Под покровом тьмы - Джеймс Гриппандо

— Прости, что лгала тебе.

— Прости, что причинил тебе боль. Только чтобы продолжить этот путь, надо порвать с прошлым. А чтобы порвать с прошлым, надо посмотреть в лицо своим демонам.

— Этого я и хочу.

— Хорошо. И не бойся. Ты не будешь одна. Фелисия поможет тебе. Я помогу. А когда поднимешься с первого уровня на следующий, ты найдешь других, кто поможет преодолеть человеческие свойства, которые мучают тебя.

— На самом деле ничто меня не мучает.

— Мучает. Поэтому ты здесь. Только когда ты избавишься от прошлых излучений, сможешь излучать на следующем уровне. Ты хочешь достичь следующего уровня?

— Да. Конечно.

— Тогда сделай это единственной целью на все дни, оставшиеся тебе в этом мире. Не стать хорошим человеком, как наставляли тебя родители и учителя. Но стать большим, чем человек. Пока ты человек, не имеет значения, кто ты: проститутка или ученый, министр или убийца.

Энди внутренне поежилась при упоминании убийцы.

— Понимаю.

Блечман встал и шагнул к ней. Энди невольно отступила, когда он протянул руки. Она напряглась от страха, но это было просто теплое объятие. Блечман продержал ее почти целую минуту, потом тихо прошептал:

— Отныне тебя зовут Уиллоу, и ты — одна из нас.

56

Гас велел сыщику наблюдать за его встречей с Мередит Бордж и вооружиться — на всякий случай. Было бы незаконно записывать их разговор без согласия Мередит, но Деке все равно снабдил Уитли микрофоном. К чему бы это ни привело. Он хотел все знать точно.

В кафе было почти пусто — всего двое мужчин у противоположных концов стойки, да за угловым столиком семейство из пяти человек поглощало спагетти. Мередит сидела в одиночестве возле вращающейся витрины с тортами. Гас приехал ровно в восемь, как было назначено.

— Вы мне звонили, — сказал он.

Женщина подняла глаза от чашки и покосилась на дверь, словно проверяя, что за ним никто не следит.

— Присаживайтесь.

Официантка налила Уитли кофе и принесла Мередит еще чашечку. Когда она отошла, Гас спросил:

— Почему такая перемена?

— А почему вы были настолько глупы, что приперлись к моей двери средь бела дня?

Гас не знал, что ответить, хотя после сегодняшней записки на ветровом стекле этот вопрос казался уместным.

— Просто не подумал.

— Опасный способ жить.

— Я не бегу от опасностей. По крайней мере в последнее время.

— Я все знаю о вашей ситуации.

Гас спросил себя, не входит ли в это знание и обвинение в жестоком обращении с женой.

— Не верьте всему, что читаете в газетах и видите по телевизору.

— Я и не верю. Зато моя дочь была весьма достоверным источником.

Гас чуть не поперхнулся.

— Ширли сказала, что даже не знает, живы ли вы.

— Да, мы действительно некоторое время не общались.

— Вы имеете в виду, после того как она замышляла убить вас?

Его осведомленность удивила Мередит.

— Н-да, такое сильно мешает родственным отношениям.

— Так когда вы покончили с этим?

— Когда она позвонила и сказала, что вы собираетесь заплатить ей четверть миллиона долларов.

— Если она поможет найти мою жену.

— Именно поэтому она мне и позвонила.

— Не понимаю.

Мередит криво усмехнулась:

— Ширли не смогла бы найти ее без моей помощи.

— Вы знаете, где моя жена?

— Нет.

— Тогда перестаньте играть со мной.

— Это не игра. Это гипотеза. Гипотеза Ширли, строго говоря. Но без меня она не могла бы доказать ее. Я знаю то, что вас интересует.

Гас начинал уставать от уверток Мередит.

— Вы говорите о секте?

— Ого, да вы хорошо подготовились.

— Что вы об этом знаете?

— Вы имеете в виду секту в Якимской долине, верно? Десять акров земли, старый фермерский дом, большой амбар, яблонево-абрикосовый сад? И курятник на задах?

— Либо вы все это выдумали, либо были там.

— Я жила там.

— Когда?

— Задолго до того, как ваша жена начала подворовывать в магазинах и отдавать одежду во «Второй шанс».

— Вы по-прежнему… вовлечены?

— Нет. Все это произошло со мной много лет назад. Когда-то там действительно была позитивная среда. Я ушла, когда власть захватил Блечман.

— Блечман?

— Из молодых. Очень честолюбивый. Ему нравится считать себя первооткрывателем некоего учения, хотя это просто еще один эгоист на кафедре проповедника.

— О чем вы?

