Белокурые бестии - Маруся Климова

Николай поначалу с большим энтузиазмом взялся за порученную ему аранжировку, однако, примерно через месяц, он принес Руслану мини-диск, на котором, вместо «Колдовского озера», было уже записано целое попурри из песен Арно Бабаджаняна, перемежавшихся мелодиями Андрея Петрова — этих двух композиторов Николай очень любил и часто пел их песни в ночных клубах — некоторые проблески симфонизма появлялись только в самом конце, когда вступал настоящий оркестр со скрипками и литаврами, но и то только для того, чтобы исполнить «Танец с саблями» из «Спартака», а «Колдовское озеро» исчезло вовсе, на него не осталось даже намека — Николай потом признался Марусе, что ему вообще никогда не нравилась эта дурацкая песня… Руслан, естественно, сразу же все это забраковал, так как это полностью противоречило его концепции будущего балета.

В связи с тем, что симфоническое переложение песни «Колдовское озеро» оказалось невозможным, на общем собрании Академии было решено, что песня будет звучать в том виде, в каком она обычно исполняется, то есть вся целиком, начиная со слов: «Колдовское озеро — это не в лесах, это, это озеро у тебя в глазах», периодически прерываясь то литаврами из вагнеровского «Кольца Нибелунгов», то музыкой Чайковского, — после того, как песня заканчивалась, все начиналось сначала, и так несколько раз, до финальной сцены. Либретто на сей раз было поручено написать не Светику, а Сергею Бобкову, который считался правой рукой Руслана, был в Академии хранителем нот и издавал ежемесячную газету «Нерон-Плюс». Бобков был женат на американке из Бруклина, которая когда-то у себя на родине изучала философию в Университете, поэтому Бобков называл ее не иначе как «мой философ» — она, обкурившись, уже несколько раз выпрыгивала из окна их квартиры, но квартира, к счастью, находилась на втором этаже, поэтому пока все заканчивалось благополучно.

Идея балета, в целом, у Руслана уже созрела. Главную роль Вагнера, который по ночам превращался в Колдуна, должен был исполнить Светик, Николаю же поручалась роль Людвига Баварского. Эти обе роли считались главными, так как Николай и Светик очень ревниво относились друг к другу, поэтому Руслан сразу же оговорил, что обе партии будут длиться одинаковое количество времени и будут выверены с точностью до секунды. Интрига заключалась в том, что Вагнер (он же Колдун) пытался всячески обворожить и околдовать Людвига, последний же был крайне ветреным и все время увлекался маленькими колдунами, чем причинял огромные страдания Вагнеру. В результате, Вагнер, измученный непостоянством Людвига, однажды не выдерживает, принимает яд и умирает. Он падает на землю и превращается в огромное Колдовское озеро. Перед тем, как умереть, Колдун-Вагнер исполняет танец Умирающего Колдуна, разумеется, на музыку Чайковского. А Людвиг даже не замечает исчезновения Вагнера, он продолжает развлекаться с мальчиками и веселиться, но однажды он идет по лесу и натыкается на большое голубое озеро, которое неотвратимо влечет его к себе, Людвиг лишается рассудка, бросается в озеро и тонет. В это время звучат слова песни: «Колдовское озеро, голубой магнит…»

В Праге в аэропорту Марусю встречала засушенная изможденная баба, Алиса, с табличкой на груди, где большими буквами были выведены марусины имя и фамилия. Как только они опознали друг друга, Алиса, едва кивнув Марусе, повернулась к ней спиной и гордо пошла вперед, виляя задом и небрежно раскручивая на пальце связку каких-то ключей, и даже что-то про себя напевая, всем своим видом как бы стараясь показать Марусе, что это не она ее встречает, а сама Маруся привязалась к ней и никак не отстает, и что она ее уже изрядно достала своим присутствием и ей надоела.

Раньше Алиса преподавала в школе русский. По дороге в такси она жаловалась Марусе на то, какие у них здесь в Праге маленькие зарплаты, хотя ей все-таки, по сравнению с другими, еще повезло, потому что ей все же платили значительно больше, конечно, ей платили не так много, как корреспондентам и редакторам их радиостанции, потому что те уже получали настоящий оклад, какие обычно получают журналисты в Европе и Америке. Помимо того, квартиры, которые они снимали, им тоже оплачивали, а так как Прага, из-за все тех же небольших зарплат ее коренных жителей, была чуть ли не самым дешевым городом в Европе, то иностранцам жить там было очень выгодно, по этой же причине там было такое огромное количество туристов. Маруся знала, что это действительно так, потому что то же самое ей говорила в Каннах васин продюсер Анка, которая тоже из-за этой дешевизны предпочитала постоянно жить именно в Праге.

