Пусть вспыхнет пламя - Барталомей Соло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, не ясно, – покачал головой Адриан, отказываясь верить ему. – Не ясно, потому что ещё вчера всё было нормально. По крайней мере, здесь, в Тридцать Втором, всё под контролем. Я бы предпочёл услышать от тебя более развёрнутый рассказ.
Октавиан вздохнул, качнул головой и поднялся со стула. Прошёлся по комнате, внимательно её рассматривая. Заглянул в распахнутый секретный шкаф, где Адриан некогда хранил свою коллекцию книг. С нескрываемым пренебрежением поглядел на спящую Лару.
– Я больше не работаю на Тиберия, – наконец произнёс он. – Его переиграл более сильный соперник, и я принял решение стать частью новой команды. Клео не была со мной солидарна в принятии такого решения. Теперь она мертва. Мне жаль, но я, в отличие от неё, не готов расстаться с жизнью из-за ложных принципов.
– Клео… Как она умерла? – Адриан только и смог, что выдавить первую пришедшую в голову фразу.
– Нам удалось держать Четвёртый город под контролем, – ответил Октавиан, – до тех пор, пока генерал Гану был лоялен Тиберию. Но как только господин Женевьер предложил ему более выгодные условия сотрудничества, он тут же переметнулся и армия фактически перешла под его контроль. Он и мне сделал предложение, которое я принял. Не без мучений, но всё-таки принял. От такого не отказываются, Адриан. Клео была не столь сговорчива, и её пришлось казнить. Всё сделали быстро, без боли. Это всё возраст, всего лишь возраст, будь она немного старше…
– Что с Тиберием и другими? – сердце Адриана начало учащённо биться, когда, наконец, стало приходить понимание смысла сказанного Октавианом.
– Они с Нероном и военными захватили Совет Правления и запустили механизм по переходу власти, но… – он сделал паузу и посмотрел в окно. – Но пришёл Ральф, который за пару дней единолично изменил весь расклад. Он освободил державшегося в заложниках Женевьера и других членов Совета Правления. Устроил настоящую кровавую баню. Более сорока трупов… А уж, получив свободу, господин Женевьер быстро перекупил генерала Гану и подчинил себе военных. Тиберий теперь содержится под стражей, Нерону удалось сбежать, о Жанне ничего не слышно. Вот так и пала Римская Империя, не увидев своего расцвета.
– И ты тут же переметнулся… – с горечью выпалил Адриан.
– Только не нужно читать мне мораль, мальчик! Это решение далось мне непросто. Но я всё же воспользовался шансом, который дал мне господин Женевьер, и примкнул к победителю. Он дал мне технологии, которыми никогда не обладал «Микромир». Он дал мне власть, он дал мне возможность для самореализации. Я уважаю Тиберия, но по сравнению с господином Женевьером он лишь мальчик. Для подобного выбора нужно созреть, нужно обладать холодным рассудком и смотреть вдаль, в будущее.
– Зачем же ты пришёл сюда, раз мы теперь по разные стороны? Убить меня?
– Остынь, юноша, – развёл руками Октавиан. – Я пришёл, чтобы сделать тебе предложение. За этой дверью стоят вооружённые военные, а внизу у подъезда ждёт сам Ральф. Он прибыл сюда, чтобы тебя ликвидировать, прямо-таки жаждет встречи, но я договорился с господином Женевьером. Ральф мог бы убрать тебя во сне, ты даже ничего не понял бы. Но господин Женевьер решил дать тебе шанс, так же как дал его мне. Понимает, что разбрасываться ценными кадрами нельзя. Господин Женевьер – человек рассудительный и холодный, он – экспериментатор, и ему даже понравилось то, что тебе удалось здесь создать. Он готов оставить тебя на посту губернатора города Тридцать Два, дать частичную автономию от НШЗ и помочь в создании экспериментального проекта, в точности такого, какой мы хотели сделать с Тиберием, только в рамках отдельного города. Никто не будет мешать, никто не будет диктовать условия, и даже наоборот – мы сможем рассчитывать на помощь – финансовую, военную, научную, да на любую! Мы будем создавать идеальное общество, здесь, в Тридцать Втором. Разве это не шанс?
– Получается, что от смерти меня отделяешь только ты, – заключил Адриан. – И ты думаешь, что я соглашусь на всё это вслед за тобой только потому, что ты, предав всё, что только можно, пошёл на эту сделку?
– Я спас твою задницу от смерти, – спокойно ответил Октавиан, – потому что знаю, что ты сможешь сделать из этого города, пропахшего дерьмом, приличное место. Суть не меняется, поменялся только лидер, что, как по мне, даже к лучшему.
– О нет, ты очень даже ошибаешься, Октавиан, – покачал головой Адриан. – Ты был для Тиберия наставником с юных лет, он прислушивался к тебе, вы вместе разрабатывали эту операцию, вместе подбирали людей. Ты стал для него человеком, открывшим глаза на мир! Святость вашего союза была непоколебима. А теперь ты его предал и переметнулся к его первому врагу. Суть очень даже меняется, ведь Тиберий хотел создать идеальное общество, а твой Женевьер лишь экспериментирует. Он экспериментирует судьбами людей и историей, наплевав на жертвы и последствия. Как только у него пропадёт интерес, он тут же закроет эксперимент и пойдёт дальше, не обернувшись. Нет уж, я знаю этого человека, я имел возможность говорить с ним, и я точно осознаю, что служить этому дьяволу я не буду.
– Ты глуп, если действительно считаешь, что Тиберий лучше Женевьера, – усмехнулся Октавиан. – Амбиции и стремления Тиберия даже опаснее. Я знаю его лучше всех, поверь, мы начинали это дело вместе. К тому же он смертельно болен. Ты удивлён? Ещё бы! Об этом знает только Жанна, ведь именно ей он собирался передать и «Микромир», и всю власть, которая к тому моменту будет сосредоточена в его руках. Он умирает, борется с единственной болезнью, которую человечество всё ещё не в силах победить, уже шесть лет. А теперь представь, что сделала бы с властью эта мелкая бестия, если бы Тиберий скончался в ближайшее время. Жанну ненавидят все, даже в близком окружении самого Тиберия, ведь она – животное, хищник, который будет уничтожать всех, кто встаёт у неё на пути. Но ты не такой. Ты многого не знаешь, Адриан, и тебе предстоит ещё многому научиться. Давай пойдём вместе по этому пути, и я дам тебе знания, которые вознесут тебя на вершину.
Адриан бросил взгляд на спящую Лару, затем прошёлся по комнате, размышляя, выглянул в окно.
– Отпусти её, – вдруг проговорил он. – Пускай уходит, а после мы сядем и подробно обсудим все условия. Она уйдёт, и я буду думать,
