Драматургия кино - В. Туркин

Туркин решительно объединился с недавно вернувшимся с фронта молодым режиссером Л.В. Кулешовым, который со своими учениками А.С. Хохловой, В.И. Пудовкиным, П.А. Подобедом, Л.Л. Оболенским поставил на сцене (за неимением пленки) сценарий Туркина «Венецианский чулок». Теоретические работы — «Искусство све-тотворчества» и «Знамя кинематографии» Кулешова и «Искусство экрана» Туркина — оживленно обсуждались, дополнялись, служили основой лекционных курсов.

Стараниями молодых преподавателей киношкола была реорганизована в Государственные мастерские повышенного типа, а затем в кинотехникум (ГТК), и Туркин стал их первым ректором. Некоторое время он продолжал преподавать и у Чайковского, и на сценарных курсах, периодически возникавших при Госкино. Но основные силы направил на повышение преподавания в ГТК, на составление учебных программ и пособий, на выработку методов творческого обучения художников кино.

С 1928 года Туркин создает и возглавляет кафедру сце-нароведения в ГТК и совместно с Н.А. Лебедевым и Л.В. Кулешовым начинает большую организационную работу по возвращению ГТК статуса института (в 1930 году техникум был реорганизован в институт — ГИК, с 1934 года-ВГИК).

Попутно с теоретической и педагогической работой Туркин много и плодотворно работает как сценарист. После трех его дореволюционных картин, начиная с 1922 года, ставятся один за другим его сценарии. В 1922 году в Одессе режиссер П. Чардынин вторично (редкостный случай!) поставил его старый сценарий «Три вора» по роману Нотари, переименованный в «Кандидата в президенты». В 1923 году А. Разумный поставил его сценарий «Долина слез», основанный на поэтичной ойротской легенде из жизни современного Алтая.

Эти успехи, а также неурядицы с реорганизацией Государственных мастерских в техникум и конфликты с руководством побудили Туркина перейти на творческую и редакторскую работу в Госкино, затем в «Межрабпом-Русь. Там вместе с Н. Зархи, О. Леонидовым, О. Бриком, В. Швейцером он создал крепкий, активный сценарный отдел, обеспечивший выход таких фильмов, как «Мать», «Конец Санкт-Петербурга» и «Потомок Чингисхана» В. Пудовкина, «Аэлита», «Сорок первый» и комедии Я. Протазанова. Здесь же были поставлены и лучшие сценарии Туркина.

Первой серьезной удачей был фильм «Коллежский регистратор» (1925) по повести А.С. Пушкина «Станционный смотритель». Туркина и режиссера-оператора Ю.А. Желябужского заботили, в основном, две проблемы: по возможности сохранить на экране обаяние прозы Пушкина и дать развернуться актерскому таланту исполнителя роли Вырина — И.М. Москвину. И то, и другое в значительной мере удалось.

Проблема экранизации долго занимала Туркина и в творческом, и в теоретическом плане. Ей он посвятил большую статью, не утратившую актуальности по сей день. Самостоятельные же сценарии лучше всего удавались Тур-кину в жанре комедии, преимущественно бытовой.

До сих пор не сходит с экранов знаменитый «Закройщик из Торжка», поставленный в 1925 году Яковом Протазановым с участием Игоря Ильинского, Веры Марецкой, Анатолия Кторова, Ольги Жизневой, Серафимы Бирман и других первоклассных актеров.

Сценарий этот, исполненный озорного и беззаботного юмора, острых наблюдений из жизни провинциального мещанства, содержащий благодарный материал для актерской игры даже в самых маленьких ролях, был написан Туркиным за несколько дней: «Межрабпом-Русь» приняла заказ Госбанка на агитационный плакат к выпуску государственного займа. Приключения обывателя, оказавшегося владельцем выигрышной облигации, обросли бытовыми подробностями. Отчетливо прозвучали сатирические антиобывательские интонации, застоявшийся мещанский быт послужил хорошей мишенью для каскада комедийных находок.

Ценя комедийную одаренность Протазанова, Туркин уговорил его продолжать работу в этом жанре. Постановка Чардыниным его сценария «Три вора» не удовлетворяла Туркина. Остались неосуществленными многие комедийные находки, и он бескорыстно предложил их Протазанову. Сам Туркин был занят другой работой, да и возвращаться к дважды разработанному сюжету (в пьесе и фильме Чарды-нина) ему казалось навязчивым. В работе Протазанова и молодого сценариста Олега Леонидова над «Процессом о трех миллионах» Туркин участвовал анонимно, а также как редактор. Картина имела сенсационный успех.

