Под покровом тьмы - Джеймс Гриппандо

С ключами от машины в руке Гас поднял трубку и позвонил сыщику.

— Деке, нам надо встретиться. Сегодня днем кто-то оставил записку на ветровом стекле моей машины. Подписано некоей Флорой. Правда, я готов поклясться, что это почерк Бет.

55

Ночные заморозки сковали долину, однако Энди не чувствовала холода, когда Фелисия вела ее к главному дому. Дело было либо в добавках к камассиевой лепешке, либо в страхе из-за допроса на детекторе. Или в том и другом вместе.

Энди знала, что полиграф можно обмануть. Проблема заключалась в том, что Энди не была уверена, сумеет ли она сделать это.

Они обошли дом и остановились у входа в погреб. В сам дом входить было нельзя. Это однозначно запрещали таким, как Фелисия, и, уж разумеется, таким, как Энди. Она знала, что таковы правила, хотя это мало утешало при мысли о возможности оказаться запертой в погребе с серийным убийцей.

Фелисия открыла дверь погреба.

— Он ждет тебя.

Такие моменты бывают решающими для работающего под прикрытием агента. Энди еще не хватало опыта, чтобы почувствовать, когда пора выйти из роли и удирать.

— А ты пойдешь со мной? Фелисия покачала головой:

— Только ты и Стивен.

Энди посмотрела на уходящую вниз цементную лестницу, потом снова на Фелисию:

— Пожелай мне удачи.

— Таких вещей, как удача и везение, не существует, Кира.

«Тогда почему же я чувствую себя такой чертовски невезучей?» — подумала Энди. И начала спускаться в погреб. Как только она достигла нижней ступеньки, дверь за спиной захлопнулась. Полная темнота. Энди ждала, пока привыкнут глаза, хотя к полному отсутствию света приспособиться невозможно. Сердце бешено колотилось. Она уже хотела кинуться к двери, оставшейся где-то наверху. Потом включился свет.

Стивен Блечман стоял всего в трех футах перед ней. Энди вздрогнула.

— Добро пожаловать, — сказал он и протянул руку. Энди старалась взять разбушевавшийся адреналин под контроль.

— Ты напугал меня.

— Здесь нечего бояться.

— Тебе легко говорить.

— Да, легко. Страх есть человеческая зависимость, от которой я давным-давно освободился.

— Наверное, я еще не достигла твоего уровня.

— Тут все нормально. Ты учишься. — Блечман шагнул к ней, снова предлагая руку: — Давай.

Энди встретилась с ним взглядом. Забавно, но у него нет желтых пылающих глаз, светящихся в темноте. Блечман выглядел совершенно нормальным парнем.

— Куда мы идем?

— Никуда. Мы останемся прямо здесь.

— А надо заниматься этим прямо здесь? Тут холодно.

— Ты нервничаешь, — чуть улыбнулся он.

— А ты бы не нервничал?

— Конечно. Все нервничают.

— Так Фелисия права? Ты допрашиваешь людей на детекторе лжи?

— Именно так.

Энди огляделась. Свет одной-единственной лампочки, свисающей с потолка, был в лучшем случае тусклым. Однако Энди видела все, что находится в погребе. Дренажный насос. Пара старых велосипедов. Два стула. И ничего, напоминающего полиграф.

— А где же твое оборудование?

— Мое — что?

— Оборудование для допроса. Блечман хмыкнул:

— Ты думала, я подключу тебя к какой-то механической штуковине?

— Ага. Я не знаю, как по-другому допрашивать на детекторе лжи.

— Я знаю. — Что-то в его ответе напугало Энди. Блечман повернулся и подошел к одному из двух стульев. — Сядь, Кира, и смотри на меня.

Энди медленно двинулась вперед. Только сев, она заметила, что ее стул на несколько дюймов выше, чем у Блечмана, из-за чего их глаза оказались на одном уровне. Лидер секты уставился ей прямо в лицо. Энди моргнула.

— Не отворачивайся, — сказал он.

Энди встретила его взгляд — пронизывающий, словно он заглядывал прямо в душу.

Блечман протянул к ней руки:

— Сожми мои запястья.

Энди подчинилась, и их руки соединились. Каждый чувствовал пульс другого — правая рука на левом запястье, левая рука на правом. Однако Энди лучше ощущала свой колотящийся пульс, чем его.

— А теперь просто расслабься, — сказал Блечман. Энди глубоко вздохнула. То, что она дрожит, — это нормально. Кира дрожала бы.

— Я пугаю тебя, Кира?

— Да.

— Почему?

— Не знаю.

— Ты боишься моих вопросов?

— Нет.

Он крепче сжал ее запястья.

— Ты лжешь.

— Я просто… нервничаю.

— Сколько тебе лет, Кира?

— Двадцать семь.

— Где ты родилась?

— В Сиэтле.

— Расскажи о своих родителях.

— Что ты хочешь знать?

— Все.

