На благо чужого мира. Выходец - М.А. Гард

Скрип досок и брусьев, выдерживавшей напоры ветра вышки не давал заснуть на смене. Порой он даже переживал – а каково это сидеть тут в непогоду?

За ту неделю, что пришлась на отдых, не выдержав скуки и однообразных занятий, Кальвадос вызвался одним из провожатых в деревушку – работяги из Каньи везли продавать молочные продукты, грибы и лесные ягоды. К таким небольшим караванам всегда ставили и одну-две пары патрульных из отдыхающих. Конечно, местные мужики тоже не лыком шиты, но парочка профессиональных солдатов никогда не будет лишней, так поговаривал ир Гролс.

Нашлись и другие желающие съездить за лес развеяться, но Кёрсп будучи ранее офицером от своего десятка уговорил своих ребят пустить новобранца вперед жребия, им-то уже привычней жить по такому распорядку, а ему пока тяжело. Да и кто знает, когда местные на базар снова поедут – через месяц или через два, парень к тому времени совсем заскучает.

От деревушки было не так далеко до постоялого двора «У двух дорог» и пока мужики сбывали свои товары, Кальвадос, предупредив напарника, отлучился в трактир передать пару писем и спросить, нет ли ему почты. К сожалению, в оставленных почтовой конторой депешах и посылках не обнаружилось адресованных ему писем.

Наверное, Рилл еще только обживается в резервации, а ир Алессоро занят делами.

Эх, как он сейчас им завидовал! Хоть жизнь и работа англичанина наполнена риском и опасностью, но это куда интереснее простых дежурств. А Рилл так увлечен своими идеями и стремлениями, что учеба и спокойные будни ему только в радость будут. Да уж, а как он жалел, когда в Райволасе на него сваливались различные неприятности. Сейчас бы он только радовался предстоящей дуэли, поездкам по столице и возможным опасностям.

«А какие в Райволасе девушки! – мечтательно вспоминал Кальвадос, возвращаясь в Каньи с обозом. – Не то, что тут. Они, конечно, попроще нравом, чем столичные, да вот только приятнее смотреть на красиво одетых барышень с аккуратными прическами, чем на обломанные ногти, натруженные руки и повязанный на голове платок. К тому же многие уже замужние…»

В общем, окончание веселой студенческой жизни и обрастание новыми заботами не только на Земле стало печальным моментом для нормального среднестатистического человека.

«Ну что ж, поживем - увидим. Все-таки я тут меньше месяца провел», - утешал себя молодой патрульный. Но тут же осознавал, что месяца могут перерасти в годы, а род деятельности остаться тем же и грусть возвращалась.

Когда его десяток заступил на дежурство резервом, Кальвадос уже не очень обрадовался.

Проведенные на службе дни показывали, что всплески аномалий бывают не так уж часто, как он себе представлял. Возможно, за то время что они проведут в выездном составе, не будет даже пустякового выезда «по ложной тревоге». Ребята, чей десяток сегодня выходной, собирались на охоту. А завтра они будут рыбу ловить. И хоть поселение не испытывало недостатка в еде, все же порой хотелось чего-то нового, тем более дичь всегда остается дичью, это не домашняя курица или свинка. Да и сам процесс завлекает – не то, что по двору гонять курицу.

И вновь печаль-тоска одолевала парня. Порой у него складывалось впечатление что весь лимит на интересные события и щекочущие нервы рисковые ситуации у него вышел еще в Райволасе. Тогда Кальвадос, наоборот, считал, что все шишки только для него, а тут – наоборот.

Вот уже и солнце перевалило полдень, а они все бездельничают. Колокол молчал, патрульный на вышке как обычно обозревал окрестности и ничто в его поведении не указывало на нечто необычное в Триззумском лесу.

Это был уже четвертый день дежурства Кальвадоса в выездном составе и первая окта осени. Дочистив засапожный нож и покормив Зонтика (он сейчас ел больше обычного, видимо чувствовал холода и готовился к своему сонному зимнему состоянию) патрульный решил проведать Фурма и возможно поводить коня по дворику конюшни, а то животина уже как пару дней стоит и только и делает что ест. Так и растолстеет, а толстый неповоротливый конь в лесу проворней не станет.

С таким флегматичным настроением Кальвадос направился в сторону конюшни, думая о совершенно обыденных вещах. С надеждой глянув на вышку, он задержал ненадолго свой взгляд на дежурившем патрульном, но – нет, тот не выказывал признаков беспокойства. Уже отворачиваясь, парень успел краем глаза заметить, как дежурный немного резко дернул в сторону обзорную трубу.

Сердце вдруг заколотилось быстрее, ладони немного вспотели – это оно!

Интуиция Кальвадоса не подвела, через несколько секунд человек на вышке зазвонил в колокол и, не теряя времени, парень побежал к нему узнать координаты выезда.

- Всплеск аномалии! – радостно завопил он сослуживцам из десятка. Те уже надевали снаряжение, обвешивались как обычно оружием.

- Да слышали, слышали, - улыбнулся парню Дорг Курджио, сержант десятка, - ты лучше координаты скажи.

- А, да, конечно… - немного стушевался Кальвадос, патрульные понимающе заулыбались, ведь это первый выезд парня к дыре.

На этот раз в снаряжение включили и масляные лампы – неизвестно, сколько они будут обследовать аномалию, но так или иначе возвращаться будут, когда уже стемнеет. А пока светло патруль мчался галопом по лесной тропе, низко пригибаясь к конским шеям.

На выезд с ними поехал и Кёрсп. По уставу капитан не должен в обязательном порядке сопровождать разъезд, но ир Парвиль очень ответственно подошел к работе и каждый раз выезжал к дыре. Прослужив в Триззумском отделе лет пятнадцать, Рыжая Борода знал лес очень хорошо и рассчитывал с десятком побыстрее прибыть на место известными ему тропами.

Кальвадос почувствовал себя охотником, учуявшим близкое присутствие добычи. Минут через двадцать скачки под рубашкой зашевелился Зонтик. Выбравшись из-под одежды, инги вцепился коготками в куртку и замер на левом плече хозяина, вращая глазками и раздув капюшон. У впереди скачущего патрульного также наружу выбрался инги и замер сзади на воротнике.

Значит, дыра уже рядом.

Кёрсп, едущий впереди, подал знак остановиться. Тут тропа раздваивалась. Разделив отряд на две части, Рыжая Борода с одной командой