Транзиция - Иэн Бэнкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какова вероятность, что мои воспоминания реальны? Чем они ярче и насыщеннее, тем больше походят на мечты и представления, а не на четкие следы свершившихся событий.
Что вероятнее: то, что эти вещи действительно случались, искрящим электрическим проводом пронзая тусклую ткань моего бытия? Или то, что я, очутившись в лихорадочной, отупляющей обстановке, где времени на раздумья слишком много, а реальных событий, способных отвлечь от мыслей, слишком мало, – и несомненно, одурманенный веществами, которые подсовывают мне под видом обычных лекарств, – вообразил целый калейдоскоп ярких деяний и персонажей, лишь бы почувствовать себя значимым?
Несложно поверить, будто я сошел с ума или, по меньшей мере, занят самообманом. Возможно, я долгое время жил в мире иллюзий и только сейчас начал видеть реальное положение дел? Быть может, предаваясь подобным размышлениям, я потихоньку выбираюсь из ямы лжи, куда сам себя загнал?
Откуда же тогда взялись эти отголоски былой жизни? Откуда они вообще могли взяться? Будь это правдивые воспоминания о событиях реального мира или нескольких миров, или же байки, которые я себе внушил, – откуда они? Неужели я их выдумал от начала до конца? И разве их многообразие не говорит о том, что все это могло случиться на самом деле? Ведь если я так прост и примитивен – откуда столь безумные фантазии?
Сюда меня привел некий жизненный путь. Почему бы не тот, о котором я вспоминаю?
Я, кажется, помню довольно обычное взросление в мире, который любому показался бы самым затрапезным. Помню город и дом, родителей и друзей, школу и работу, страсть и влюбленности. Помню амбиции, страхи, триумфы, неудачи. Все эти подробности похожи на правду, разве что в силу будничности немного размыты. И какие-то незначительные, что ли. Банальные, повседневные, ничем не примечательные.
А затем начинается настоящая жизнь: знакомство со множеством миров и «Надзором», череда необычных людей и вихрь событий, которые уже никак не назовешь заурядными. Тогда-то я и обрел свое истинное «я».
И пускай от меня прежнего осталась лишь бледная тень, я обязательно себя верну. Обязательно.
Однако вы понимаете, почему я волнуюсь. Ведь, возможно, вы часть меня. Или моего будущего «я».
Транзитор
У меня что, взаправду получилось? Конечно нет!
А если все-таки да, то я – первопроходец. (Хотя… Возможно, такое случается сплошь и рядом, просто они это держат в секрете. Я имею в виду, «Надзор». Секретность – их фишка. Но почему тогда не просочились слухи?)
Неужели я только что транзитировал без септуса? Невозможно. Без септуса переместиться в другой мир нельзя; это вещество необходимо – хотя бы в каком-нибудь виде. У меня его не было. Запасную таблетку из моего зуба изъяли, да и сам зуб на всякий случай выдернули. И пусть я этого не помню, потому что лишился чувств, зуб точно отсутствовал.
Возможно, приходит мне в голову, я на мгновение пришел в себя уже после того, как мне врезали по лицу, но прежде, чем очнуться на стуле, – и все-таки успел проглотить таблетку? А может, она по счастливой случайности попала мне в горло, когда меня вырубили? Удар в челюсть мог запросто выбить таблетку из лунки, я сглотнул, а они не заметили. Чтобы выявить таблетку у меня внутри, понадобилась бы громоздкая аппаратура вроде МРТ-сканера. И даже если бы они обнаружили пустой зуб…
Но ведь дознаватель заявил, что они нашли тайник и забрали таблетку! Зачем об этом лгать? Ерунда какая-то. И почему меня так штормило, если я не транзитировал? Я не понимал, кто я такой! Да и голова трещит до сих пор. Раньше подобного не бывало, даже во время обучения.
Я решаю придерживаться версии, что проглотил таблетку случайно. В который раз повезло. Пусть и не все кусочки мозаики складываются, это объяснение более вероятно, чем транзиция без септуса.
Ладно, сейчас важнее другое: я голый, в таком виде на улицу не высунешься, а значит, нужно найти одежду. Выходя из бального зала, я щелкаю выключателем на стене, однако ничего не происходит. У высоких двойных дверей, ведущих в аванзал, я прислушиваюсь: вдруг по Палаццо Кирецциа бродит кто-то еще? Гробовая тишина.
Дрожа, крадусь по аванзалу и коридору к центральной лестнице. Да, в здании прохладно, но сильнее на меня действует призрачный дух забвения, все эти свернутые в рулоны ковры, мебель в чехлах, сумрачный свет, запах долгого запустения…
Я захожу в одну из просторных спален на первом этаже. В шкафах и в гардеробной пусто, не считая шариков нафталина, разложенных в гнездышках из скомканной бумаги или уныло катающихся по дну ящиков. В тусклом свете от прикрытого ставнями окна я гляжу на свое отражение в зеркале. Очередной неприметного вида мужчина среднего роста, правда, мускулистый.
В одной из комнат на втором этаже я наконец-то нахожу набитый платяной шкаф. Наверное, тут есть и мой размер, вот только одежда кажется старинной. Я иду к окну, с треском распахиваю ставни и выглядываю. По улочке вдоль стены дворца снуют люди в цветастых, относительно облегающих и довольно разнородных одежках.
Полагаю, я в стандартной деградирующей реальности позднекапиталистического типа (проще говоря – в мире корыстолюбцев). Время – конец двадцатого или начало двадцать первого века. Амбр мои догадки подтверждает. Возможно, в этом или чертовски похожем мире я когда-то повстречал свою пиратку. Надумай я и правда перенестись без септуса, чтобы избежать пыток, то из всех миров неосознанно выбрал бы какой-нибудь вроде этого – мир, где я уже немного освоился, но не проживал постоянно.
Вы можете возразить, что логичнее всего было бы перенестись в Кальбефракию, мол, почему бы не вернуться в собственное тело, в собственный дом на склоне горы с видом на Флесс? А вот почему: уже многие годы я знал, что могу стать перебежчиком – не только в мыслях, но и на деле. Я готовился к этому, просчитывал риски. И в случае транзиции по принуждению или в полузабытьи я наказал себе ни при каких обстоятельствах не отправляться домой.
Впрочем, я никогда не планировал попасть именно сюда.
Похоже, в платяном шкафу висят старые бальные и маскарадные костюмы. Обыскав еще три комнаты, я наконец нахожу мужскую одежду подходящей эпохи и нужного мне размера. Всего лишь одежда, а я уже чувствую себя намного