Все стажеры, включая Марусю, должны были жить в многоквартирном доме, неподалеку от центра, один подъезд которого для них специально был заранее арендован. Маруся прибыла в Прагу на день раньше, чем остальные, и поэтому все квартиры были еще свободны. Сначала Алиса предложила ей просторную комнату на четвертом этаже — предполагалось, что в соседней с ней комнате будет жить какая-то албанка, правда, прихожая была общая, но туалет и ванная у каждого были свои — однако Маруся подарила ей небольшую шоколадку, которую она еще не успела съесть, и Алиса вдруг засуетилась и сказала, что она может подобрать ей комнату еще и лучше, более удобную, в результате Маруся поселилась в комнате на втором этаже, которая ничем не отличалась от первой, и была даже менее удобной, потому что в ней вообще не было зеркала, но раз уж они туда спустились, Маруся согласилась там жить, просто потому, что ей было лень подниматься обратно. Потом она об этом немного пожалела, потому что под окном по ночам там было очень шумно, так как на улице, напротив их парадной, располагалась стоянка машин, а в этом районе было очень много ресторанов, посетители которых начинали расходиться около двух часов ночи и практически все сходились под окном Маруси, с шумом хлопали дверцами, вопили и пели песни, отчего она часто не высыпалась.

Маруся сразу же пошла немного прогуляться по Праге. К себе в комнату она вернулась где-то часа через три, однако, когда она открыла дверь, она вдруг услышала пронзительный визг и с удивлением увидела, что на ее постели возятся какие-то мужик и баба, баба уже была совсем раздета, а у мужика были спущены штаны, увидев на пороге Марусю, баба завопила диким голосом и натянула на себя одеяло. Оказывается, мужик и баба, точнее, парень и девка лет восемнадцати, приехали в Прагу из Калифорнии, так как решили провести здесь свой медовый месяц — они говорили только по-английски — а эту квартиру на одну ночь им тоже сдала на вокзале какая-то женщина, по их словам, очень худая и внешне похожая на Алису… Видимо, Алиса, для того, чтобы пополнить свой скромный бюджет, действительно сдавала эти комнаты богатым иностранцам на одну ночь до приезда стажеров, а из-за того, что она решила ей угодить и предоставить комнату поудобнее, она все перепутала и сдала этой паре именно марусину комнату. Маруся объяснила им, что это она здесь живет. Те, в свою очередь, тоже ничего не могли понять и тупо смотрели на нее широко открытыми от ужаса глазами, баба уже натянула на себя платье, а мужик по-прежнему стоял со спущенными штанами. В конце концов, они все-таки оделись и, пятясь спиной к дверям, с подозрением глядя на Марусю, очистили помещение. Маруся говорила по-английски с акцентом, значит, они наверняка приняли ее за местную, а местных, как Маруся знала, европейцам и американцам, отправляющимся в Восточную Европу, во всех туристических агентствах настоятельно рекомендовали опасаться и не вступать с ними ни в какие контакты. Судя по поспешности, с какой они покинули комнату, Маруся поняла, что они остались очень даже довольны тем, что Маруся говорила с ними вежливо и не попыталась их ограбить или убить. К счастью, все ее вещи, которые так и стояли нераспакованными в небольшой черной сумке в углу, тоже были нетронуты.

ЕРС, Европейская Радиостанция, располагалась в самом центре Праги, неподалеку от Вацлавской площади в огромном многоэтажном здании из стекла и бетона. Утром следующего дня у входа Марусю уже ждала Алиса, которая и провела ее внутрь мимо многочисленных охранников и вахтеров — по словам Алисы, их штат был увеличен вдвое буквально месяц назад, после того, как здесь открылись отделы, вещающие на Иран и Ирак. В холле первого этажа висело огромное полотно, выполненное в лучших традициях социалистического реализма, такие картины Маруся очень хорошо помнила еще со времен своего самого раннего детства, так как несколько точно таких же по размерам картин висело в клубе железнодорожников города Жмеринки, правда, на тех картинах советские солдаты на танках въезжали в Берлин, а на одной из них, Маруся отчетливо это помнила, солдат сидел с гармошкой, на висевшей же в холле радиостанции тоже были изображены русские солдаты на танке, только на сей раз они были в окружении многочисленной толпы мирных демонстрантов, одного из солдат демонстранты пытались даже стащить вниз за ноги, а он отбрыкивался, вцепившись двумя руками в дуло танка. Такие же картины, посвященные событиям 68-го года, Маруся обнаружила здесь практически на всех этажах, на некоторых их висело даже две или три.