Наслаждение и боль - Барбара Делински

— Скажи это Маку, — фыркнул Грэхем. — Или Джеймсу, или Джозефу, или Уиллу. А еще лучше Мэри-Энн и Кэтрин.

— Скажу, если ты так хочешь. Я готов сделать все, чтобы помочь тебе. Ты ведь и сам это знаешь, Грэй.

Да, он это знал. Именно поэтому ему так и хотелось поговорить с Питером. Но это был не просто разговор по душам между братьями.

— Штука в том, что я знаю, что они любят меня и желают мне одного только счастья. У них и в мыслях нет ничего дурного. Но благодаря этому все становится еще хуже. Ничего подобного не было, пока я был женат на Меган. Вы ведь хорошо знали ее — она была почти что членом семьи еще до того, как мы поженились. Аманда — другое дело. Она не похожа ни на всех нас, ни на Меган. Это чувствуется, даже когда мы все собираемся вместе. Иной раз у меня такое ощущение, что я разрываюсь на части между вами и Амандой. Один неверный шаг — и я потеряю равновесие. Что мне делать, Питер?

Но Питер молчал. Казалось, он раздумывает о чем-то.

— Будь у нас дети, все было бы куда проще, — продолжал Грэхем. — Но их нет. А что случится, если их и не будет? Если моя семья во всем станет винить Аманду? Если моя жена станет парией? Как мне с этим жить? Потому что если они не оставят нас в покое, если будут продолжать и дальше изводить ее этой историей с ребенком, они просто загонят меня в угол. Не надо ставить меня в такое положение, когда мне придется выбирать между ними и Амандой.

— Понимаю… — протянул Питер. — И чего же ты хочешь от меня? Чтобы я поговорил с ними?

— Нет, пока не надо. Только если они снова примутся за свое.

— Тогда что же?

— Попроси их оставить нас в покое, — сквозь зубы пробормотал Грэхем. И тут в нем словно прорвалась какая-то невидимая плотина. — Скажи, пусть занимаются собственными делами и не суют нос в мои. Скажи, что я уже большой мальчик — что могу дать каждому из них сто очков вперед по части знаний о том, как бороться с бесплодием. Скажи, что я не меньше их хочу иметь детей, но они все портят, черт возьми! И если они действительно желают помочь, пусть сделают так, чтобы Аманда не чувствовала себя чужой среди нас. К дьяволу, Питер! Скажи им все, что считаешь нужным! Все равно они не станут слушать.

— А как насчет мамы?

— С мамой я сам разберусь, — буркнул Грэхем. Он еще не знал как, но был уверен, что сделает это. Теперь, когда главное было сказано, у него оставалась всего одна просьба к брату-священнику. И возможно, именно это и была та самая причина, из-за которой ему хотелось поговорить с Питером. — Передай им, — с трудом вытолкнул он из себя, — что мне плевать, даже если у нас никогда не будет детей.

— О, да брось ты! Конечно, они у вас будут. В крайнем случае усыновите какого-нибудь малыша.

Но Грэхему нужно было другое.

— Скажи, — не разжимая зубов, пробормотал он, — скажи, что это не важно, если у нас не будет детей.

— Грэхем, если их не будет, значит, такова воля Божья. — Питер немного помолчал. Потом, понизив голос, добавил: — Во всяком случае, такова моя точка зрения. А что по этому поводу думаешь ты?

Аманда, сидя за письменным столом в своем крохотном кабинетике над гаражом, писала отчет, когда зазвонил телефон.

— Алло?

— Грэхема О’Лири, пожалуйста.

— Простите, но его нет. А кто его спрашивает?

— Это Стюарт Хичкок из Стокбриджа. Хотел еще раз поблагодарить его за то, что он согласился уделить нам время сегодня днем. Я-то лично всегда был на его стороне. И он великолепно справился с порученным ему делом. Жаль, что мы не смогли дать ему ответ сразу, когда он звонил, но у семи из десяти членов руководства были уже назначены встречи на вечер, так что раньше шести часов никто из нас не смог. Хорошо бы на следующей неделе встретиться еще раз. Вы не могли бы передать ему, что мы обязательно свяжемся с ним, если у нас возникнут еще вопросы?

Гадая, где же в таком случае пропадает ее муж, если он не в Стокбридже, Аманда вяло пообещала, что обязательно передаст.

Глава 15

Грэхем вернулся так поздно, что Аманде уже даже было неинтересно, где он пропадал. Она слышала, как он вошел, но вставать ей было лень — Аманда уютно свернулась калачиком на диване в кабинете, который в этот момент казался ей островком мира и спокойствия среди царства хаоса, в который превратилась ее семейная жизнь. Конечно, надо было бы встать и встретить его, но она была слишком рассержена, слишком расстроена, слишком испугана, чтобы сделать это.

