«Если», 1997 № 04 - Ларри Нивен

— Да. Мой почерк, первые расчеты. Их никто не мог изменить. Никто не знал об этом листке.

Он подошел к пульту, постучал по клавишам и торжествующе показал на уравнение, которое появилось на экране. — Видите? То же, что и здесь. — Он посмотрел на бумажку, затем на экран, затем снова на бумажку; взгляд скакал туда-сюда, точно шарик для пинг-понга. — Не то, — хрипло произнес он.

Должен признаться, в тот миг на моем лице сияла победоносная улыбка. И я охотно позволил Анжелине нежно обнять меня и поцеловать.

Пока Койпу выбивал из компьютера дурь, Мастигофора решил взглянуть на пациента.

— Ну, как он, доктор? — спросил я.

— Без сознания. Пришлось как следует шарахнуть из психобластера, не только мозг парализовать, но и все тело. А что еще оставалось?

— Вот он! — завопил Койпу, и мы обернулись. — Ад!

На экране багровел знакомый отвратительный ландшафт. И еще более отвратительное солнце.

— Ад, — сказал Койпу. — И рай. Никуда они не делись. Ошибка в расчетах, в уравнениях. Изменены совсем чуть-чуть, но в итоге получаются совсем другие частоты. Но кто мог это сделать?!

— Я же вам сказал, саботажник. Шпион, затесавшийся в наши ряды.

— Это невозможно! В Специальном Корпусе шпионов не бывает, а на главной базе и подавно. Это невозможно!

— Очень даже возможно. Я успел над этим как следует подумать и теперь, к сожалению, могу назвать его имя.

Я снова приковал к себе внимание. Даже моя супруга взволнованно подалась вперед. Я одарил их безмятежной улыбкой, отполировал ногти о рубашку и показал.

— Вот он.

Они дружно повернули головы.

— Шпион — ни кто иной, как мой верный друг — каторжанин Беркк.

Глава 26

— Джим, как у тебя язык поворачивается? — спросила Анжелина. — Ведь он тебе жизнь спас.

— Он — мне, я — ему.

— Он же вместе с тобой в карьере спину гнул. Не может он быть шпионом!

— Еще как может.

Скептик Койпу встал на сторону Анжелины.

— Это невозможно. Ты же сам говорил: он простой механик. Изменить эти уравнения, да так ловко, чтобы я ничего не заметил? Это задача для гениальнейшего, искуснейшего математика.

Я поднял руки, чтобы остановить поток возражений.

— Друзья мои, давайте выясним эмпирическим путем. Спросим его самого.

Профессору понадобилось несколько секунд, чтобы пропустить через мозг Беркка мощный пучок электронов и полностью очистить его от разума. Пленный Слэйки превратился в рой снующих наугад электронов, и нас это вполне устраивало. И так его ипостасей в мире было с избытком. Затем профессор схватил ФВ, заряженный психикой Беркка, и прижал контактный диск к голове подозреваемого. Нажал кнопку, и Беркк благополучно вернулся к нам.

Доктор Мастигофора наполнил шприц противошоковой сывороткой; Беркк, получив укол в руку, пошевелился и застонал. Веки его затрепетали и размежились.

— Почему я привязан?

Прежний голос. Слэйки исчез.

— Профессор, если вас не затруднит, освободите его.

Щелкнули зажимы, я отстегнул пояс.

— Ой! — Беркк коснулся кровоточащих губ. — Это все Слэйки, да? Это он натворил? — Он со стоном сел. — Но хоть дело того стоило, а? Вы узнали, что хотели?

— Не совсем. Беркк, прежде чем мы тебе все расскажем, можно задать один простенький вопросик?

— Какой вопросик?

— Зачем ты подделал расчеты для машины пространства-времени?

— Я? Подделал расчеты? С чего ты взял, что я на это способен?

— Беркк, отвечай.

Он обвел нас взглядом затравленного зверя. Он уже не улыбался. Внезапно зрачки расширились, лицо исказилось от ужаса.

— Нет! Не надо! Вы же обещали! — Он уронил голову на ладони и горько заплакал. Все молчали, ничего не понимая. Беркк поднял голову, вытер глаза рукавом.

— Все кончено. Он вернулся в каменоломню.

— Тебя не затруднит объяснить?

— Это я про себя. Про моего двойника. Он, то есть я, вернулся в карьер. Его утащил тот мерзкий одноглазый робот.

Меня вдруг осенило.

— Слэйки тебя размножил? Как себя?

— Да. Нас двое.

— Ну, тогда все ясно, — произнес я.

— Только не нам, тупым крестьянам. — У Анжелины лопнуло терпение. — А ну-ка, диГриз, выкладывай, и побыстрее!

— Прости, дорогая. Все очень просто. Отправляя твоего любящего супруга в каменоломню, Слэйки, должно быть, все-таки его побаивался. И еще больше он побаивался следующего шага Койпу или Специального Корпуса. Поэтому он поручил Беркку за мной следить. Раздвоил его и делал всякие гадости одному, чтобы другой беспрекословно подчинялся.

— Цепи, — простонал Беркк. — Пытки. Электрошок. Я не мог ему противиться, ведь я испытывал все, чему подвергали мое второе «я». А оно было приковано к стене в лаборатории Слэйки.

— И постоянно сообщало Слэйки обо всем, что мы с тобой делаем?

— Да. Это Слэйки приказал мне изготовить клетки для побега.

— Но ведь мы запросто могли в них угробиться.

— Да разве это его волновало? Если б мы погибли, он бы нисколько не огорчился. Но как только мы благополучно приземлились на груду камней, он снял охрану с циклотрона, чтобы мы смогли пройти беспрепятственно. Как только мы дошли до столов, где собирают уннильдекновий, он послал робота в погоню — посмотреть, сумеем ли мы оттуда сбежать.

— Ах ты, двуличная тварь! — Я похолодел, увидев, как Анжелина подняла руки со скрюченными пальцами. — Змея, на груди пригретая! Мы тебя от верной смерти спасли, а ты нас чем отблагодарил? Тем, что разладил машину профессора?

— У меня не было выбора, — простонал Беркк. — Мой двойник обо всем доносил Слэйки. Если б я не подчинился, Слэйки бы его тотчас убил. Когда я очнулся после операции, вы уже разошлись. Я пришел сюда, вижу — никого, только профессор Койпу спит за пультом. Ну и, понятное дело, Слэйки не упустил своего шанса. Я все сделал, как он сказал.

— Это он тебе предложил вызваться добровольцем? Чтобы в твою голову его разум закачали?

— Нет, это моя идея. Честное слово, я сам этого хотел. Но Слэйки не возражал, он знал, что ничего у вас не получится. Зато вы мне будете еще больше доверять. У меня не было выбора.

— Ладно, забудь, — сказал я. — Все в прошлом, и нам опять доступны другие Вселенные, ведь профессор перенастроил машину. Ты поможешь нам рассчитаться со всеми Слэйки. Окажи нам эту услугу, а мы попытаемся спасти твое второе «я».

— Да неужели это возможно?

— Попробуем. А теперь первый вопрос. Куда деваются все эти добытые, перемолотые, облученные и отсортированные камни? Мы до сич пор не имеем представления о главной цели Слэйки. Ты произнес слово «уннильдекновий». Что это такое?