— Он написал одну рукопись, рассчитывая продать пятьдесят миллионов экземпляров и провести два года в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме». Больше тысячи страниц. Уверена, ее отвергли все издатели на свете. Хотя рынок для всей этой ерунды с мирским евангелизмом существует. Последнее время нас затопила река таких книжонок — спиритуализм и просвещение без традиционной религии. Во всяком случае, Блечман считал, что сможет выгодно использовать книгу: еженедельный журнал, диски, аудиокассеты, собственное всемирное телевизионное ток-шоу. Но похоже, пока эта философия завоевала популярность только на его ферме.

— Какая философия?

— Не могу сказать. Никогда не читала эту дребедень.

— Надо думать, вы получили некоторое представление об учении Блечмана, находясь на ферме.

— Надо думать, — сказала Мередит неопределенно.

— Как называется книга?

— Рукопись. Никакой книги нет. Он назвал ее «Отголоски».

— «Отголоски»? И что это значит?

— Может быть, вам следует прочитать и выяснить.

— Достанете мне экземпляр?

— Конечно. Продам. За долю того, что вы предлагали Ширли. Двадцать пять тысяч.

— За паршивую неопубликованную рукопись?

— Вы хотите найти жену или нет?

— А вы считаете, что книга подскажет мне, где Бет? Мередит Бордж снова лукаво улыбнулась:

— Мне кажется, она может объяснить вообще все.

— Почему я должен в это верить?

— Почему, по-вашему, мою дочь убили?

— Смерть вашей дочери была самоубийством, а не убийством.

— Тогда почему рядом с ней не нашли ни табурета, ни стула, ни еще какой-нибудь приступки? Как она повесилась на трубе под потолком без посторонней помощи?

— Я ничего об этом не знал.

— Вы встречались с Ширли. Вы действительно верите, что она повесилась?

Гас не ответил, хотя женщина была права. Мередит наклонилась ближе, поставив локти на стол, и понизила голос:

— Эта секта похожа на долбаного спрута. Ее щупальца дотягиваются куда угодно. В тюрьмы. В дешевые магазины. Даже в идеальные райончики вроде вашего.

Гас встретился с Мередит взглядом.

— Когда я смогу получить рукопись?

— Как только сможете передать мне деньги.

— Завтра.

— Я вам позвоню, — сказала она. — Не звоните сами. Не появляйтесь около моего дома. И не смейте никому рассказывать о нашем разговоре. Я не хочу закончить, как моя дочь. Понимаете?

— Ага, — ответил Гас. — Начинаю понимать.

Они вышли по отдельности — сначала Мередит, потом, несколько минут спустя, Гас. Из машины он позвонил сыщику.

— Вы слышали?

— Ага, — ответил Деке. Его машина стояла в квартале от кафе. — Микрофон работал прекрасно.

— Что вы думаете?

— Я думаю, что кто-то следит за вами.

— Что?

— Я заметил зеленый «меркьюри» напротив гостиницы. Он стоял там все время, пока вы разговаривали с Мередит, а потом отъехал одновременно с вами. Может, это ФБР. А может, кто-то другой.

Гас посмотрел в зеркальце заднего вида. Позади него тянулись три ряда парных огней, но в темноте было невозможно сказать, принадлежат ли какие-то из них зеленому «меркьюри».

— Как по-вашему, они следят за мной или за Мередит?

— Зависит от того, кто эти они. И по-прежнему ли Мередит участвует в этом.

— То есть она может по-прежнему состоять в секте?..

— Вспомните ее последние слова: «Я не хочу закончить, как моя дочь». Интересное совпадение: она использовала почти те же слова, что в подброшенной вам записке.

Гас остановился на светофоре.

— Не думаю, что она связана с сектой, Деке. Вы слышали ее слова через микрофон, но только я видел ярость на ее лице.

Она ненавидит этого Блечмана. А как она насмехалась над его писаниями, подчеркивая, что это не книга, а всего лишь паршивая рукопись. По-моему, Мередит даже простила дочь за сговор против нее. Мне кажется, она винит в этом секту.

— Все это только допущения, — сказал Деке.

— Не думаю, что чрезмерные. Особенно учитывая, что смерть Ширли скорее убийство, чем самоубийство.

— В этом я с вами согласен, — сказал Деке.

— Хорошо. Потому что, если Ширли убили, это может объяснить подброшенную мне сегодня записку.

— Почему?

— Это почерк Бет, и, вероятно, писала она сама. Меня предупреждают, что, если я поговорю с Мередит Бордж, Бет закончит, как и Ширли. Это бессмысленно, если Ширли совершила самоубийство. Но вполне имеет смысл, если ее убили.

— Я бы согласился с вами, если бы Бет подписалась своим именем. Но она подписалась как Флора. Мне кажется, что это сектантское имя.

— В этом-то весь фокус. Кто-то в секте заставил Бет написать записку, намекая, что мою жену убьют, если я поговорю с Мередит. Это означает, что они удерживают Бет против ее воли.