Семен Палий - Юрий Мушкетик

— Воины, пришло время, когда решается судьба отчизны! Поймите: не за Петра вы бьетесь. Нет. За державу русскую, за род свой!

Последние слова потонули в тысячеголосом «ура». Петр поскакал дальше. Тесными, ровными рядами стояли гвардейцы. Царь, радостно прищурив глаза, прошелся взглядом по их высоким фигурам. Вместо ответа на рапорт Бориса Голицына сказал:

— Разве можно сомневаться в победе, глядя на таких орлов!

— Государь, ты видел нас в боях. Будет подвиг такой и ныне, как раньше, — сказал один из офицеров.

Конь снова понес царя дальше. Звонко заиграли рожки. Войско строилось в две боевые линии, по фронту расставляли пушки. На фланги выезжала конница. Петр подъехал к дивизии Меншикова.

— Твоя дивизия остается в ротрашементе, она будет резервной.

В ответ на слова Петра из строя послышались возгласы:

— Государь, мы все несли равные невзгоды. Чем же теперь провинились?

— За что нам перед всеми краснеть?

Петр рассмеялся:

— Ничем не провинились. Но кому-то нужно быть в резерве.

Он повернул лошадь и в последний раз объехал линию войск. Перед одетым в сермяжные мундиры полком новобранцев натянул поводья.

— Не дело это, шведы по мундирам новичков сразу узнают. И линию здесь нашу прорвут. Им поменяться мундирами с новгородцами надо.

Опять заиграли рожки. Войско двинулось навстречу шведской армии, впереди которой, окруженного гвардейцами и драбантами,[35] на носилках везли Карла.

Медленно сходились армии. Дрожала под ногами земля, дробно стучали барабаны. Лучи солнца играли на лезвиях штыков. Русские первые дали залп, из пушек и бросились вперед.

Трудно было что-либо разобрать. Петр видел, как разорвавшаяся граната свалила лошадей под носилками Карла и убила четырех драбантов. Гвардейцы подхватили носилки с королем, который размахивал шпагой, и пошли вперед.

Лошадь Петра послушно поворачивала по едва ощутимому движению повода. Гвардейская охрана стеной окружила царя. Свистнула пуля, прошила шляпу Петра на вершок от головы, другая ударила в седло, но Петр не обращал на это внимания. Он пытался охватить взглядом все поле боя. Увидев, что под натиском вдвое превосходящих сил противника отступает Новгородский полк, Петр подскакал ко второму батальону преображенцев и повел их за собой. Конь, перескочив через перевернутую пушку, прыгнул в сторону, чтобы не наступить на убитого, в вынес всадника в самую гущу боя. Опять пуля пробила шляпу у самой головы. Перед конем вырос шведский солдат с поднятым ружьем. Петр припал к гриве и ударил саблей по ружью, из которого курился дымок. В разорванном на плечах мундире налетел на шведа преображенец и вогнал штык врагу под ребра. Вдруг Петра что-то сильно ударило в грудь. Он схватился обеими руками за луку, чтоб не упасть. Пуля попала в крест, вогнула его, сплющилась и покатилась вниз вместе с драгоценными каменьями. Гвардейцы бросились к царю, остановили коня. Петр оглянулся: новгородцы снова пошли вперед. Тогда он, не слезая с седла, снял ботфорт и достал из него пулю. Кто-то протянул флягу с водой. Петр жадно припал к ней. Потом поехал к пригорку, где, поддерживаемый под руку Дмитрием, сидел на коне Палий. Петр остановился рядом. Ему казалось, что от начала боя прошло не более десяти минут, а на самом деле шел уже второй час. Армии как бы застыли на месте. Если бы не грохот выстрелов и не клубы дыма и пыли, можно было подумать, что войска остановились на отдых.

— Смотри, ваше величество, наши драгуны шведских кирасиров как поджали. Вот бы теперь во фланг шведу из пушек пальнуть, — показал трубой Палий.

И, будто в ответ на его слова, справа от леса вырвались клубы белого дыма. Шведы отпрянули, стали отходить. Но, поравнявшись со своей конницей, остановились снова.

Палий усталыми глазами продолжал смотреть в трубу. Он искал Мазепу. О, как ему хотелось сейчас увидеть перепуганного врага, встретиться с ним в смертельной схватке, вложить последние силы в нажим курка! На миг полковнику показалось, будто он видит окруженного сердюками Мазепу, но Палий не знал, что Мазепа, которому Карл поручил охранять тылы, уже стоял с немногими оставшимися верными ему казаками и горсткой сердюков у оседланных лошадей, готовый бежать при первом же известии о поражении.

