Опасные небеса - Владимир Корн

Для начала отправлюсь к ловцам жемчуга в Готинг, к Свэлу, он не должен мне отказать. Причем попрошу его не ради ответной любезности за спасение его брата, нет, заплачу ему как положено. Его талисман отпугивает не только акул, на гнипельсов тоже действует, он мне сам говорил. Если же договориться не удастся, обойдусь и без них. В конце концов, водолазный колокол – приспособление не хитрое, но весьма эффективное. Аднер заверил, что ничего сложного в нем нет, и он справится. Ну а чтобы обезопаситься, сооружу нечто вроде колодца из рыболовных сетей. Если сделать его из нескольких слоев, то даже этим тварям не под силу будет проникнуть внутрь колодца.

«Главное, успеть до штормов, – размышлял я. – Этот старик, Ганей Кавел, рассказывал, что они уже скоро придут, а ему доверять можно, ведь вся их работа по сбору янтаря и начинается во время штормов, когда море щедро выносит на берег его куски.

Дело ведь еще и в том, что „Небесный странник“ лежит у самого края подводной пропасти».

Что будет дальше, когда мне удастся достать л’хассы? На Островах никто не даст за них настоящую цену, но даже тех денег, что я за них выручу, вполне хватит на то, чтобы начать новую жизнь. В конце концов, если не получится с постройкой нового корабля, можно просто купить для нас с Николь дом. Хотя бы тот самый, в котором она осталась дожидаться нас с Миррой и Ниалой. Чем он плох? Меня он вполне устраивает, думаю, и Николь понравился.

Она у меня замечательный лекарь, к ней со всей округи будут приходить. Да что там! – со всех островов. Ну и сам я без работы не останусь – на самый крайний случай стану ныряльщиком за жемчугом. Хотя куда же мне без неба… Ясно одно: в герцогство возвращаться нельзя, слишком уж много людей желает меня в нем увидеть. Странно даже, что они до сих пор сюда еще не добрались.

Чем ближе мы приближались к дому, тем сильнее меня мучило какое-то неясное беспокойство. Вообще-то я рассчитывал, что Николь встретит меня на краю посадочного поля, и когда корабль только приближался к Банглу, я вовсю уже высматривал ее фигурку. Вернее, высматривал их целых три, но так и не увидел ни одной.

«Что-то случилось? Или они решили устроить нам встречу в самом доме?»

Беспокойство все росло, по мере того, как рос в размерах приближающийся дом. «Хотя бы выйти в патио и рукой махнуть, можно было? Они не могли не знать, что произошло на острове Неистовых ветров, слухи расползаются быстро. И не могли не видеть в небесах летящий со стороны острова корабль».

Уже на подходе, у ступеней, ведущих к входу в дом, нас ждали Мирра с Ниалой. Полное впечатление, что, глядя на меня, они пытались спрятаться одна за другую.

Одного их вида было достаточно, чтобы понять: с Николь что-то случилось. Но что именно?

«Ее похитили? Врагов у меня достаточно и они не станут гнушаться ничем, в том числе и похитить ту, которая для меня все. И ради Николь я выполню любые условия. Но почему у Мирры с Ниалой такие печальные лица? Неужели Николь серьезно заболела? Или даже…»

– Ну что вы молчите, разбери вас прах? Где Николь? Что с ней?

Я орал так, что оборачивались все прохожие. А их хватало – все же центральная улица Банглу. И снова попытка девушек спрятаться друг за друга. Наконец, Ниала решилась сделать шаг вперед, чтобы протянуть мне нечто, поначалу принятое мною за сверток. Письмо. Я недоуменно повертел его в руках, взглянул на навигатора Брендоса, смотревшего куда-то в сторону. Затем на Энди, делавшего вид, что он полностью поглощен созерцанием носков своих башмаков. Остальные мои ребята тоже выглядели так, как будто знают гораздо больше меня.

– Где Николь?!

Сердце стучало бешено: сейчас Мирра скажет, что ее больше нет.

– Госпожа Соланж улетела.

Вот этого известия я ждал меньше всего.

– Как улетела? Куда улетела? Когда?

– Еще несколько дней назад, в Дигран. Там, наверное, все сказано.

И Мирра указала на письмо, которое я держал почему-то в отставленной руке.

Так вот к чему эти взгляды, сопровождавшие меня во время пути в Банглу. И капитан корабля, доставившего нас сюда, и Рианель Брендос, и все остальные из команды «Небесного странника» знали, что Николь здесь больше нет. Знали, но ничего не сказали.

Войдя в комнату, в которой я в последний раз видел Николь, я оглядел ее, как будто пытаясь увидеть нечто такое, что дало бы всему объяснение. Прибрано, широкая двуспальная кровать с резным изображением купающихся девушек-паури на изголовье, аккуратно застелена. На столе в вазоне несколько орхидей, несомненно, свежих, они даже увядать еще не начали. Подошел к платяному шкафу, зачем-то открыл его, чтобы обнаружить его абсолютно пустым. Ну да, Николь забрала все свои вещи с собой, а моих я здесь не оставлял.

«А зря, – совсем не к месту мелькнула глупая мысль, – по крайней мере, была бы хоть какая-то перемена в одежде».

Письмо. Наверное, я должен был вскрыть его еще там, на улице, но почему-то я даже забыл о нем. Возможно из-за того, что по-настоящему был ошарашен услышанным известием. Аккуратно вскрыл запечатанный воском конверт, вынул тонкий лист, исписанный почти полностью. Ровные буковки с красивыми завитушками явно принадлежали Николь, тут никаких сомнений быть не могло. И я запрыгал глазами по строкам, пытаясь узнать главное: почему? Почему так все случилось? Почему она не дождалась меня?

«Любимый… помнишь… разрывается сердце… долг… я так просила взять меня с собой…» И еще раз «долг».

И снова я попытался прочесть письмо с самого начала. Мысли прыгали, слова путались, иной раз я прочитывал строку несколько раз, и все не мог понять ее смысла. Мне хотелось знать единственное: почему? Ведь ты же пишешь, что очень любишь меня, так почему же?

Я застонал, крепко, до скрипа стиснув зубы. Усевшись в кресло, уперся глазами в одну точку, свыкаясь с мыслью, что у меня ничего не осталось из того, что являлось смыслом моего существования – ни неба, ни любимой женщины.

«Долг, говоришь? А не долг любящей женщины находиться рядом с мужчиной, когда ему так плохо, что впору встать на колени, обхватить голову руками, и выть, выть от отчаяния? Совсем как Аделард во время приступа».

Просидел я долго. За окном сгустились сумерки, а затем и вовсе наступила ночь. В комнату, судя по звукам, постоянно кто-то заглядывал, после чего сразу же закрывал дверь. Потом кто-то вошел, зажег в канделябре свечи и затопил камин: для здешнего климата после прошедшего ливня вечером стало довольно прохладно.

В его огне письмо вспыхнуло, изгибаясь как живое. Следом за ним в камин полетела книга Габриэля Морансо «Кровь Древних». Запрещенный во многих землях трактат о тех, в чьих жилах она течет. Все, с прошлым покончено, и теперь мне нет дела ни до самих Древних, ни до носителей их крови, ни до одной девушки с удивительно красивыми глазами цвета вечереющего неба. Наплевать и забыть, наплевать и забыть.