Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я последую за тобой куда угодно, лишь бы ты оставался рядом. Но не так-то просто убежать от Якова и Генриха.
— Да, это будет непросто. Тебе придется от столького отказаться!
— На свете есть только одно, от чего я не могу отказаться — это ты, Эндрю. Кроме того, — глаза ее блеснули, — может быть, нам удастся встретиться с моим братом, и он присоединится к нам.
Эндрю знал о том, на какие жертвы обрекала себя Энн, соглашаясь бежать с ним. Порыв любви захлестнул его.
— Один месяц, Энн, один месяц. Я найду способ вырваться отсюда, а дальше… дальше все решится за несколько дней. Визит к Мак-Адаму, затем к королю…
— По-твоему, он изменит свое решение?
— Это уже не играет роли. Мы уедем прежде, чем он успеет что-либо предпринять.
— Но ведь тебе придется от столького отказаться ради меня!
— Я готов отказаться ради тебя даже от самой жизни, — сказал Эндрю еле слышно, снова целуя ее.
— Не надо так говорить! Я не могу этого слышать!
— Тсс, Энн, сердечко, этого же еще не произошло.
Но она жалась к нему так, будто страх грядущего уже оборачивался реальностью. Он хотел ее утешить и не заметил, как страсть, подобно лесному пожару, вновь объяла их обоих…
Эта ночь принадлежала им, и они воспользовались ею до конца.
Занимался рассвет, когда они, утомившись, уснули спокойным и радостным сном. Но не прошло и получаса, как грохот кулаков в дверь разбудил Эндрю. Вскочив на ноги, он нащупал меч; Энн сидела в кровати сонная и ничего не понимающая.
— Тсс!
Он подождал несколько секунд, и удары в дверь вновь сотрясли весь дом. Эндрю выругался. Могло быть только одно объяснение столь раннему и бесцеремонному визиту: Донован Мак-Адам решил с ним разделаться. Но больше всего Эндрю боялся испугать Энн.
— Я сойду и погляжу, кто это. Ты иди к себе в спальню и не выходи. Живее, Энн!
Она соскочила с постели, схватила одежду, и через минуту ее уже не было в комнате. Эндрю вышел на лестничную площадку, и первое, что он услышал, были голоса служанки и Донована Мак-Адама.
— Леди Энн изволит спать, сэр.
— Пусть себе спит — нам нужен Эндрю Крейтон!
Спустившись на пару ступеней, он разглядел незваных гостей. Их было пятеро, в их числе капитан Скотт: тот стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Сойдя еще на несколько ступенек, Эндрю привлек к себе всеобщее внимание, но сам он смотрел лишь на Донована. И вновь он уловил в нем нечто, происхождения чего не мог понять: это была личная ненависть.
— Англичанин! — Ненависть слышалась в каждом слове Донована. — Ты арестован!
Итак, опасения Энн подтвердились, а он упустил время. Эндрю начал сходить вниз. Скотт встал на его пути, поигрывая кнутом и злорадно ухмыляясь. Теперь Крейтону уже не нужно было притворяться и терпеть унижения; настал миг расплаты. Одной рукой он вырвал у Скотта кнут, другой нанес ему стремительный и мощный удар в солнечное сплетение. Капитан рухнул на пол, и Эндрю, отбросив трофей в сторону, с легкой улыбкой повернулся к Доновану.
— Вы думали бежать, Эндрю? — с неожиданной вежливостью и любезностью спросил его тот.
Внезапно наверху послышался звук торопливых шагов, и внимание присутствующих обратилось к Энн, уже одетой, с наскоро заколотыми волосами. Она была бледна, и в глазах ее был ужас.
— Эндрю! Лорд Мак-Адам, что здесь происходит?
— Я предупреждал вас однажды, леди Энн, что испытываю серьезные подозрения в адрес вашего домоправителя. У нас имеются к нему несколько вопросов, не терпящих отлагательств. Уведите его.
Эндрю успел бросить взгляд на Энн, прежде чем покинул дом в сопровождении незваных гостей.
