Кевларовые парни - Михайлов Александр Георгиевич

Котелкин еще раз перелистал акт экспертизы. Пуля из «макарова» вошла в грудь. Следовательно, выстрел был от подъезда. Если практикант отпадает, значит, при появлении Минаева со стороны дверей стрелял еще один человек.

Котелкин нашел в деле нужные снимки. Фотографии места происшествия подтвердили его версию. Справа от подъезда шла вертикальная железобетонная плита, отгораживающая вход в помещение мусоропровода. За этой плитой, безусловно, мог прятаться человек, стоящий «на стреме».

Почему он стрелял в Логинова? Неужели стремился убрать подельника? Почему не обеспечил ему отход? Боялся? Выстрелил случайно?

Все это предстояло выяснять.

Котелкин внимательно перечитал протокол осмотра места происшествия. Если был выстрел — значит, должна быть гильза. Гильзы и упоминания о ней в деле не было. Протоколы допросов свидетелей картины не проясняли. В основном, они касались главного действия. Выбежал — выстрелил, выбежал второй — тоже выстрелил. Первый упал… О третьем участнике упоминаний не было.

Котелкин пододвинул к себе телефон.

Олег еще не ложился спать.

— Олег Николаевич? — Голос следователя нельзя было спутать ни с каким другим. — Вы не спите?

— Если я сплю, вы не получите утвердительного ответа, — улыбнулся Олег.

— Я всегда поражаюсь точности ваших формулировок, — смутился Котелкин.

— Взаимно, Петр Иванович! — Олег понимал двусмысленность расшаркиваний, но побороть свою натуру не мог. Ему было стыдно оттого, что он уже не раз ставил деликатного Котелкина в неловкое положение. — Петр Иванович, давайте без церемоний, по-мужски.

— Спасибо. Я бы не осмелился беспокоить вас в столь позднее время…

«Раннее», — чуть не выпалил Олег: на часах была половина второго.

— …но обстоятельства… Мне хотелось бы посоветоваться. Вы не могли бы послушать, я вам прочитаю акт экспертизы… патологоанатомической.

— Петр Иванович, я весь внимание. Мне как раз хотелось выпить снотворного. Но это…

— Помогает лучше? — у Котелкина явно стало зарождаться чувство юмора.

— Да, я только выключу фильм ужасов, последнее время они меня не успокаивают.

Чтение акта заняло минут десять. Олег почти зрительно представлял цвет и размер печени, покровы, описание слизистой. сросшиеся переломы и характер повреждений. Во всяком случае, все это он видел сам, хотя и невнимательно: его мысли тогда были заняты Рысью, которого отправляли на Пехотную, в то время как сам Минаев просился в «Склиф».

— …А вот теперь самое главное! — Котелкин пытался воспроизвести голос Левитана.

Олег внимательно выслушал информацию о втором стволе.

— Ну? Что вы думаете на этот счет? — Котелкин замер в ожидании резюме.

— То, что мы с вами давно потеряли линию фронта.

— Не понял…

— Я тоже перестаю многое понимать. Но то, что все значительно сложнее, чем мы думали еще вчера, понятно без слов. Но если честно, мне казалось… Видите ли, я уверен, что третий должен быть. Более того… Но это не телефонный разговор.

— Давайте завтра повидаемся, — предложил Котелкин. 

— Мой дом — твой дом! Как говорится, будете у нас на Колыме… — засмеялся Олег.

— Хорошо, тогда так: Колыма, Лубянка, двадцать, в одиннадцать часов.

— Кэгэбычно!

Всю ночь «Ундервуд» Котелкина рубил автоматными очередями. К утру усталый, но довольный собой следователь разложил по разноцветным папочкам бумаги и бумажки, тщательно вписал приобщенные документы в опись и, поставив последний завиток подписи, облегченно вздохнул. На сон осталось два часа, зато впереди был свободный рабочий день, который можно посвятить…

К сожалению, для большинства людей, работающих в правоохранительной системе новой эры, понятие «свободный рабочий день» — вещь относительная. Время уходит на многочисленные разъезды на городском транспорте: служебных машин… сказать, что их нет, — ничего не сказать; на ожидание свободной комнаты для допроса в СИЗО. Но и дождавшись ее, можно еще час потерять, пока задержанный или арестованный пообедает и погуляет. Прогулка, прием пищи и баня, как, впрочем, и сон, —дело святое. Но и высвободив час-другой для решения конкретной задачи, можно потерять это время на непредвиденном совещании или заседании, где обсуждаются вроде бы необходимые проблемы, однако пути их решения… Как в том анекдоте: «Легенда меняется. Вы нищий, но задание остается прежним».