Энди сосредоточилась. Очень важно было точно изложить свою «легенду». Если Блечман примется ее проверять, она хотела быть уверена, что все совпадет.

— Мать больше тридцати лет преподавала в средней школе. Сейчас на пенсии. Папа почти всю жизнь проработал на «Боинге», пока не умер шесть лет назад.

— Какие у тебя отношения с матерью?

— Нормальные.

— У тебя есть своя квартира?

— Нет.

— Ты считаешь нормальным для двадцатисемилетней женщины жить с матерью?

— Наверное, да. Хотя иногда это немного стесняет. Он даже не улыбнулся.

— Где живет твоя мать?

— В Такоме.

Он задал несколько вопросов о жизни и привычках матери. Все это можно было проверить. ФБР привлекло на роль матери Киры вышедшего в отставку агента.

— Ты ее любишь?

— Да. Конечно.

— Ты любила отца?

— Да.

— Ты когда-нибудь любила кого-то еще, кроме ближайших родственников?

Это уже было за рамками «легенды» ФБР. Энди подумала о бывшем женихе.

— Я бы сказала, нет. Блечман ухмыльнулся:

— Я бы сказал, да.

Энди вздрогнула. Блечман крепче сжал ее запястье.

— Ты недавно покончила с какими-то отношениями, не так ли?

— Я никогда не была замужем, если ты это имеешь в виду.

— Разорванная помолвка?

Она поежилась, удивляясь, как он вычислил это. Блечман сказал:

— Ты не хочешь говорить об этом, да?

— Здесь особенно и говорить не о чем.

— Тогда давай вернемся назад, где тебе спокойнее. Есть у тебя братья или сестры?

Энди на мгновение заколебалась. Снова реальный мир сжимался вокруг нее. Если быть честной, она не знала. Она дала ответ ФБР.

— Нет.

— Ты уверена?

— Разумеется, уверена. Будь у меня братья или сестры, я бы знала.

— Ты приемыш, Кира?

Эта проницательность поразила ее. Он продолжал:

— Ты когда-нибудь думала о своих настоящих родителях?

— Не знаю, о чем ты. Его взгляд напрягся.

— Зеленые глаза — прекрасная ширма.

— Это не ширма. Они мои.

— Откуда у индеанки зеленые глаза?

— Что?

— Ты ведь отчасти индеанка, не так ли? Я вижу.

Не все видели, даже коренные американцы. Но если Блечман догадался, не было смысла отрицать.

— Да, отчасти.

— Какой частью? Телом или духом?

— Не знаю, как ответить на это.

— Из какого племени твои предки?

— Не знаю.

— Значит, ты действительно приемыш, да?

Энди внезапно пожалела о своем «не знаю». Ей следовало бы просто назвать чероки или какое-нибудь другое племя, где плохо вели учетные записи, чтобы Блечман никогда бы не смог проверить. Незнание племени было отличительным знаком приемыша.

— Да, я приемыш.

Он, казалось, слабо улыбнулся, уверенный, что нечто проясняется.

— Если бы мне надо было угадать, я бы сказал, что ты — якама.

— Почему?

— Слово «якама» означает «беглец». Ты — беглец?

— Нет.

— Ты от чего-то бежишь, Кира. Скажи мне, от чего именно.

— Я правда не знаю, что ты имеешь в виду.

— Ты бежишь от чего-то, скрытого в прошлом? Или ты бежишь от того, что не знаешь своего прошлого?

— Прошлое — это только прошлое.

— Нет, Кира. Покаты не вышла за пределы человеческого уровня, прошлое определяет тебя. Оно — это ты.

Блечман опять заглянул ей глубоко в глаза.

— Так кто ты, Кира?

— Что… что ты имеешь в виду?

— Ты не та, кем себя называешь. Скажи мне, кто ты. Кто ты на самом деле.

Страх Энди взмыл на новый уровень. Либо он знает, что она ire та, за кого себя выдает, либо вот-вот поймет это. Она вырвалась из его хватки и вскочила со стула, готовая спасаться бегством.

— Стой! — крикнул он.

Энди обернулась, готовая защищаться.

— Все в порядке, — сказал Блечман.

Инстинкт требовал бежать, но Энди поборола этот порыв. Ее еще не разоблачили. По крайней мере она так считала.

В его голосе и поведении не было угрозы.

— Кира, многие из моих самых преданных последователей сначала лгали мне о своем прошлом. Некоторым просто было тяжело говорить о пережитых жестокостях. Другие боялись, что я отвергну их, если они расскажут о прошлой жизни, где были преступления, токсикомания, сексуальная распущенность или еще бог знает что.

Энди окатила волна облегчения. Блечман даже не заподозрил, что она из ФБР. Решил, что Кира лишь еще одна одиночка с пестрым прошлым.

— Прости, что лгала тебе.

— Прости, что причинил тебе боль. Только чтобы продолжить этот путь, надо порвать с прошлым. А чтобы порвать с прошлым, надо посмотреть в лицо своим демонам.