Фаранг - Евгений Шепельский

Аппетит проснулся и не желал засыпать. Организм истратил на регенерацию слишком много сил. И пить тоже хотелось.

Я был все в той же окровавленной одежде, высохшей, задубевшей. Хотя бы переодели для приличия. Ага, на лодыжках и кистях рук нет стальных обручей-кандалов, где-то в районе пуза — залитый кровью мешочек с драгоценностями.

«Стук-стуки-стук!»

Я лежал, прикрыв глаза. Маги обменивались нервозными репликами. Мое сердце билось учащенно.

«Стук-стуки-стук!»

Спустя десять минут мы прибыли. Меня вытолкнули на пустынную огромную площадь. Впереди возвышался массивный фасад с острыми башнями, между которыми находился исполинский, выложенный золотой черепицей купол. Главный храм Спящего в Кустоле.

Луна висела в безоблачном небе молочно-белым, налитым яблоком мертвых. Протяни руку и срывай, и ешь… пока окончательно не превратишься в мертвеца.

Полнолуние.

Лунный свет жалил мое лицо, глаза, проникал до самого сердца.

Маги ковена взяли меня в кольцо. Цепи готовы захлестнуть, мечи — пронзить. Я сомневался, что раны от серебра позволят мне пробежать — буде я надумаю удрать — даже полдюжины шагов. Я упаду и буду корчиться от чудовищной боли, пока меня не спеленают, чтобы все равно доставить туда, куда нужно.

В храм. Там — один из входов в Яму. Так говорил недоброй памяти корчмарь… или сам Ормазар? Не помню…

Я смотрел на луну прищурясь, по лицу стекали струйки пота. Свет волчьего солнца достигал моего сердца и будил там зверя.

Никогда не думал, что луна способна светить столь неистово, ярко. Дитя города, где ночью горят фонари… Впрочем, тут фонари были тоже — по краям площади. Однако их погасили. Я принюхался: погасили недавно, фитили еще теплые. Вечные лампы, разумеется, привилегия богатых. Для улиц города сгодятся обычные масляные. В домах вокруг площади тоже ни единого огня. Народ затаился.

У подножия храма лежала глубокая чернильная тень, похожая на бездонную яму. Широкий портал без дверей — входи всяк страждущий. Мы и вошли. Короткий притвор, и вот мы в центральном нефе. Выстеленный мрамором звонкий пол, массивные колонны у стен и нависающий колокол центрального купола: все выглядит величественно, грозно, как говорится — «Кайся, грешник, или будет тебе ата-та!»

Снопы лунного света падали из стрельчатых окон, расположенных на высоте трех человеческих ростов. Иного света в храме не было.

Меня повели к массивному алтарю на ступенчатом мраморном возвышении. Там теснились какие-то фигуры. Множество других фигур пряталось за колоннами. Люди с оружием… Маги и их гвардия в доспехах. А куда делись служители Спящего? Видимо, их попросили на выход — да так настоятельно, что они не сумели отказать.

Попробовал различить лица фигур у алтаря, однако ночное зрение выключилось — маловато у меня оставалось силенок после возрождения. Организм без еды спешно убирал расширенные возможности, чтобы сохранить основной функционал.

Внезапно я уловил чей-то знакомый запах, но не успел сообразить, кем же это так неприветливо пахнет, ибо в сей момент в храм проскользнул Душегуб.

Его смрад мгновенно перебил всю мою синестезию кроме той, что направлена на самого Душегуба.

Я учуял гнилостно-желтый завиток из своего сна, только теперь он распустился огромным зловонным цветком-хищником из тех, что за миллионы лет эволюции навострились привлекать мух запахом гнили. Прикрыл глаза… Душегуб неслышно крался следом за нашей группой, прячась в глубокой тени за колоннами. Маги и гвардейцы, мимо которых он шествовал, вжимали головы в плечи, их сердца начинали отчаянно колотиться.

Как бы не сикнулся кто ненароком: Ормазар стыда не оберется. Но они не разбегались с воплями, да и моя группа не паниковала. Вывод: Душегуб им друг либо союзник.

На меня вдруг снизошло самурайское спокойствие. Чему быть — того не миновать. Схватка с Душегубом, очевидно, предрешена. Но, в любом случае, я не стану убивать Авриса Сегретто.

На возвышении подле алтаря ждали меня Ормазар, Раузер и Бромбак. Кронгайма, однако, не было. Видимо, осуществлял свою часть плана. Одеты маги были для битвы — куртки со скрытыми под ними кольчугами, штаны и башмаки. У поясов — короткие клинки и жезлы; у Ормазара простенький, тот, что видел прежде, у Бромбака и Раузера — серебряные с навершиями, куда вставлены островерхие кристаллы.

— Здравствуйте, гости дорогие, — промолвил я. — Dzenkuyu bardzo.

