Маг (СИ) - Лисина Александра

— Вы кого-нибудь нашли? — осторожно поинтересовался я, когда маг снова умолк, переводя сбившееся дыхание.

— Нет, мальчик. За всю свою жизнь я так никого из себе подобных не встретил. Но не исключено, что кто-то еще остался. Просто, как и мы с Нари, утратил способность менять форму и теперь доживает жизнь в той личине, которую подарила ему судьба. Да, — подтвердил магистр, открыв глаза и посмотрев на меня слезящимися глазами. — Мне это умение уже недоступно. Я слишком стар. И слишком слаб, чтобы взять себе новую матрицу.

— Человеческое тело хрупко, — невесело улыбнулся сборщик душ. — Поэтому даже при наличии сильного улишша у вас не так много возможностей сменить личность. У кого она всего одна, у кого три или даже пять. Редко — больше. Ну а когда ваши резервы подходят к концу, вы застываете в одной форме и обречены жить в ней до конца своих дней.

— Трансформация требует много энергии и еще больше физических резервов, — снова проговорил маг, немного отдохнув. — Настолько много, что даже молодое тело не может усвоить их в нужном количестве. Но тебе повезло, мальчик. Тебе досталось прекрасное тело: выносливое, сильное и способное усвоить любой материал, который только найдется.

Я машинально погладил ластящийся хвост.

— За это надо сказать спасибо Шэду. Это он меня сюда привел.

— Чужая душа? — едва заметно вздрогнул великий магистр. А потом так же быстро расслабился. — Что ж, я всегда подозревал, что за пределами изнанки есть и другое пространство, причем не исключено, что обитаемое. И рад, что не ошибся. Хотя, конечно, соединять в единое целое душу нурра и душу человека…

— Было опасно, — кивнул Шэд. — Но маг, которому я подсказал эту идею, был в достаточной степени безумен, чтобы в это поверить. И оказался достаточно талантлив, чтобы рискнуть это осуществить.

Я покосился на него с неодобрением, хотя, конечно, в моем положении грех было жаловаться. Все-таки с Изей мы быстро нашли общий язык. Он был так же молод. Ему, как и мне, не хотелось умирать. И он точно так же страдал от одиночества, поэтому мы, можно сказать, оказались близки по интересам. В то же время его способность безраздельно поглощать неорганические материалы и достраивать из них собственное тело, оказалась для меня настоящим спасением. Благодаря ей я смог гулять на изнанке не пару ун, как «барьерники», а сутки напролет. Из-за нее же я мог менять личины сколь угодно долго. Я был почти не ограничен в резервах. И меня не смущало обилие требований к строительным, так сказать, материалам.

— Ты еще и стареть долго не будешь, — тихонько подсказал Шэд. А великий магистр вдруг хрипло рассмеялся.

— Не надо преуменьшать свои заслуги, мастер Шэдоу. Если способностями нурра этот мальчик овладел в полной мере, то он, может, вообще никогда не умрет.

Я навострил уши.

Чего-чего?

Бессмертие, говорите?

— А ты думаешь, за что так в действительности ценят нурров? — снова раскашлялся маг. — Еще никто и никогда не видел старого или больного нурра. Никому и никогда не удавалось дождаться естественного старения у этих зверей. Они умирают в неволе от тоски и истощения, потому что отказываются принимать пищу из чужих рук. Их можно ранить или убить. Но еще никто не видел, чтобы они умирали естественным путем. Вытяжка из органов нурра, его крови и костей ценится на вес золота именно потому, что многие верят — она способна отсрочить приход смерти.

— Вы в свое время тоже так делали? — недобро прищурился я.

— Нет, — прокряхтел старик. — Я же сказал, что заключил сделку с мастером Шэдоу. И получил в награду целых двадцать лет полноценной жизни, срок которой истекает как раз этой ночью.

— Сейчас ты, наверное, спросишь: что от этой сделки выиграл я? — едва слышно буркнул собиратель душ.

Я, подумав, качнул головой.

— Дай угадаю: ты уже давно планировал свести меня… или моего предшественника… с кем-то из Ковена. Так что, когда магистр Ной выпросил для себя возможность пожить еще, именно ты, полагаю, посоветовал ему взять на обучение молодого и талантливого артефактора?

Магистр Ной метнул в мою сторону быстрый взгляд.

