Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок - Скотт Паттерсон

И все же, даже когда система висела на волоске, многие умнейшие инвесторы не замечали приближавшегося разрушительного цунами. Крах Bear Stearns в марте был звоночком.

Часы Судного дня тикали.

Около 13:00 13 марта 2008 года Джимми Кейн в Детройте за карточным столом продумывал свою стратегию. 74-летний председатель совета директоров Bear Stearns, четвертый из 130 игроков в рейтинге категории IMP Pairs[146] Североамериканского чемпионата по бриджу, был сосредоточен исключительно на своих картах.

Кейн обожал бридж. Родился председатель совета директоров Bear Stearns в неплодородном чикагском районе Саут-Сайд. Он не мог допустить, чтобы проблемы банка помешали ему участвовать в самом важном турнире года.

В это же время в штаб-квартире Bear на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке сорок представителей высшего руководства банка собрались в обеденном зале на тринадцатом этаже, чтобы разработать стратегию.

Все знали, что приближается беда. Анемичные цены на акции Bear более чем красноречиво об этом свидетельствовали. Но никто не знал наверняка, насколько плохи дела. Около 12:45 СЕО банка Алан Шварц сообщил коллегам, что все в порядке.

Никто ему не поверил. Bear Stearns, банк, основанный в 1923 году, был на грани коллапса, паникующие клиенты забирали свои деньги. Сотрудники банка поняли, что дело серьезно, когда один из самых ценных клиентов в первой половине марта единовременно отозвал больше 5 миллиардов долларов. Это был Renaissance Technologies. Затем другой ключевой клиент отозвал свои 5 миллиардов: D. E. Shaw.

Кванты убивали Bear Stearns.

Бывшие сотрудники банка до сих пор верят, что это было безжалостное групповое нападение. В последнюю неделю существования банка как открытой компании на его счетах оставалось 18 миллиардов долларов. Но как только запахло жареным, пугливые клиенты не захотели ждать, что будет дальше. Они боялись, что банк рухнет раньше, чем они успеют вернуть свои деньги. Рисковать не стоило. Были другие инвестиционные банки, которые с распростертыми объятиями ждали их капиталов, например Lehman Brothers.

К субботе 15 марта 2008 года с Bear Stearns было фактически покончено.

Федеральный резерв, представители министерства финансов и банкиры из J. P. Morgan кружили по его помещениям в манхэттенском Мидтауне, как стервятники над трупом. Руководители Bear были вне себя. Они оборвали телефоны, пытаясь найти хоть какой-то путь к спасению. Ничего не помогало. В воскресенье Кейн и остальные члены совета директоров согласились продать 85-летний банк компании J. P. Morgan по 2 доллара за акцию. Через неделю сделку раскачали до 10 долларов за акцию.

На какое-то время оптимистичные инвесторы поверили, что гибель Bear обозначила конец кредитного кризиса. Рынок акций взлетел до небес. Система пережила момент кризиса и вышла из него, фактически не пострадав.

По крайней мере так казалось.

Дик Фалд устраивал классическое представление.[147] CEO банка Lehman Brothers, прозванный Гориллой за хищный взгляд из-под тяжелых бровей, нечленораздельный рык и приступы неистовой ярости, на протяжении уже более получаса разглагольствовал перед полным конференц-залом управляющих директоров. Фалд орал. Вскакивал и снова садился. Тряс в воздухе кулаками. Был июнь 2008 года. Акции Lehman лихорадило в течение всего года, так как инвесторов пугал неустойчивый баланс банка. Дела ухудшились. Компания только что понесла за квартал 2,8 миллиарда долларов убытков, 3,7 миллиарда долларов потеряла за счет падения цен на «вредные» активы, такие как вложения в ипотеку и коммерческую недвижимость. В первый раз банк нес убытки по итогам квартала с 1994 года, когда он был отделен от American Express.

Несмотря на это, Фалд и его команда на публике сохраняли хорошую мину, утверждая, что все в порядке. Но все было совсем не в порядке.

Фалд созвал управляющих директоров на встречу, чтобы разрядить атмосферу и разъяснить ситуацию. Начал он с объявления: «В прошлые выходные я говорил с советом директоров». Кто-то из присутствовавших подумал, уж не хочет ли он уйти в отставку. Всего неделей раньше 62-летний CEO устроил перестановку в руководстве компании, заменив президента Джо Грегори своим давнишним партнером Гербертом «Бартом» Макдейдом. Уж не пришла ли очередь Фалду сделать харакири? Кое-кто из присутствующих очень на это надеялся.

— Я заявил, — сказал Фалд, — что в этом году отказываюсь от премии.

В комнате раздался вздох отчаяния. Фалд быстро перешел к цифрам, расписывая, как силен был Lehman и как прочен его баланс. Он говорил, как они сокрушат тех, кто играет на понижение и загоняет акции Lehman в яму.

