Маг (СИ) - Лисина Александра

Я покосился на стыдливо прильнувший к щеке хвост, который самым кончиком все еще поглаживал мою кожу, словно извиняясь за кровожадность. Ведь, по большому счету, переклинило именно его. Но поскольку мы теперь одно целое, то и мне досталось.

Хорошо еще, Ули помог. Остановил нас обоих. Не то тут до сих пор бродил бы озлобленный зверь, пьянеющий от запаха и вкуса человеческой крови.

— Наконец, четвертое и самое важное, — тем временем продолжил маг, — это то, что если конфликт сохранялся достаточно долго, то так или иначе одна из душ погибала. Однако заранее предсказать, кто это будет, невозможно. Более того, вторая душа, поглотив первую, в процессе сосуществования приобретала часть ее свойств. Или частично очеловечивалась, или же, напротив, зверела. И это в любом случае приводило к скверным последствиям, особенно в том случае, если победитель догадывался скрыть свой новый статус и получал возможность свободно разгуливать по лаборатории.

— Люди сходили с ума? — тихо уточнил я.

Шэд кивнул.

— И люди, и звери. Думаешь, я зря советовал тебе хорошенько подумать, прежде чем сохранять вторую душу? Ты, правда, нашел другой выход из ситуации. Но так везло далеко не всем. Представляешь себе собаку с душой человека, которую однажды выпустили погулять? Или человека с душой милейшего пса, у которого в один прекрасный момент происходило замыкание в мозгах?

Вот черт. Наверное, не только я в этот момент вспомнил Булгакова и печальную историю Шарикова.

— От шайенов тогда погибло много народу, поэтому правда в итоге всплыла, и эксперименты с душами запретили. Но, как это обычно бывает, нашлись желающие продолжить. Отщепенцы. Чрезмерно увлекающиеся личности. Одним словом, люди, которые хотели что-то кому-то доказать. И решили, что могут себе позволить продолжить работу, только теперь уже втайне от остальных.

— Именно их и начали в то время называть отступниками, — горько усмехнулся магистр Ной. — Но сам понимаешь — они зашли слишком далеко, поэтому уже в то время была организована служба охотников за такими отщепенцами. И она потом легла в основу того Ордена карателей, который мы знаем.

— Что было потом? — так же тихо спросил я, совершенно по-новому взглянув на историю возвышения и падения «барьерников».

— Потом какое-то время было тихо. Основная масса магов согласилась с решением Ковена, поэтому ни войн, ни бунтов не возникло. Но как среди «барьерников» в свое время нашлись полоумные фанатики и горе-экспериментаторы, так и среди карателей сыскались чрезмерно увлекшиеся своей миссией люди, которые посчитали улишшей такими же мертвыми душами, как некко, и сделали все, чтобы объявить всех без исключения «барьерников» шайенами. Поскольку правда об улишшах действительно была достаточно скользкой, и «барьерники» с самого начала предпочли ее скрыть, то доказательства карателей легли на благодатную почву, и вот тогда Ковен начал полномасштабное расследование. Тогда же они добыли сведения, что изнанка на самом деле не так необитаема, как считалось раньше. И тогда же выяснилось, что в нижнем мире обитают не только улишши и некко, но и гораздо более могущественные сущности, которые в силах нас, так сказать, казнить и миловать. И которые способны вмешиваться в дела верхнего мира, приводя туда или, наоборот, забирая оттуда любую понравившуюся им душу.

— Ваши страхи — самые большие ваши враги, — вполголоса обронил Шэд, когда магистр Ной остановился перевести дыхание. — Но тогда это сыграло ключевую роль в решении Ковена. Нас они, конечно, уничтожить не могли. А вот «барьерников» объявили предателями, открыли на них охоту, и это стало началом конца, в итоге приведшем к почти полному уничтожению этой касты магов и грубому нарушению равновесия между нашими мирами, с которым мы не можем справиться по сей день.

— Знаешь, почему «барьерники» почти не оказывали сопротивления? — неожиданно спросил магистр Ной. — И почему они нередко предпочитали просто уходить на изнанку, где гарантированно погибали?

Я прикусил губу.

— Из-за улишшей?

