По велению сердца - Киран Крамер

— Особый выход? — спросила ее Марша.

Девочка поспешно отвела глаза, и Марше сразу стало грустно. Разумеется, она посторонняя. Откуда девочке знать, что раньше Марша была учительницей и даже директрисой, которая очень любила своих подопечных.

Однако ей нельзя думать о том, от чего пришлось отказаться. Она ведь собирается вернуть свою должность, не так ли?

Когда Лизандра, опираясь на руку Дункана, заметила Маршу, она лишь сощурилась и вскинула голову — любимый прием из ее репертуара. Потом отвела взгляд. Точнее, принялась рассматривать принца-регента, который громко смеялся над пантомимой под названием «Всякая всячина», что разыгрывалась перед книжным магазином.

Марша с невольным удовольствием подумала, что выглядит сегодня не хуже Лизандры. Нацепив любезнейшую из улыбок — этим искусством она владела едва ли не с пеленок, — она подошла к парочке.

— Добрый день, лорд Чедвик, — сказала она.

— Прекрасный день сегодня. — Граф нисколько не смутился и едва коснулся губами ее руки.

— Здравствуйте, леди Эннис, — громко сказала Марша.

Лизандра с явной неохотой повернула голову в затейливой прическе, чтобы взглянуть на Маршу.

— О, леди Марша, — произнесла она сквозь зубы.

— Разрешите представить моего друга, доктора Тримпа.

Обе стороны высказали приличествующие случаю банальности, и доктор Тримп, улыбнувшись, склонился к руке виконтессы. Кивнул графу, получив ответный кивок. А потом затеялось обсуждение вчерашнего боя у «Джентльмена Джексона», к которому тут же присоединились стоявшие неподалеку джентльмены.

Лизандра отошла на шаг и высокомерно взглянула на Маршу.

— Вижу, вы одеты, как и подобает падчерице маркиза.

— Да, — сказала Марша. — И получилось не так плохо, как я опасалась.

Лизандра зло рассмеялась.

— Но стоило вам большого труда, не так ли? Несомненно, тяга к скромной жизни у вас в крови, а все красивое и элегантное вам непонятно.

Марша собиралась ответить, когда к ногам Лизандры свалился некий заряд, взорвавшись ярко-красной жидкостью, которая была, судя по всему, смесью воды и вишневого сока. Перед платья Лизандры оказался залит сверху донизу.

На Маршу не пролилось ни капли, и она подивилась было своей удаче, но вспомнила, что заслужила пощады после всего, что испытала по милости Лизандры.

Соперница же взвыла.

— Кто это сделал? — Она оглянулась на горничную. — Быстро сюда, помогите!

Они стояли на улице, в двадцати футах от дома. Служанка бросилась к хозяйке, преодолев десять футов расстояния, чтобы промокнуть платье собственной юбкой, да разве успеешь?

Марша подняла взгляд — из-за карниза крыши выглядывали два лица.

— Ты болван, — громко сообщил круглолицый подросток долговязому парню. — Тебе велели бросить его прямо в мишень на мостовой.

На мостовой Марша увидела большой круг, нарисованный белой краской, с «яблочком» в центре.

— Я поскользнулся, — сказал долговязый. — Чуть не свалился с крыши, но вовремя зацепился. Мешок просто вылетел у меня из рук. — Сморщив лицо, он сложил рупором ладони вокруг рта. — Виноват, мадам! — крикнул он Лизандре.

— Чтоб тебе гореть в аду! — крикнула в ответ Лизандра.

Никто из мужчин на ее восклицание не обернулся. Очевидно, боксерская схватка казалась им увлекательнее. Да еще толпа так шумела, что на расстоянии больше нескольких футов всякое общение становилось крайне затруднительным.

— Убирайтесь! — рявкнула Лизандра горничной.

— Да, миледи. — Девушка заспешила прочь. Ее платье тоже было погублено.

— Я бы помогла вам вывести эти пятна, — сказала Марша Лизандре, — но прямо сейчас, на улице, ничем не помочь, разве что вылить на вас ведро воды.

Действительно, вылить бы. Эта мысль ей очень нравилась.

— Не стоит трудиться. — Лизандра метала в нее молнии, будто это Марша виновата в том, что платье испорчено.

— Вот что вернет вам хорошее расположение духа, — сказала Марша. — Герцог согласился! Он пошлет внучку в Оук-Холл.

Лизандра ахнула:

— Вы шутите!

Впервые она вела себя так, будто была просто знакомой Марши. Никакой злобы в голосе, будто они с Маршей одна команда. Или подруги. Или коллеги.

Это было замечательно.

— Нет, я не шучу. — Марша не скрывала своей радости. — Есть, однако, условие: мне нельзя объявлять о помолвке до конца сезона. Герцогу понравилось, как вы назвали нашу школу «поникшей фиалкой» среди других школ.

— Вы и это ему сказали?

— Да. Мне пришлось это сделать. Вплоть до этого момента он не желал меня слушать. Знаете ли вы, что накануне он отверг школу Гринвуда? Когда я случайно упомянула «поникшую фиалку», его лицо просияло.

Глаза Лизандры чуть не вылезли из орбит.

— Он сказал «нет» школе Гринвуда и «да» нам?

Марша энергично закивала в восторге от того факта, что произвела впечатление на Лизандру.

— Итак, он хочет доказать своей внучке, — продолжала она, — что можно быть красивой молодой леди, не изменяя себе самой, и счастливо наслаждаться свободой. Быть «поникшей фиалкой», но по собственному выбору, так он сказал. А я должна подать пример, поскольку являюсь разъездным посланником школы. Иначе он не позволит ей учиться в Оук-Холле.

— О, вам это не составит труда, — ехидно сказала Лизандра. — Хотя, как падчерица маркиза, вы вполне можете получить одно-два предложения от охотников за приданым.

— Правильно, — согласилась Марша. — Я уже приготовилась дать им от ворот поворот. Хотя я так хочу замуж, сил нет!

Лизандра собралась было сочувственно кивнуть, но передумала.

— Какая вы грубая девица, — презрительно сказала она.

Марша снова улыбнулась приятнейшей из улыбок, и беседа, к счастью, подошла к концу. К ним направлялись Дункан и доктор Тримп. Очевидно, джентльмены наконец вспомнили о существовании своих дам.

Марша по-прежнему недоумевала, что Дункан делает в обществе Лизандры — нашел тоже, с кем гулять. Но вдову ведь не спросишь. Впрочем, может быть, доктор Тримп уже выведал что-нибудь у графа. Или она сможет выведать у него сама, если увидит его наедине.

Представив, что она встретится с Дунканом наедине, Марша почувствовала, как слабеют ее ноги, а тело наливается желанием близости. Хотя в этот самый момент Дункан с заботливым участием разглядывал Лизандру.

— Что случилось? — спросил он.

Лизандра сумела выдавить несколько слезинок.

— Эти противные мальчишки, — прошептала она, указывая на крышу, — метали снаряды и… — Она всхлипнула, протянув дрожащие руки, словно не осмеливаясь притронуться к своему испорченному платью.