Казаки стояли в засаде в лесу, прислушиваясь к грохоту боя.

— Пан полковник, — обратился к Савве Андрущенко, — не пора ли нам выступать? Сил нет ждать.

В ответ Савва молча покачал головой.

— Слышишь, гремит как? — сдерживая коня, тянувшегося к ветке, заговорил Семашко. — Люди же гибнут, наши люди! Не могу больше, сам поеду к гетману Скоропадскому.

Но в этот момент кто-то громко крикнул:

— Дозорные скачут, шапками машут! Пришло и наше время. Эх, и ударим же!..

Полетела в траву медная пуговица, сорванная с кафтана нервной рукой Петра. Царь ударил коня шпорами, подтянулся в седле, кровь отлила от лица, глаза, не мигая, всматривались в даль, туда, где кирасиры смяли кавалерию Бауэра на фланге и поворачивали, чтобы ударить в центр, на пехоту Шереметева.

— Резерв, резерв! — закричал Петр, хотя и он и Палий хорошо понимали, что резерв — половина дивизии Меншикова — не сможет удержать шведов, а если бы даже и смог, то теперь все равно не успеет.

И Петру и Палию показалось, что все пропало.

Но вдруг за лесом поднялись тучи пыли. С гиком и свистом, поставив сабли наискось против ветра, на бешеном аллюре мчались казачьи полки и гусарская кавалерия князя Волконского. Кирасиры не успели даже развернуться, как были порубаны, разогнаны и рассеяны по всему полю. Почуяв подмогу, русская пехота усилила натиск.

Шведы не выдержали, побежали. Офицеры связали уздечками разбитые королевские носилки, подхватили их на плечи и побежали, неся Карла впереди войск.

Русская кавалерия сделала полукруг и вновь развернулась навстречу шведам. Крайние казацкие полки прошли почти возле кургана, на котором стояли Петр и Палий. Высоко держа над головой знамя, с перекошенным, напряженным лицом промчался мимо Яков Мазан. Он скакал посреди казачьей лавы, мчавшейся вдогонку бегущим шведам. Быстро-быстро бежала под ногами земля. Впереди Мазана над тучами пыли билось на ветру белое с синими полосками по краям русское знамя. Мазан пригнулся ниже к гриве, прижал коня шпорами. Конь скакал бешеным, галопом. Белое с синими полосками знамя все приближалось. Уже было видно широкую спину всадника, крепкую, загорелую шею. А еще через некоторое время их лошади поравнялись и теперь скакали рядом.

А на кургане неподвижно застыли Петр и Палий. Схватив руку Палия, Петр, как бы в забытьи, повторял одни и те же слова:

— Гляди, пошли как! Виктория, это — виктория!

Ничто уже не могло остановить наступления конницы. Кое-где шведы еще пытались обороняться, но вскоре бросали оружие и бежали к лесу, сдавались на милость победителей.

Русские и казачьи полки перемешались, и уже только два знамени виднелись на горизонте, и трудно было отличить их одно от другого.

Палий, опершись на руку Петра, следил за конницей. Из глаз старого полковника текли слезы. Они стекали по длинной седой бороде и падали на гриву коня, на кунтуш, на руку Петра, на истоптанную копытами черную землю…

1953 г.

Глава первая. Выборы

Глава вторая. В грозу

Глава третья. Коварный друг

Глава четвертая. В Фастове

Глава пятая. Царские милости

Глава шестая. В плену

Глава седьмая. Обоз купца

Глава восьмая. За правду народную

Глава девятая. Враги

Глава десятая. Удар на Очаков

Глава одиннадцатая. В Киеве

Глава двенадцатая. По царскому велению

Глава тринадцатая. Новое пополнение

Глава четырнадцатая. Смерть сотника Цвиля

Глава пятнадцатая. Запорожцы

Глава шестнадцатая. В шляхетских сетях

Глава семнадцатая. Западня не захлопнулась

Глава восемнадцатая. Чья дивчина?

Глава девятнадцатая. Восстание

Глава двадцатая. Не посрамим славы казацкой!

Глава двадцать первая. Неверная любовь

Глава двадцать вторая. Дипломат

Глава двадцать третья. Черное предательство

Глава двадцать четвертая. Лагерь в лесу

Глава двадцать пятая. У короля Карла

Глава двадцать шестая. Друзья встречаются снова

Глава двадцать седьмая. И грянул бой

1