— Здравствуй, существо, — сказал Ормазар, и вечная лампа в его руках засветилась тусклым светом. На алтаре возлежала высеченная из мрамора скульптура человека в длинной тоге. Нет, не человека, бога. Лет так шестидесяти, если к богам применимо понятие старения, возраста. Окладистая борода и легкая добрая улыбка в углах губ. Глаза закрыты, спит. Измавер, сдается мне, при жизни, вернее, до засыпания, был приятным малым.

Ормазар щелкнул его по носу — с болезненным показушным презрением.

— Нам доставили запоздалое сообщение о тебе от наших покровителей… существо.

Значит, нет смысла прикидываться. Отчего же медлит Душегуб?

Душегуб застыл у последней перед возвышением колонны, метрах в пятнадцати от нас.

Не двигается, замер, не отличишь от статуи. Воняет дико. Знакомый почему-то запах. Кажется, уже слышал… но тогда этот запах забивали примеси. Не могу вспомнить: в голове все еще шумит. Регенерация слишком много сил отняла.

Я повел головой, и Ормазар верно истолковал мое движение.

— Он терпеливо ждет, пока ты сделаешь для нас работу. И только потом… начнет терзать твою плоть. Таков его договор с теми, кто его призвал. Мы не станем причинять тебе вреда и, если ты справишься с Душегубом, — отпустим.

— Сумели договориться с этим… этой тварью?

Блин, стреляю навскидку. Может, и не тварь это вовсе — я же не знаю точно, как выглядит Душегуб, хотя его запах кажется смутно знакомым.

Бромбак хмыкнул.

— Он был отправлен покровителями. Он наш союзник. Что за ирония: Сегретто может справиться с Душегубом играючи, а с тобой — нет. Но Душегуб может тебя уничтожить… А Сегретто ты убьешь прежде, чем Душегуб нападет. Как тебя называть… существо?

Я передернул плечами.

— Я — derzkiy huligan! А вообще, у меня много имен. Дамы после ночи любви зовут меня Стойкий Джон. И вы можете меня так называть. Мы же с вами проводим ночь, как-никак. А в целом… Зовите меня Джорек по прозвищу Лис.

Ормазар поставил лампу на алтарь, сказал с высочайшим раздражением:

— Ну, ну, брось паясничать. Нам ведомо, что ты — пришелец из иного мира. Обыкновенный, простой человек. Тебя вселили, а душу Джорека — изъяли, ибо он стал слишком… неуправляем и опасен, и отказывался брать наше дело.

О-о-о, вот так-так! Хороший кусок паззла, я почти вижу целую картинку! Взяли, понимаешь, неприметную личность, которая не доставит хлопот, связали клятвой… да при этом клятву-то я принес совсем другой группе силовиков… Так, чтобы не запутаться, просто предположу, что интересы нескольких групп магов пересеклись. Выпустить Маэта, прикончить Сегретто. Меня-Джорека создали заново, чтобы сработал дело и не ерепенился, вдобавок и платить мне не нужно. Но не на того напали, нет у вас методов против Кольки Сапрыкина!

Однако я продолжил ломать комедию и загадочно хмыкнул:

— Обыкновенный? Ну-ну…

И по взглядам их понял — подействовало. Все-таки методы психологической манипуляции одинаковы во всех мирах…

— В другое время и другом месте я хотел бы расспросить тебя о мире, из которого ты прибыл, — промолвил Ормазар с оттенком печали. Тосковал, видать, по себе-бывшему, магу и ученому, которого задавила жажда власти, денег и прочего разлагающего душу барахла.

Я пожал плечами:

— Там точно такое же количество уродов. Много грязи. Мало интересного. Человек везде одинаков. Как понимаю, вы возьметесь за Орнелу сразу, едва я устраню Сегретто. Вопрос: принцессе суждено умереть?

Ормазар промолчал, желчно передернув губами. Раузер и Бромбак переглянулись. Вопрос, что я задал, был риторическим.

— Прежде чем я скажу нет и пошлю вас на хрен, будьте любезны ответить мне на несколько вопросов. Вы же не против, родные мои?

Ормазар был не против.

— Попробуй. — Странно, но он был абсолютно уверен в том, что я осуществлю… убийство.

— Я все-таки хочу окончательно понять, за каким крэнком вы, старейший, как уразумел, магический ковен, перешли… на темную сторону? Нет, я понимаю — вам нужен переворот, и Кронгайм более лоялен, чем Орнела…

Душегуб вонял так свирепо, что Ормазар приложил к носу платок.

— Он не просто лоялен! — вскипел Бромбак. — Он под полным нашим контролем!

— Хорошо. Но почему вы стали кучкой драных… маэтопоклонников, а? — Я чувствовал, что могу хамить напропалую и что мне — вот ирония — ответят. — Деньги, власть, свобода… я понимаю… Но для чего в готовящемся приходе высших сил принимать сторону Маэта?