Рута - Элина Гончарова

Старец попросил у Фрингильи подать ему книгу, а затем передал ее Филиппе.

— Пускай она сама вам ответит. Откройте наугад.

Чародейка взяла фолиант, раскрыв его, принялась читать в слух:

— «Истина живет в ваших душах и вокруг вас. Там и искать ее следует, а не в постройках, пусть даже из золота отлитых. В ветерке утреннем и в костре ночном, везде вы найдете ее, если искать будете».

— Вот вам и ответ.

Борисий внимательно и весело смотрел на Филиппу. Ей показалось, что он смеется над ней, кое-как совладав с гневом, она ответила ему с улыбкой:

— Не каждый способен понять это. Многим надо тщательно все разжевать и пальцем указать направление. Надо научить людей правильно совершать обряды, церемонии, вступать в ряды верующих, так как учит Священная Книга.

— В том то и дело, что нет никаких обрядов, — нахмурился старец. — Все эти людьми придуманные, якобы, священные ритуалы, только уводят от сути, привлекая внимание к второстепенному. Мало того, еще и народ начинает ссориться из-за такой ерунды, как например, сколько свечей правильно ставить на алтарь одну или две. Разве ругаясь из-за этого можно познать хотя бы свою душу, не говоря уже об истине? Нам нужна истина и добрая воля ищущего, а не мишура приносящая доходы, поэтому и достаточно того, что мы имеем.

— А для чего же тогда существуют ваши храмы и священники, им ведь тоже надо что-то кушать? — усмехнулась Филиппа.

— Книга писана на старшей речи. Не многие знают ее, и не каждый на всеобщем языке читать умеет. Священнослужители переводят и читают Книгу для таких прихожан, а затем тщательно записывают с чем приходили они и, что получили. Когда Книгу в другой храм перевожу, в этом остаются записи, которые читают все вместе и обсуждают, пытаясь понять почему так, а не иначе. Священников же прихожане кормят, кто чем может, а коли больше принесут чем надобно, то остальное нищим раздается.

— Послушайте, Борисий, — горячо возразила Ассирэ, что-то заметно изменилось в ее взгляде. — Но надо же расширять количество мест, святых в понимании простых людей, где можно проповедовать истинное учение. Где можно показать людям этот священный дар, и куда не будет допускаться ничего лживое. Ложь разрастается, забирает умы и души всех жаждущих просветления, надо что-то противопоставить этому, как-то разоблачить обманщиков. Иначе рано или поздно останется только ложь, несущая выгоду одним и сладкое неведение другим.

Старец ласково улыбнулся, и погладил ее руку.

— Посмотри сама, — Борисий протянул ей писание.

Ассирэ взяла его с трепетом и почтением. Открыла наугад.

— «И сказал мудрец царице: „Если честны твои помыслы, а сердце чисто — действуй, но коли ищешь выгоды, то знай, ты ее не получишь, за то наказана будешь“».

— За все в жизни надо платить, и за плохое, и за хорошее тоже, — объяснил старик, глядя в глаза Ассирэ. — Если хватит сил принять это, и понять уроки данные нам, то удастся познать главное. И чем больше уроков, и чем они сложнее и тяжелее, тем быстрее придет желаемый результат.

— Я готова, — решительно произнесла она.

Филиппа и Фрингилья удивленно переглянулись.

— А вам, дамы, могу сказать только одно, — обратился он к ним. — То, что вы задумали не добро, хотя знаю — вас уже не остановить. Если откажу вам, то вы непременно сделаете все сами, породив очередную ложь, а трагедии все одно избежать не удастся. Поэтому, что бы хоть как-то исправить то, что вы задумали, раз уж предотвратить этого не в моих силах, я соглашусь на ваши предложения, но при некоторых условиях.

— Когда мы сможем их обсудить? — обрадовалась Филиппа.

— Первое — не искажать истину и не делить два начала. Остальное — дня через три, я снова загляну к вам и тогда все конкретно обсудим, а пока, — произнес Борисий тая в воздухе, — счастливо оставаться.

От этих слов настроение чародейки опять ухудшилось. Еще три дня в этой дыре и в беспомощности! Она мрачно глянула на смотрящую с сочувствием Фрингилью, и словно впавшую в прострацию Ассирэ, вспомнила Маргариту и Марата. Зло поднималось в ней волной, грозя накрыть все в округ, но вдруг враз исчезло, не оставив и следа, открыв вместо себя чувство блаженного покоя. Надо же, как хорошо-то! Она схватила книгу и открыла ее на первой попавшейся странице.