— Верно, — легко согласился сборщик душ. — Это было одним из условий. А вторым я потребовал, чтобы он нашел и собрал под свое крыло как можно больше действующих артефактов старого времени и любую информацию, связанную с ними.

Я помрачнел.

— Значит, полноценное восстановление барьера без этих артефактов невозможно…

— То, что его разрушило, его же способно и починить. На закате своего могущества «разумники» изобрели тагоры именно для этого — так было легче устранять последствия воздействия на барьер заклинаний Ковена. Тогда это был самый обычный рабочий инструмент. Но каратели использовали его по-своему.

— Так ты поэтому навел меня на перемычку? Чтобы я тоже использовал тагор не по назначению?

Шэд улыбнулся.

— Согласись, закрыть перемычку таким способом проще, чем балансировать посреди штольни на широко расставленных лапах и рисковать сверзиться вниз в попытке залатать вывернутый наизнанку барьер?

— Ну ты и жук, — с чувством отозвался я, а улишш под моими руками неодобрительно рыкнул. — Еще одно такое совпадение, и я начну подозревать, что ты умеешь видеть будущее!

— Нет, видеть не умею, — с достоинством отозвался Шэд. — Но будущее можно спрогнозировать. До сих пор ты, кстати, мои прогнозы полностью оправдывал. Научился думать своей головой. Да и действовал исключительно правильно. Поэтому я счел необходимым дать тебе несколько полезных советов и подсказать более легкие пути для решения твоих текущих проблем.

Я смерил его скептическим взглядом.

— А «ночников» на тайник Олерона Аввима, случаем, не ты навел?

— Нет, — рассмеялся Шэд. — К счастью, они справились со своей задачей сами.

Со стороны лестницы послышался еще один тяжкий вздох.

— Вообще-то о тайнике «ночникам» рассказал я…

— Магистр Ной?!

— Мой, так сказать, отец… — на слове «отец» маг едва заметно скривился, — когда-то служил в королевской тюрьме. В той самой, куда доставили арестованного Аввима. Правда, вопреки сложившемуся мнению, мастер Олерон не был ни великим, ни умелым… он просто был последним хранителем старых знаний. И именно к нему были привязаны самые важные артефакты «барьерников», — признался маг. — Ему было поручено их спрятать. Именно этим он занимался в последние годы войны. Когда же его все-таки арестовали, то нашли лишь потрепанный дневник и ржавый ключ, который я впоследствии велел выкрасть. Судя по всему, Аввим знал, что его поймают. Он умышленно не скрывался, когда покидал город. А еще он знал, что даже после разгрома «барьерников» в городе осталось немало тех, кому он мог бы доверить свою тайну. Одним из таких людей был как раз мой отец. Именно для него на допросе Аввим и дал свои единственные показания.

Я удивленно округлил глаза.

— Аввим хотел, чтобы его арестовали?

— Он был больше хранителем, чем магом, — улыбнулся старик. — И в его задачу входило сберечь старые знания, а затем передать ключ тому, кто мог бы потом продолжить его дело. Напрямую Аввим, конечно, никому и ничего не сказал. Но о тайнике Ковен все-таки догадался. Пока дело не дошло до пыток, Аввим сообщил, что выполнил свою задачу и спрятал артефакты там, где их сможет найти лишь тот, кто понимает суть искусства «барьерников». Он, конечно, намекал на улишшей, из чего стало ясно, что многие вещи он убрал на изнанку. А еще Аввим сказал, что самое ценное спрятал в три артефактных шкатулки. В одной должен был находиться ключ к могуществу «барьерников». Во второй — ключ к библиотеке их знаний. А в третьей он оставил намек на то, как найти остальные два. После этого Аввим замолчал и вскоре умер.

— Три шкатулки? — откровенно задумался я. — Насколько я помню, вам принесли только одну.

— Да. Потому что забрать из тайника все три за раз было невозможно. Ограничительное заклинание, если помнишь… по этой причине главным условием заказа я поставил добыть хотя бы одну шкатулку. Но в перспективе ожидал, что заполучу их все. Их очень легко узнать: они помечены личным клеймом мастера Аввима, — добавил маг. — Именно эти вещи я искал большую часть своей сознательной жизни. Сперва один. Затем, поняв, что искать надо под землей, с помощью мастеров-зодчих.