Нокаут на шестой минуте - Питер Гент

В угасающем свете дня стоянка походила на последнее прибежище мамонтов из давно ушедших веков. Гигантские трейлеры, возившие вокруг Европы гоночные машины, запасные части и передвижные пункты ремонта, припаркованные как Бог на душу положит, грозными и причудливыми фигурами возвышались на фоне тьмы. Они были начисто лишены признаков жизни, ни одна из них не светилась. Пустынно было и на стоянке для легковых машин, но вот из мрака появился человек и направился прямо к трейлерам.

Джонни Харлоу не пытался скрывать свое присутствие от какого-нибудь случайного наблюдателя. Покачивая брезентовой сумкой, он пересек стоянку по диагонали и остановился около одного из громадных мамонтов: по бокам и сзади крупными буквами были написано слово «ФЕРРАРИ». Он не стал проверять, заперта дверь трейлера или нет, но сразу достал связку диковинно изогнутых ключей — и через несколько секунд дверь распахнулась. Войдя внутрь, он запер дверь за собой. Минут пять он ходил от окна к окну, терпеливо проверяя, не заметил ли кто его незаконное вторжение. На всякий случай убедившись, что свидетелей нет, Харлоу достал из сумки фонарь, включил красный луч, склонился над ближайшей «феррари» и принялся тщательно ее осматривать.

В вестибюле гостиницы толпилось человек тридцать. Среди них были Мэри Макалпин и ее брат, Генри, и рыжие близнецы Рафферти. Стоял настоящий гомон: в гостинице на уик-энд разместились несколько команд — участниц «Гран-при», а гонщики — народ шумный. Все они, гонщики и механики, убрали рабочую одежду подальше и облачились в туалеты для ужина, до которого, однако, оставался еще час. Особенно блистал Генри — на нем был костюм в тонкую полоску с красной розой в петлице. Он даже удосужился причесать усы. Рядом с ним сидела Мэри, а в нескольких футах от нее — Рори, он читал журнал или делал вид, что читает. Мэри сидела молча, не улыбалась, только стискивала и вертела в руках палки, ходить без которых пока не могла. Внезапно она повернулась к Генри.

— Интересно, где вечерами пропадает Джонни? После ужина его почти никогда не видно.

— Джонни? — Генри поправил цветок в петлице. — Понятия не имею, мисс. Может, ему одному лучше всякого общества. Может, нашел, где лучше кормят. Да мало ли что.

Рори держал перед собой журнал, но было ясно, что он его не читает — глаза не бегали по строчкам. Не мудрено — он весь обратился в слух.

— Может, — предположила Мэри, — он нашел, где лучше не только кормят.

— Имеете в виду девушек, мисс? Джонни Харлоу не по этой части. — Генри не без лукавства осклабился, как бы играя роль, соответствующую его шикарному туалету. — За исключением сами знаете кого.

— Да ну вас. — Мэри Макалпин, если хотела, бывала строптивой. — Вы же знаете, о чем я.

— О чем, мисс?

— Не надо со мной умничать, Генри.

Генри сделал грустную мину человека, которого никак не хотят понять.

— Я не такой умный, чтоб с кем-нибудь умничать.

Мэри холодно, оценивающе взглянула на него, потом резко отвернулась. Тут же переменил позу и Рори. Видно было, что его одолевают какие-то мысли, и далеко не самые приятные.

Харлоу, чуть подсвечивая себе красным затененным светом, нащупал дно ящика с запчастями. Внезапно он выпрямился, чуть склонил голову набок, вслушиваясь, выключил фонарь, подошел к окну и осторожно выглянул. Вечерний полумрак переплавился в темную ночь, но желтоватый полумесяц, плывущий за беспорядочно разбросанными по небу облаками, все-таки позволял что-то видеть. Через стоянку шли двое, шли к трейлеру «коронадо», стоявшему в двадцати футах от места, где находился Харлоу. Он без труда узнал Макалпина и Джейкобсона. Харлоу проскользнул к двери трейлера «феррари», отпер ее и осторожно приоткрыл, чуть-чуть, чтобы видеть дверь трейлера «коронадо». Макалпин вставлял ключ в замок. Он сказал:

— Выходит, сомнений нет. Харлоу ничего не выдумывал. Четвертая передача полетела.

— Начисто.

— Так, может, мы зря на него бочку катим? — В голосе Макалпина слышалась почти мольба.

— Отчего она полетела — вот вопрос. — Тон Джейкобсона не очень обнадеживал.

— Что верно, то верно. Ладно, идемте, посмотрим эту чертову коробку передач.

Они вошли в трейлер и зажгли свет. На лице Харлоу появилась несвойственная ему полуулыбка, он медленно кивнул, стараясь не шуметь, запер дверь и возобновил поиски. Он действовал столь же осмотрительно, что и в ремонтной зоне «Кальяри», ящики или коробки вскрывал с величайшей осторожностью, чтобы не осталось абсолютно никаких следов взлома. Работал он быстро и сосредоточенно, остановившись только раз, когда с улицы донесся какой-то шум. Это Макалпин и Джейкобсон спускались по ступеням трейлера «коронадо», скоро они растворились во тьме. Харлоу опять занялся поисками.

4

Когда Харлоу возвратился в гостиницу, вестибюль, служивший одновременно и баром, был заполнен до предела, сесть было буквально некуда, с десяток человек толпились около стойки. Макалпин и Джейкобсон сидели за столом вместе с Даннетом. Мэри, Генри и Рори оставались на прежних местах. Едва Харлоу закрыл за собой дверь с улицы, раздался гонг, приглашающий на ужин, — в этой маленькой провинциальной гостинице был заведен строгий порядок: вы едите вместе со всеми либо не едите вообще. Для персонала гостиницы это было очень удобно, чего нельзя сказать о гостях.

Гости стали подниматься со своих мест, а Харлоу пересек вестибюль и направился к лестнице. Никто его не приветствовал, можно сказать, его приход вообще остался без внимания. Макалпин, Джейкобсон и Даннет и головы не повернули в его сторону. Рори метнул на него взгляд, полный нескрываемого презрения. Мельком взглянула на него и Мэри, прикусила губу и тут же отвела глаза. Два месяца назад Джонни Харлоу потребовалось бы минимум пять минут, чтобы преодолеть расстояние от входа до лестницы. В этот вечер он преодолел его за десять секунд. Если подобная встреча его и обескуражила, он это искусно скрыл. Лицо было непроницаемым, как у вырубленного из дерева индейца.

В номере он на скорую руку умылся, провел расческой по волосам, потом подошел к шкафу и достал с верхней полки бутылку виски, пошел в ванную, чуть-чуть отлил из бутылки, прополоскал содержимым рот, поморщился и выплюнул. Поставил стакан, почти не тронутый, на край раковины, бутылку отнес обратно в шкаф и спустился в столовую.

Он пришел последним. Человек посторонний удостоился бы большего внимания, чем он. Общество Харлоу перестало считаться престижным. Народу в столовой хватало, но свободные места имелись. В основном столики были сервированы на четверых, некоторые —