«Злоба, ненависть, зависть и гнев разъедают душу, что ржавчина металл. Ежели темный огонь уйдет, то светлый хлад дарует радость и умиротворение. Выбор всегда за вами»

Леви, маленький городок, одним боком прижимающийся к горам Амелл, а другим к густому болотистому лесу, благоухал. Этой осенью выдался большой урожай клюквы, поэтому на базаре отдавали ее совсем за бесценок. Хозяйки варили ее, мяли, сахарили, делали желе. На всех окнах стояли тазы и кастрюли накрытые вышитыми полотенцами, под которые пыталось пробраться множество голодных ос.

«Не часто города встречают таким приятным ароматом» — думал Геральт, проезжая по улице в поисках трактира «Лисий нос».

Проехав немного по широкой улице, он свернул в узкий проулок и увидел острую крышу с круглым флюгером, действительно напоминающую мордочку рыжего зверя.

Первым делом заказав стирку, баню и цирюльника, ведьмак отправился в комнату. Упав на кровать, закрыл глаза.

«Они не знают, что я здесь, — думал он с тревогой. — Обрадуются или прогонят? Согласен и на то, и на другое, только бы не равнодушие! Не знаю как Рута, а Йен вряд ли будет равнодушна, после того, как вывернет на изнанку все мои мысли. По подсчетам Трисс они будут здесь не раньше сегодняшнего вечера. А вдруг была погоня? Надо было, все же, мне встречать их на берегу…»

В дверь тихонько постучали.

— Да? — не поднимаясь спросил Геральт.

— Все готово, милсдарь. Можете идти мыться.

Прихватив купленную сегодня одежду, он направился за прислугой в баню.

«О чем они говорили в дороге? Скорее всего Йен ругала меня последними словами, — размышлял ведьмак, пока цирюльник скоблил ему лицо. — Хотя может и наоборот, рассказывала как мы безумно любим друг друга. А Рута? Интересно, она объяснила, что я… что она…? А да ладно, как будет так и будет! Я сам не знаю чего хочу! Йен, безусловно, мне очень дорога, но Рута… Ох, девочка, зачем ты похитила мой покой?»

К вечеру он был чисто одет, причесан и пах мылом. Спустившись в трапезную трактира, он занял стол в дальнем углу и заказал пива.

Время шло. На улице уже совсем стемнело. Геральт пил третью кружку. Он решил, что как только допьет ее так сразу же пойдет и ляжет в постель, приказав трактирщику звать его как только в заведение войдут две женщины с маленьким ребенком. Медленно потягивая глоток за глотком, он не осознанно пытался растянуть как можно дольше, но в конце концов пиво кончилось. Ведьмак сидел и раздумывал, подождать еще на одну кружку или все же отправиться в кровать? После длительного пути, еще не совсем хорошо восстановленные ноги, начинали плохо слушаться, и если сегодня во время не лечь, то завтра можно и не подняться до обеда.

В трактир вошел высокий мужчина, закутанный в длинный плащ с капюшоном на голове. Геральт обратил внимание, на мертвенную бледность лица незнакомца. Путник отозвал трактирщика в сторону, о чем-то пошептался с ним, и ушел туда, куда повел его слуга.

Спустя несколько минут, когда ведьмак все же решил отправиться спать, в дверь вошла Рута, грязная, усталая, с осунувшимся лицом и черными кругами вокруг глаз. Прижимая к себе корзину, в которой возился пухленький малыш, она оглянулась в поисках слуг и увидела… Геральта.

Радость и недоумение отразились на ее лице. Ведьмак подошел и взяв у нее корзину, молча поднялся по лестнице в комнату, снятую заранее для женщин, ведя ее за руку словно маленькую девочку.

— Твои ноги… Трисс удалось… — заикаясь от радости, начала она.

— Нет это дриады постарались. Йен где-то по близости? — спросил он расшнуровывая ее высокие эльфьи сапоги.

— Нет. Она осталась в храме.

Геральт поднял на Руту удивленный тревожный взгляд. Ей показался в нем упрек.

— Прости, — виновато заглянув ему в глаза, прошептала она. — Я не смогла ее уговорить.

— Тебе не за что извиняться, — он помог ей снять куртку. — Если Йен что-то решила, то даже мне бы не удалось ее переубедить.

— Ей понадобиться помощь…она…

— Ты устала. Я провожу тебя в баню, а затем поешь и ляжешь спать.

— Я должна, кое-что рассказать тебе прямо сейчас.

— Хорошо, — он сел на кровать рядом с ней.

Рута не знала как начать. Он не торопил.

— Понимаешь, Геральт… я не одна.

— Я вижу, — улыбнувшись он посмотрел на гукающего в корзине малыша.

— Нет, я не о нем… Нас сопровождает…Он получил рану спасая нас…

— Это тот бледный в плаще, что зашел перед тобой? Кто он?

Закрыв глаза, она пыталась, чего-нибудь придумать, ей безумно не хотелось ему врать.