Лучшее, что пришло ей в голову, было записать оставленное Хичкоком сообщение, дождаться утра и сунуть записку под нос Грэхему. Так она и сделала. Грэхем поспешно пробежал ее глазами, потом, казалось, целую вечность молчал, уставившись в пространство невидящим взглядом. А потом поднял на нее глаза.

К чести его надо сказать, что вид у него был виноватый.

— Я обедал с Питером, — тихо сказал он. — Мне позарез нужно было с ним поговорить. А тебе бы это не понравилось.

Возможно, так оно и было. А может, и нет. Из всего выводка О’Лири Питер нравился ей больше всех. Ему она по крайней мере доверяла. Но сейчас речь шла не об этом. Если бы дело было только в Питере, она бы не чувствовала себя такой оскорбленной.

— Ты меня обманул.

— По-моему, выбора у меня не было.

— Выбор есть всегда, — возразила Аманда. Ты всегда решаешь сам за себя, обманывать или нет, подумала она. Тут все просто — иное дело, когда вопрос стоит по-другому: зачать или не зачать.

Грэхем ничего не сказал — просто стоял и молча смотрел на нее, а лицо у него было такое, будто его раздирали самые противоречивые чувства. Те же чувства терзали и Аманду — ей хотелось броситься к нему на шею, сказать, что она все понимает, что по-прежнему любит его… но другая ее часть едва удерживалась, чтобы не вцепиться ногтями в его сердце, разорвать его в клочья, чтобы узнать наконец, что там, внутри.

Убедившись, что муж собирается молчать и дальше, она пожала плечами.

— Это не тот случай. Особенно если речь идет о доверии.

— О доверии?! О боже, Аманда! Ты опять? Ты имеешь в виду Гретхен?

— Нет, нас с тобой. Ты ведь так и не сказал, что будет, если я так никогда и не забеременею. Если у нас никогда не будет детей.

Внезапно лицо у него стало несчастное.

— У нас будут дети. Так или иначе, но будут.

Аманда не понимала, что он хочет этим сказать: так или иначе, они будут. А что до его исказившегося мукой лица… возможно, причина кроется в том, что он просто не может — или не хочет — ответить ей честно, потому что тогда все будет только хуже.

— Знаешь, пожалуй, мне пора, — пробормотала Аманда, отводя глаза в сторону. Потом перекинула через плечо ремешок сумочки и двинулась к двери.

За те несколько секунд, которые понадобились ей, чтобы захлопнуть за собой дверь, у Грэхема было более чем достаточно возможностей остановить ее, сказать: «Подожди, давай поговорим. Я хочу только одного — прожить свою жизнь с тобой. Ты для меня — единственная. У меня и в мыслях не было смотреть на других. Мне не нужны другие — потому что я люблю тебя». Но Грэхем молчал.

Аманда с головой погрузилась в работу. Телефон у нее в кабинете разрывался. Шквал звонков обрушился на нее, едва она переступила порог, — в основном это были встревоженные родители. Эти непрерывные звонки, да еще назначенные на утро три беседы с учащимися заставили Аманду просидеть в кабинете до самого обеда. Кто только ей не звонил! Мать, обеспокоенная тем, что ее дочка непонятно по какой причине вдруг стала хуже учиться, а до конца года было уже рукой подать. Еще одна, жаждавшая узнать мнение Аманды по поводу того, как себя ведет дома ее сын, — ей вдруг показалось, что для его возраста это не совсем нормально. Третья переживала из-за дурной компании, в которую попал ее ребенок. Четвертая звонила предупредить Аманду, что они с мужем подали на развод, а их дочь тяжело переживает разлад в семье. Некоторые все еще не могли прийти в себя после самоубийства Квинна. Эти в основном звонили просто убедиться, что в школе все нормально.

Со всей этой лавиной Аманда достаточно профессионально справлялась до тех пор, пока на пороге ее кабинета не появилась Эллисон Лэнг. Время близилось к полудню. Эллисон нерешительно мялась в дверях, явно еще не решив для себя, стоило ли ей приходить. Впрочем, примерно так же вели себя и остальные подростки, нуждавшиеся в помощи Аманды.

Но, увидев Эллисон, Аманда немедленно запаниковала. Как-никак Эллисон, дочь ее близкой приятельницы, была ей не чужая. И потом, ей было хорошо известно о той тесной дружбе, что связывала девочку с Джорди, а Джорди очень тяжело переживал смерть Квинна. Кстати, Аманда только сегодня утром еще раз пыталась связаться с ним по электронной почте, но Джорди молчал.

Схватив Эллисон за руку, Аманда втащила ее в кабинет и плотно прикрыла дверь.