Кто-то поднял руку. «Мы тебя услышали, Дик. Но разговоры — это одно. Действия громче слов. Когда ты собираешься купить миллион акций?»

Фалд за словом в карман не полез: «Как только Кэти продаст что-нибудь из картин».

Фалд говорил о своей жене Кэти Фалд, собиравшей коллекцию дорогих предметов искусства. Он шутил? Многие засомневались. Фалд не смеялся. Привычное хмурое выражение лица. Именно в этот миг некоторые присутствующие впервые всерьез подумали, что Lehman и вправду обречен. Казалось, их CEO утратил связь с реальностью.

И когда Кэти продаст что-нибудь из картин?

Раздался вопль,[148] удар, а потом звук бьющегося и падающего на пол стекла. Исследователи и трейдеры AQR подпрыгнули в своих креслах и, оторвав взгляд от мониторов, уставились вверх, в сторону офиса Джона Лью, откуда шел неожиданный звук, нарушивший обычную спокойную атмосферу офиса (тихий гул компьютеров и стук пальцев по клавиатуре).

Сквозь окно они увидели своего босса Клиффа Эснесса, смотревшего вниз на них и глупо улыбавшегося. Он открыл дверь.

— Все живы, — сказал он. — Расслабьтесь.

Это была очередная вспышка гнева. Эснесс метнул в стену какой-то твердый предмет, попал прямо в висевшую в офисе Лью на стене картину в рамке и разбил стекло. С тех пор как удача отвернулась от AQR, Эснесс уже уничтожил несколько мониторов и одно кресло. Был конец лета 2008 года. Атмосфера в офисе стала напряженной. Легкие деньги остались далеко в прошлом. Им на смену пришли паранойя, страх, озабоченность. Кто-то считал, что компания утратила контроль над ситуацией, но никто не решался бросить вызов деятельному боссу. Многие жаловались, что Эснесс окружил себя подхалимами и не допускал ни малейших отклонений от четких моделей, которые когда-то сделали его баснословно богатым. «Все это обязательно вернется, — твердил он. — Когда сумасшествие закончится».

Остальные не были в этом уверены, и многих сотрудников все больше пугали приступы гнева у менеджера фонда. «С каждым днем он терял чуть больше, — вспоминал один из бывших сотрудников. — У него просто съехала крыша. Ситуация вышла из-под контроля».

Ключевой игрок покинул борт корабля. Ранее в этот год ушел Мани Мажури, один из гениев AQR, работавший в компании с 2000 года. Он устал от бесконечных упреков Эснесса и его яростных писем. Мажури был настоящим кумиром для молодых квантов. Он учился у Кена Френча в MIT в 1990-е, получил ученую степень по математике, физике и финансам и готовился стать партнером. Отличный пример того, как молодой талант может дойти до вершины в культуре, где правили ветераны Goldman. Он также был «клоуном» фонда: на Хэллоуин превращал свой офис в дом с призраками, тайно украшал рабочее место сотрудника, у которого был день рождения, воздушными шарами и смешными праздничными колпачками, а потом взламывал почту жертвы и писал от ее лица: «У меня сегодня день рождения, пожалуйста, приходите к моему столу, будем праздновать». Потом он рассылал это письмо всем сотрудникам компании, смущая асоциальных квантов.

Но игры и веселье кончились. Мажури ушел. IPO стало историей, печальным напоминанием о лучших днях. К концу лета 2008 года мало кто из квантов AQR мог представить — разве что Эснесс, — что может быть хуже.

К 9 сентября вера Дика Фалда в силы Lehman Brothers пошатнулась. В своем офисе на тридцать втором этаже здания банка в манхэттенском Мидтауне, с душем, библиотекой и невероятными видами на Гудзон, уолл-стритский магнат бесился и проклинал своих мучителей, как капитан Ахаб[149] на палубе «Пекода». В то утро появилась информация, что Korea Development Bank, благородный спаситель Lehman, решил не покупать акции. И, что еще хуже, соуправляющий инвестиционным подразделением J. P. Morgan Стивен Блэк позвонил Фалду и сказал ему, что Morgan нужны 5 миллиардов долларов — в качестве обеспечения кредита и деньгами. Lehman предъявили маржевое требование. Это был нож в спину.

Акции Lehman находились в свободном падении, они уже потеряли 40 %.

— Нам нужно действовать быстро, чтобы финансовое цунами не смыло нас с лица земли, — сказал Фалд своим подчиненным с маниакальной ноткой в голосе.

Но было слишком поздно. Компания, в которую Фалд пришел в 1969 году, уже попала в смертельный водоворот. После выходных, 13 сентября 2008 года, судьба Lehman была решена группой избранных в неприступной крепости Федерального резерва на Либерти-стрит в манхэттенском Даунтауне.