Очерки о проклятых науках. У порога тайны. Храм Сатаны - Станислас де Гуайта

Главная церемония адептов Вуду отличается странным сходством с Шабашем колдунов, как мы его описали в главе II. «Действие происходит в чаще непроходимого леса, — пишет г-н де Мирвиль, — на самой крутой горе, на краю вулкана или на чумном болоте. Поименная перекличка участников; констатация присутствия Оби, принесение систра и котла, заклание козы, которая должна сама предложить себя своему палачу и умереть без единого крика, оргиастическая пляска, коленопреклонение перед змеями, страшные вопли, возмутительные и постыдные действия и часто, говорят, принесение в жертву младенца: такова «программа» таинственного празднества, во время которого записываются все имена людей, предназначенных для мести»[319].

И враги секты погибают один за другим, пораженные загадочным недугом, от истощения без видимых причин!

Один европеец, живший на Ямайке, г-н Лонд, рассказывает, что по доносу бедной женщины, умиравшей от действий Вуду, был проведен тщательный обыск в хижине одной восьмидесятилетней негритянки, которая слыла грозной волшебницей и была уличена в напускании Оби на значительное число туземцев… Каждый день появлялись новые жертвы. Какие-то ремешки и мелкие кости; затем терракотовая ваза, наполненная глиняными шариками, слепленными, насколько можно было судить, из волос и обрывков белья; наконец, кошачий череп, зубы и даже когти того же животного и разноцветные стеклянные бусины — вот и все подозрительные предметы, обнаруженные в этой хижине, которую позаботились сжечь вместе со всем ее содержимым… Тотчас же, словно по волшебству, эпидемия прекратилась[320] (см. Bibliotheque Britannique, t. IX, page 521).

Божество Вуду, могущество которого представляется безграничным, является для его адептов верующих не чем иным, как сакральным змеем. Его культ, подобно всем остальным, которые позорит этот символ любой мистической мерзости, связан с арканами Инкуба, о котором так часто говорится в нашем произведении.

Крепко сплоченные вокруг своего верховного жреца, всемогущего служителя оккультной мести, адепты Вуду образуют грозное тайное общество, напоминающее индийскую секту Душителей, уже известную нашим читателям.

Короче говоря, змей Вуду — это та самая изворотливая сила разрушения, которую древнеегипетский адепт Гоэтии призывал на помощь своей злобе в таких выражениях: «О, ненавидящий оттого, что ты был изгнан, призываю тебя, всемогущего властителя богов, разрушителя и истребителя людей, сотрясающего всё, что еще не побеждено! Призываю тебя, Тифон-Сет!.. Смотри: я совершаю ритуалы, предписываемые магией, твоим истинным именем я вызываю тебя. Приди же ко мне без колебаний, ибо ты не можешь мне отказать… И я тоже ненавижу всякий благоденствующий дом и всякую счастливую семью: набросься на нее и разрушь ее, ибо она оскорбила меня!»[321]

Какова бы ни была подлинная субстанция этого грозного Агента, одной из иератических эмблем которого всегда была змея, она, несомненно, способствует совершению всех таинственных деяний. И наши современники, полагая, что управляют ею (под названием «электрического флюида»), и смутно догадываясь о двух очень косвенных разновидностях этой энергии (под названием «магнетизма»), выработали для себя неточное и далекое во всех отношениях представление о способностях, которые может развить в себе человек, сумевший постичь сущностную природу этого Агента.

Обретение подобного знания дано лишь избранной элите; и даже те, кто ее составляет, далеки от обладания, в силу самого этого факта, способностями совершенного мага. Наука — недостаточное условие для достижения этого: к ней необходимо добавить еще абсолютную власть над плотью, изрядную подготовку, непоколебимое бесстрашие и невозмутимое хладнокровие. Таким образом ограничивается число посвященных, ставших истинными адептами. Это вовсе не означает, что автор с гордостью причисляет себя к этим Святым Михаилам Оккультизма, для которых дракон всегда остается покорным беспомощным рабом. Но такие полубоги существовали, о чем свидетельствуют Моисей, Орфей, Аполлоний и множество других; и, возможно даже, существуют еще и сегодня…

Их отличает одна характерная черта, по которой их можно безошибочно узнать. Всегда и везде они используют магический жезл ради всеобщего или, по крайней мере, коллективного блага; но нигде и никогда — ради личного интереса или мелочных амбиций.