Особенно досаждают людям определенного руководящего звена разработка и формулирование концепций, отстаивание их в многочасовых спорах, часто уводящих от самой сути задачи. Имея изумительную по своей глубине концепцию, но не имея под ней нормативной базы, которая от них самих не зависит, профи сатанеют от собственной беспомощности… и отсутствия денег для того, чтобы сказка стала былью. Последнее время бывает как раз обратное: сказка становится пылью.

Проваливаясь в краткий сон, Котелкин молил Господа, чтобы судьба не разрушила его хрупкие планы на следующий день.

Он был молод, а, как известно, надежды юношей питают.

Без пяти одиннадцать, получив в бюро пропусков вкладыш в удостоверение и предъявив его дежурному прапорщику, Котелкин поднимался в лифте. В кабине до головокружения пахло щами из столовой первого этажа. Шахта создавала естественную тягу и разрушала рабочий настрой у пассажиров.

Вместе с Котелкиным поднимались парни из группы «Удар», судя по всему, вернувшиеся с операции. Они были угрюмы и злы.

В кабинете Соколова собрался необходимый кворум. Люди со странными прозвищами сидели как на иголках. У каждого из них было дело, и каждый час, проведенный вне этого дела, накапливал раздражение. Сам Соколов разговаривал по телефону с Рысью.

— Ну как он? — дождавшись, когда трубка будет положена, выпалил Адмирал.

— Как, как… Если так пойдет дальше, то придется забирать… Жив-здоров-бодр. Отвлекает медперсонал от работы. Начнем.

Совещание было деловым. Пока Котелкин добирался до Лубянки, парни уже смотались на место происшествия и восстановили приблизительную картину случившегося. Выбежавший за Логиновым Минаев не мог видеть стоящего за злополучной плитой человека. После выстрела неизвестный, скользнув вдоль дома, совершенно беспрепятственно и незаметно скрылся. Под окнами была дорожка, протоптанная множеством ног.

Гильзы найти не удалось. Во-первых, снег, а во-вторых, не исключено, что преступник ее подобрал.

— Олег, ты помнишь, в прошлом году мы пятаками рыли землю в поисках гильзы, а что оказалось? Стрелявший предусмотрительно надел на пистолет целлофановый пакет, где она и осталась.

— Как же стрелять? — удивился Котелкин, впервые услыхавший о таком способе.

— Как? Сунул пистолет в пакет и стреляй через него… С трех-пяти метров промахнуться сложно… — пояснил Адмирал. — Но вообще-то у этой категории сегодня самое популярное оружие — револьвер. Гильза остается в барабане. Если пуля изуродована, будешь искать ствол до морковкина заговенья. И даже если найдешь, все равно никакая экспертиза не поможет.

— Но ведь там пятаками землю, вернее снег, не рыли, — уточнил диспозицию Котелкин.

— Там копытами топтали, — еще больше уточнил Олег.

— Разберемся. — Следователь сделал пометку в блокноте.

— Что нового по бывшим спецназовцам? — Олег внимательно посмотрел на Адмирала.

— В принципе, все установлены.

— А в частности?

— В частности, картина следующая. Вместе с Логиновым и Кузиным служили Нефедов Михаил Иванович — сейчас работает тренером в детской спортивной школе, Михеев Сергей Петрович — пенсионер… нигде не числится на работе… и Лялин Олег Сергеевич — сотрудник банка. Так… Нефедов Михаил Иванович уже месяц находится вне Москвы на сборах.

— Спортивных?

— Нет. по линии военкомата: переподготовка. Остаются двое. Михеева по месту жительства не обнаружили. По словам соседей, квартиру сдает, а сам живет у какой-то женщины.

— Не установлена? — Олег все внимательно вписывал в свой блокнот.