в тюрингском бункере Гитлера и носила кодовое имя «Ольга»…

Ялта, октябрь – ноябрь 1903 года

Итак, лошадка, да здравствует мое и ваше долготерпение! Пьеса уже окончена… Если понадобятся переделки, то, как мне кажется, очень небольшие… Дуся, как мне было трудно писать пьесу!.. Ну, гургулька, не ропщи на меня, господь с тобой. Я тебя люблю и буду любить. Могу тебя и побить. Обнимаю и целую.

Антон Павлович вернулся с прогулки. В доме было тихо-тихо. Он прошел к себе, уселся в кресло, вытянув ноги. Взглянул на столик, на который Маша обычно выкладывала почту. Так, ничего особенного. Письма от Плещеева, Сулержицкого, Коробова… Но вот и долгожданное, от Станиславского…

«…По-моему, «Вишневый сад» – это лучшая Ваша пьеса. Я полюбил ее даже больше милой «Чайки». Это не комедия, не фарс, как Вы писали, – это трагедия, какой бы исход к лучшей жизни Вы не открывали… Впечатление огромное, и все это достигнуто полутонами, нежными акварельными красками. В ней больше поэзии и лирики… Боюсь, что все это слишком тонко для публики. Она не скоро поймет все тонкости…

Успех будет огромный, так как пьеса забирает. Она до такой степени цельна, что из нее нельзя вычеркивать слова…»

Ну, насчет «нельзя вычеркивать слова» Константин Сергеевич явно поспешил. Еще как можно!

– Маша! – позвал он сестру. – Будь добра, отправь телеграмму нашему, то есть его высокоблагородию, К.С. Алексееву.