— Чтобы не повредить барьер еще больше, чем это делали маги Ковена. Последствия им были известны слишком хорошо, чтобы так рисковать. Ведь если бы наши с тобой коллеги использовали всю силу, что была им доступна, Ирнелл мог не устоять. А еще — да. Некоторые прекращали борьбу из-за улишшей. Эти безвинные создания настолько прочно вошли в нашу жизнь, что, когда иного выхода не было, маги умирали, спасая именно их.

Я погладил тихо заскулившего Первого.

— Я бы тоже за своих умер.

— Тебе повезло заполучить таких друзей, — вздохнул магистр Ной. — Я вот, к примеру, не сразу понял, что полноценный, физически и психически здоровый шайен может возникнуть только в случае соединения или родственных душ, или же в присутствии третьего участника, который смог бы уравновесить и сгладить конфликт первых двух.

«Ули?»

— Ули, — подтвердил Шэд, бесцеремонно считав мои мысли. — Он стабилизировал твою связь с нурром. Если бы не он, рано или поздно ты бы сошел с ума.

Великий магистр снова вздохнул.

— Мне, к сожалению, не так повезло. Я и «барьерником» не стал, потому что не хватило знаний, и шайеном в полном смысле этого слова не являюсь, поскольку нас только двое: я и Нари.

— Откуда вы его взяли? — полюбопытствовал я.

— Получил по наследству, — криво улыбнулся маг. А когда я недоверчиво прищурился, понимающе хмыкнул. — Да, я тоже до поры до времени не знал, что у нас в семье сложные корни. Но сам понимаешь — даже при очень большом желании всех «барьерников» Ковен не сумел бы уничтожить. Лишившись большинства артефактов, книг и учителей, они выживали кто как мог. Зачастую уходили в тень. Отказывались от использования изнанки. Осваивали новые профессии, занимаясь тем, чем маги их положения ни за что не согласились бы делать раньше. Кто-то даже сумел приспособиться. Кто-то сохранил остатки прежних знаний и пытался продолжать работать. Но таких быстро находили. Поэтому вскоре даже самые упертые предпочли залечь на дно. Однако я хотел сказать совсем не об этом, — спохватился маг, поняв, что разговор ушел в сторону. — Еще в то время, когда на «барьерников» началась охота, выяснилось, что улишши при определенных условиях способны менять хозяина. Для этого сам хозяин должен быть при смерти или готовым умереть, а рядом должен находиться человек, способный его принять. Ну и наконец, все это должно происходить исключительно на добровольных началах.

— Как ты понимаешь, даже среди людей таких желающих нашлось немного, — вполголоса обронил сборщик душ.

— Но они были, — возразил магистр Ной. — Поэтому, хоть мы и растеряли свое наследие, память о нем все-таки уцелела.

Я замер.

— Ее сохранили улишши?

— Да. Но в верхнем мире их, к сожалению, осталось немного. Долгое время я считал, что остался один. Ведь без сборщиков душ улишши больше не могли сюда проникнуть, а Ковен сделал все, чтобы сделать для них барьер непроницаемым.

— Откуда же вы взяли своего Нари?

— Отец передал, — устало прикрыл глаза магистр Ной. — Мне было семнадцать. Отец был болен и больше не мог сменить матрицу. Нари не сумел ему помочь, поэтому в конце концов мне было предложено его забрать. И я согласился. Мы с улишшем поладили. Он многое мне показал, хотя и без расшифровки. Так я узнал правду об отце. С кем он дружил. С кем встречался. Что видел. Жаль только, что это были всего лишь видения. Но Нари помог мне выжить. С его же помощью я попал в семью магов, поначалу — в качестве простого служки. Там я какое-то время жил на общий началах. А через несколько лет, уже будучи в Гоарском магическом университете, наследник семьи Ной был тяжело ранен на магической дуэли.

— Вы заняли его место? — догадался я.

— Мне показалось, это будет уместно, — не открывая глаз, кивнул великий магистр. — Оставаясь слугой, что я мог сделать? Поэтому я решил продолжить учиться. Занял место убитого хозяина. Умолчал о его смерти, спрятал тело. Закончил вместо него университет. Сделал себе имя. А потом начал интересоваться странными смертями и чудесными с виду выздоровлениями, за которыми мог скрываться такой же, как я, изоморф.