Замечательная черта характера Туркина — бескорыстие. Получив личный заказ от Госбанка, ободренного успехом «Закройщика из Торжка», на новую «комедию с облигацией» и найдя основной образ «девушки с коробкой», он радушно предложил сотрудничество поэту-имажинисту Вадиму Шершеневичу, чтобы надежнее привлечь его к работе в кинематографе.

Как и «Закройщик из Торжка», сценарий «Девушки с коробкой» погружает сюжет борьбы за выигрышную облигацию в зорко наблюденную и сатирически осмеянную мещанскую среду, а закономерная победа чистых, трудолюбивых молодых людей над корыстными и пошлыми обывателями стала идейной основой комедии и принесла ей всенародный успех.

Он был предрешен сценарием: его светлой, радостной атмосферой, сочетанием доброго юмора с острой сатирой, его четким, динамичным сюжетом, его реалистическими деталями, его ясными и точными характеристиками. Все это было прекрасно использовано на редкость одаренным режиссером-дебютантом Борисом Барнетом. Так Туркин способствовал становлению одного ил лучших советских кинорежиссеров.

...Мне посчастливилось учиться у Валентина Константиновича на сценарном факультете ВГИКа и в аспирантуре, а затем быть его ассистентом и преподавателем на руководимой им кафедре кинодраматургии. Может быть, свидетельства ученика немного оживят академический портрет учителя, может быть, моя любовь к нему и благодарность послужат созданию и в современном ВГИКе атмосферы творческого содружества.

В заботах о судьбах кинодраматургии, о воспитании ее кадров, опираясь на свой многолетний опыт преподавания во ВГИКе и на различных сценарных курсах, В.К. Туркин пришел к мысли о том, что готовить кинодраматургов нужно не из отроков, едва окончивших среднюю школу, а из молодых литераторов и журналистов, уже испытавших свои способности и осознавших свое стремление к кинематографу.

Возможно, что в этой мысли укрепил его Эйзенштейн: злейший оппонент в понимании роли сценария и дружественный союзник в педагогических поисках.

Эйзенштейн начал преподавание в Театре Пролеткульта, читая лекции взрослым и профессионально испытанным актерам, а затем в 1928-29 годах организовал при Государственном техникуме кинематографии (ГТК) режиссерские курсы (мастерскую), в которой преподавал молодым кинорежиссерам — Г. Александрову, И. Пырьеву, братьям Васильевым, М. Донскому и другим, имеющим достаточный творческий опыт. Весной 1933 года, вернувшись из Америки, Эйзенштейн занялся реорганизацией режиссерского факультета ГИКа, производя отсев недостаточно проявивших себя студентов, объединяя курсы, сколачивая творчески жизнеспособный коллектив. Такой же работой занялся Туркин и на сценарном факультете. Отсеяв слабых и объединив наиболее сильных студентов (среди последних были Е. Помещиков, И. Бондин, Н. Алексеев (Далекий), он объявил новый набор студентов по новым правилам. Необходимо было: иметь опубликованные или поставленные произведения; сдать четырнадцать (!) вступительных экзаменов; пройти творческое собеседование на самые разные — политические, художественные и научные темы. Имея за душой несколько напечатанных очерков и стихотворений, поставленных на радио небольших пьес и «монтажей» (соединение стихотворным текстом песен и музыкальных фрагментов), я посягнул.

Судьба наша решалась на собеседовании. Туркин внушал нам ужас, почти суеверный. Выше среднего роста, полноватый, громкоголосый, он взирал на нас сквозь очки испытующе и грозно. Расспрашивал о детстве, родителях, о школе и первых рабочих опытах. Просил некоторых почитать свои стихи. Показывал репродукции для определения художника, а то и названия картины. Спрашивал о произведениях Достоевского, Толстого, Бальзака, Эдгара По, Диккенса, не входивших в школьные программы.

Приняли нас тридцать человек. После первого семестра осталось пятнадцать. Окончило восемь человек.

Весь первый курс Туркин занимался с нами почти ежедневно. Писали мы непрерывно: краткие новеллы на сюжеты картин (главным образом — передвижников); краткие либретто по просмотренным (один раз) фильмам; записи немых фильмов на монтажном столе (тогда были примитивные «моталки», с двумя звонкими тарелками для пленки и маленьким подсвеченным окошечком посредине); сценарный отрывок по литературному первоисточнику (страниц на 5-10). Параллельно с работой над чужими текстами сочиняли и свои: короткий этюд в сценарной форме, страниц на десять; заявку, краткое либретто и, наконец, сценарий полнометражного немого фильма. Шел 1933 год, немые фильмы еще выпускались, и Тур-кин «подпускал» нас к звуку лишь со второго курса. Такое большое количество сочинений требовало и от нас и от Туркина огромного напряжения.