Леди Ариэлла Уоторби - Елена Звездная

Мое сердце забилось с неистовой силой, и голос дрожал от возмущения, когда я была вынуждена напомнить:

— Не брала, лорд оттон Грэйд, и если память вам не изменяет, вы должны вспомнить, что сами вознамерились…

— Любовница, Ари, — насмешливо оборвал меня его светлость. — А скромность к достоинствам любовниц не относится, моя дорогая. Более того, портит то очарование, что придает отношениям свободная и распущенная любовь.

Ладони герцога соскользнули по плечам вниз и медленно, весьма медленно заскользили по груди, не избегая никаких изгибов, вниз, по ребрам, словно следуя корсету, которого на мне в силу покроя платья не было, пальцы сошлись на талии…

Я лишилась способности дышать, боясь даже пошевелиться.

— Знаете, Ариэлла, — прошептал лорд оттон Грэйд, скользя губами по волосам и накрывая поцелуем обнаженную шею, — с леди я остановился бы на этом моменте… А с любовницей могу позволить себе куда больше…

— Пожалуйста, не надо, — испуганный шепот сорвался с помертвевших губ.

Тихий смех и ладони герцога, покинув мою талию, двинулись ниже… Я находилась на грани обморока! В памяти всплыли события прошлой ночи — бесстыдство лорда Грэйда и моя совершеннейшая беспомощность, жгучий стыд и непонимание происходящего, а после чувства, те чувства, что… Мое сознание отчаянно отыскивало пути спасения, перебирая мысли, слова, вопросы — все, что угодно! И в воспоминаниях всплыло плавание на «Бросающем вызов», припомнила я и ту странную тревогу, охватившую Ирека при упоминании призрака, его нервозность…

— Лорд оттон Грэйд, — воскликнула я, ощущая, как ладони черного мага скользят вниз от талии, — не могли бы вы просветить меня относительно призрака?!

Противоправные действия его светлости прекратились. Затем лорд оттон Грэйд отодвинулся, но о спасении я грезила напрасно — обхватив за талию, герцог развернул меня к себе лицом, а затем, усадив на стол, неожиданно резко раздвинул мне ноги и встал столь недопустимым образом, что прилив возмущения смыл напрочь страх, вызванный его действиями.

— Да что вы себе позволяете?! — воскликнула я.

Неприятная усмешка была мне единственным ответом. Далее все вопросы задавал лорд оттон Грэйд:

— Что вам известно, Ариэлла?

Вероятно, я напрасно задала этот вопрос.

— Вы тщетно надеетесь уйти от ответа, — продолжил герцог, придвигаясь ближе.

Сильные пальцы скользнули по щеке, левая ладонь проследовала вниз по спине и неожиданным движением притиснула меня к лорду Грэйду, вынудив меня вскрикнуть и от возмущения, и от испуга одновременно.

— Что вы… делаете? — Я тщетно попыталась вырваться.

— А вас что-то смущает, дорогая? — насмешливо поинтересовался его светлость.

С ужасом смотрела в черные, искрящиеся зеленоватыми всполохами глаза герцога и видела в них отражение собственного испуганного лица, широко распахнутых глаз…

— Я настолько ужасен? — вдруг холодно и зло вопросил лорд оттон Грэйд.

Мне почему-то не захотелось говорить правду. Возможно, это чувство было сродни трусости, но, вероятно, пугали последствия открытого противостояния, а потому я, стараясь говорить ровно и спокойно, напомнила:

— Ваши ничем не оправданные притязания отвлекают меня от обязанностей вашей супруги и леди, лорд оттон Грэйд, а вас от обязанностей сановника королевства.

И что-то во взгляде герцога изменилось, после чего с иронией лорд оттон Грэйд поинтересовался:

— Намекаете, что не планировали отвлекать меня от обязанностей адмирала Южной армады?

Мне был понятен вопрос — герцог полагал, что я явлюсь сообщить о собственном поражении и невозможности справиться с поставленной задачей.

— Именно так, лорд, — уверенно ответила я.

Его светлость сделал шаг назад, протянул мне руку и помог спуститься со стола, но затем, обхватив одной рукой талию, а второй взяв в плен подбородок, холодно произнес:

— Вы будете переодеваться здесь, Ариэлла. Понимаю, что вам это, возможно, неприятно и вы не испытываете восторга при мысли об обнажении в моем присутствии, но я испытываю удовольствие, видя вас без одежды, а в нашем браке, дорогая леди оттон Грэйд, имеют значения исключительно мои желания.

И ухмыльнулся мне в лицо. Жестоко, самодовольно, с вызовом.

Видит Пресвятой, я не желала этого говорить, но почему-то слова вырвались сами:

— Это родовой брак, лорд оттон Грэйд, — выпалила я, — и, насколько мне известно, общие права позволяют мне требовать от вас…

Мне закрыли рот. Ладонью. И не позволили даже вырваться. А переждав мой приступ гнева герцог, с тяжелым, раздраженно-усталым вздохом спокойно произнес:

— Ари, моя юная наивная и далекая от жизни монастырская воспитанница, я искренне не советую вам впредь предпринимать какие-либо попытки намекнуть мне на мнимое равноправие.

Улыбка герцога в этот момент казалась мне олицетворением вселенской несправедливости, и хотелось, безумно хотелось ответить, но лорд оттон Грэйд не убирал ладонь. Держал осторожно, но крепко и не отпустил до тех пор, пока дыхание мое не выровнялось, а из глаз не исчезло воинственное выражение. После отстранился, не глядя на собственную супругу, вернул стул на прежнее место, сел за стол и углубился в чтение королевского послания.

— И да, — прозвучал его насмешливый голос, — ваш ответ, я, возможно, выслушаю, если вы справитесь с обязанностями леди оттон Грэйд. До тех пор потрудитесь держать свое мнение при себе, меня оно ни в коей мере не интересует.

Запрокинув голову, долго смотрела в потолок, изучая природный рисунок выбеленного дерева. Ощущение происходящей несправедливости жгло каленым железом, если я правильно понимаю суть данного выражения. И лишь справившись с нахлынувшими эмоциями, холодно произнесла:

— Вы ужасающе несправедливы, лорд оттон Грэйд.

— Справедливость — фантом, моя драгоценная леди оттон Грэйд, — насмешливо ответили мне.

— Моя фраза не являлась поводом для начала богословских рассуждений, — достаточно резко заметила я.

— Вот как? — однако мне не уделили и взгляда. — Чем же являлось ваше замечание?

— Констатацией факта, — сохраняя достоинство, оповестила я.

И направилась выбирать дневное платье.

Шкаф противно скрипел, когда я его открывала. Вытащить чемодан мне стоило немалых трудов — полагаю для герцога было проще простого втиснуть его в не подходящий по размерам ящик, а так же есть предположение, что в данный момент моих напрасных усилий, его светлость злорадствовал. Что, как ни удивительно, не помешало лорду подняться, отодвинуть запыхавшуюся меня, самолично и совершенно без напряжения вытащить чемодан и расположить его на полу. После чего беззвучно вернуться на свое место.