— Что… что вы хотите сделать с ним?
— Не стоит беспокоиться, леди Энн. Король всего-навсего задаст ему пару-другую вопросов.
― Если вы считаете его шпионом, то отношение к нему короля предопределено. А это значит, что Эндрю ждет смерть, — еле слышно проговорила Энн.
— Он не умрет, если даст те сведения, которые нам нужны.
— А если он не знает того, что вы хотите от него услышать?
— Знает.
— И все же, если не знает?
— Это был бы самый плохой вариант для него. В любом случае, английскому шпиону не место при дворе короля. Почему вы так волнуетесь за него? В конце концов, он всего лишь слуга… Не правда ли?
― Разумеется, слуга, но брат ему доверял, и он здесь много сделал для дома, для меня… для Кэтрин.
Энн не подозревала, что последними двумя словами оказала Эндрю худшую услугу, чем объявив во всеуслышание, что он — английский шпион, потому что Донован лишь укрепился в мысли, что Эндрю значит для Кэтрин многое… слишком многое! Лицо Донована вспыхнуло, зубы сжались. Он вычеркнет Эндрю из его с Кэтрин жизни!
— Лучше всего навсегда забыть о нем, леди Энн. У вас будет еще много слуг. Самое время сейчас — задуматься о благополучии вашего семейства.
Он развернулся и ушел, хлопнув дверью. Ошеломленная, Энн смотрела ему вслед, еще не осознав до конца происшедшее. Нужно срочно что-то предпринять, чтобы спасти Эндрю! Кто еще сможет оказать влияние на Донована Мак-Адама, если не Кэтрин? Если она не сумеет упросить его помиловать Эндрю, то он обречен!
Быстро приведя себя в порядок, Энн бросилась на конюшню. Сонный и ничего не понимающий конюх быстро оседлал лошадь, причем она, в жизни не повысившая на кого-либо голос, прикрикнула на него, когда ей показалось, что он мешкает. Когда солнце появилось из-за горизонта, Энн уже въезжала в замковый двор. Она молила, чтобы Кэтрин была сейчас одна и им удалось бы поговорить наедине.
19
Эндрю поместили в сырую, темную и мрачную тюремную камеру; впрочем, подумал он угрюмо, едва ли ему здесь придется долго пробыть. Еще один день на свободе — и он был бы далеко, поминай как звали. Но ночь, проведенную с Энн, он не променял бы ни на что… даже на свободу.
Энн. Мысль о ней мучила его, потому что Крейтон, зная ее беспредельную храбрость, понимал, что она может пойти на все ради него. Один месяц, всего лишь один месяц, и Энн будет обвенчана… Во что бы то ни стало надо, было, найти выход, но в голову Эндрю ничего не приходило.
В камере была лишь охапка соломы; расстелив плащ поверх нее, он лег и укутался им. Эндрю, понимая, что голова у него при допросе должна быть свежей, постарался заснуть, и ему это удалось.
Кэтрин сидела у потрескивающего огня. За немногие дни ее замужества весь мир вокруг нее, казалось, переменился. Она так и не смогла до конца понять, что за человек ее муж.
Она покраснела при воспоминании о ночах, проведенных вместе; Донован, несмотря на ее внутреннее сопротивление, каждый раз находил путь к сердцу и душе Кэтрин, пробуждая в ней страсть вновь и вновь. Но ее мучила одна мысль: Донован и Дженни. Ночь уже кончалась, и было ясно, что ей придется лечь спать в одиночестве. Где он сейчас? Неужели у сказочно красивой и развратной Дженни? Кэтрин прикусила губу и подошла к окну. Она докажет Доновану Мак-Адаму, что нельзя безнаказанно марать честь Мак-Леодов! Утром она уедет в Стерлинг, чтобы навестить кузину, и оставит мужу записку, из которой будет явствовать, что она никогда к нему не вернется. Пусть он играет в свои любовные игры, она в них не участница. От внезапного стука в дверь Кэтрин вздрогнула.