Теперь закроем скобки. Ведь деяния, о которых говорится в нашей книге, не имеют никакого отношения к этим живым «чудесам» науки и воли. Мы произнесли их великие имена лишь для того, чтобы пробудить чудодейственное эхо в том сумрачном склепе, где Сатана принимает подношения своего достойного жреца — черного мага.

На первый взгляд, он облечен теми же преимуществами, что и Маг света. Иногда их можно даже спутать. В силу оптической иллюзии или, как сказали бы наши предки, вследствие «инфернального миража», человеку, преданному змею, удается придать себе царственный вид.

Колдун не располагает ничем на свете; наоборот, безличный Дух Зла располагает его ничтожной особой и забавляется с нею. Колдун не обретает власть посредством Ада; это Ад обретает власть посредством колдуна, которого он увлекает за собой в вихре фантастического безумия, рокового извращения и всеобщего хаоса!

Нет большего лакея, чем черный маг: жалкая кукла Незримого, бессознательная марионетка Зла, он отказывается от всякой истинной индивидуальности[322] и погружает свою свободную волю в гибельный океан, волной которого становится. Но взамен он будет этой волной, и великая оккультная Сила отныне будет действовать в нем, а затем — через его посредничество — вне его.

Эта Сила будет проявляться под всеми личинами зла и хаоса. Мы уже видели, как с ее помощью этот последний из рабов, облеченный мнимой властью, влиял на расстоянии на живых существ, поражал их смертью, истощением или безумием. Но область, доступная его колдовству, этим не ограничивается, как покажет дальнейшее.

Прежде всего, есть чары, которые воздействуют на чувство размножения, либо возбуждая, либо подавляя его.

Никому не известно, какое деспотическое влияние всегда оказывал на большинство людей этот злополучный тиран организма, который был назван шестым чувством. Но мы знаем, до чего разнообразны капризы его аппетита — то он упорно жаждет самых непритязательных блюд, то проявляет неуместное презрение, когда для него щедро накрывают стол.

Во все времена колдуны использовали столь рискованное предрасположение: по своей прихоти заставлять этот иллюзорный прилив желания подниматься или опускаться — по-прежнему любимая игра некоторых деревенских чародеев, и следует сказать, что они в этом преуспели: поразительно, как им удается полностью подавлять половое влечение или усиливать его вплоть до исступления.

Я не поручусь, что умелое использование возбуждающих средств и анафродизиаков было совершенно чуждо их колдовским чарам; некоторые из них, несомненно, прибегают к этим искусственным средствам, которые связаны скорее с физиологическим изучением медикаментов и, похоже, не имеют никакого отношения к колдовству. Но следует признать, что эти плуты чаще всего требуют от обрядов Черной магии результата, который не является ни менее скорым, ни менее действенным.

Мой читатель уже знаком с общим составом приворотных зелий. Из чистого любопытства я привожу несколько менее жутких, хотя и не менее смешных рецептов для вызывания любви у женщины: гримуары предписывают, что ей нужно дать понюхать мазь на основе кипариса и серой амбры, измельченных вместе с костным мозгом, который был извлечен из левой волчьей ноги, — или вручишь ей левую половину скелета лягушки, который получают, поместив земноводное живьем в муравейник (правая половина вызывает ненависть, подобно тому, как левая пробуждает любовь). Согласно другим классикам колдовства, нужно передать несчастной полдрахмы следующего препарата: заячьи тестикулы и голубиная печень, измельченные в ступке, вместе с рассыпчатой запекшейся кровью, которую необходимо пустить в апреле, в пятницу, и высушить в печи, в небольшом глазурованном горшочке. И все это «приправлено» кощунственными церемониями и магическими словами, лишенными всякого разумного смысла[323].

Считается, что все эти рецепты «высокого» вкуса сами по себе бесполезны и неэффективны; всё зависит, говорит нам Парацельс, от внутреннего, тайного Магнеса, иными словами, от более или менее непосредственного воздействия чародея на астрал.

Наиболее гротескные формулы наиболее действенны, и самые нелепые микстуры приводят к наилучшим результатам в руках подлинного колдуна: поскольку даже контрасты этих хаотических смесей образуют элемент, соответствующий его неупорядоченному желанию, основу, способную служить точкой опоры[324].