Рута - Элина Гончарова

Женщина всхлипнула и принялась вытирать слезы.

— …а он, — продолжил за нее посерьезневший муж, — рыдал уж больно. А когда ж она померла, так и совсем умом тронулся. Ринулся обратно в дым и пламя, выволок за волосы полуживую чародейку и всадил ей меч ведьмачий прямо в сердце. После взял ту первую, сел на лошадь и уехал в сторону леса. Так-то вот.

— А третья чародейка куда подевалась? — спросил рыцарь.

— А кто ж ее знает? Сбегла поди.

«Да, видимо не в добрый час я попал, — подумал Атер, вставая и направляясь к выходу. — Но раз уж приехал, надо не мешкать»

Рассвет раскрасил небо нежными красками. Чудилось, будто облака — это вовсе не облака, а расположенные вдали голубые холмы. За ними в даль уходит светящаяся дорога, лежащая среди полей и лесов укутанных розовым туманом.

Рута оторвала взгляд от этой чарующей картины и посмотрела на спящего в корзине малыша. Трудно было даже представить, что этот беззащитный ангелочек, когда-нибудь превратиться в свирепое чудовище с налитым кровью взглядом.

Заклинание Йеннифэр продолжало действовать и младенец не просыпался несколько дней. Во сне он несколько раз поел молока из бутылочки, которую мать положила в корзинку вместе со сменой пеленок. Малыш даже не проснулся, когда Рута переодевала его, но ведьмачка понимала, что скоро действие чар закончится и с ужасом думала о том, что делать когда он проснется и закричит требуя молока, которого совсем не осталось. В подтверждение опасений Руты, ребенок высвободил ручку из под неумело стянутой пеленки, и помотав ей немного, успокоился снова.

Шэво сегодня заметно нервничал, прял ушами, широко раздувал ноздри и постоянно косился на развивающиеся по сторонам, сохнущие на длинной палке пеленки, которые ведьмачка выстирала ночью в лесном ручье. Рута усмехнулась, представив себе как должно быть живописно она выглядит со стороны. Просто передвижная прачечная!

— Успокойся, — сказала она ласково поглаживая коня по шее. — Больше мы не поплывем на корабле. Обещаю!

Бесстрашный конь, повидавший не одно чудовище и способный дать отпор стае голодных волков, на воде превращался в пугливую, дрожащую тварь. Причем вплавь он мог пересечь любую реку, но качающаяся палуба корабля или парома, вызывали у него дикий страх, который не могла успокоить даже не хитрая ведьмачья магия. Любая переправа Руте всегда стоила огромных усилий, а в этот раз, когда у нее на руках оказался еще и ребенок, длительный переход на корабле из Цинтры в Метинну, вымотал ее совсем.

Впереди ее ждал долгий путь до Гор Тир Тохаир. Там в Мак-Турге у самого подножья гор в небольшом хуторе без названия, ее должна была ожидать Цири, вернее не только ее.

Цири, казалось, предусмотрела все, но то что чародейка откажется ехать она даже не рассматривала. И если вдруг, за Рутой случиться погоня, то как тогда в одиночку защитить ребенка, ведьмачка не имела не малейшего представления.

Отогнав тревожные мысли, она повернула коня к опушке леса. Осторожно спешилась, что бы не трясти корзину и поставила ее на траву, разобрала конструкцию из палок и пеленок, и принялась разворачивать описавшегося младенца. Все не ладилось в руках, ребенок хоть и не проснулся, но дрыгался так, что запеленать его, казалось не возможным. Рута стала сомневаться, что когда-нибудь снова захочет иметь собственных детей. И это он еще молчит, а что будет когда…?

Шэво резко вскинул голову, направил уши вперед и напряг мышцы. Ведьмачка замерла и прислушалась. Кто-то медленно крался в лесной чаще, тихо и осторожно. Конь завертел хвостом, отбежал немного, задерживая дыхание. Рута приготовилась, загородив собой ребенка, медленно вытащила меч.

Среди кустов замелькала пятнистая спина чудовища. Выйдя из зарослей он спокойно сел в десяти шагах от ведьмачки, и обхватив хвостом передние лапы застыл, словно, огромная копилка в виде кошки продающаяся на всех рынках и развалах.

— Ну, здравствуй, Басто, — усмехнулась Рута. — Ты же говорил, что не станешь охотиться на меня. Хозяйка приказала?

— Я не за тобой, — леопард тряхнул головой отгоняя мух, но не выпуская меч из вида.

— Ты же знаешь, что я его не отдам, — она грустно улыбнулась.

Ей показалось, будто зверь тяжело вздохнул.

— Он мой сын, — ответил он.

— И что?

— Я должен его забрать.

— Зачем? Что бы превратить его в такую же подневольную тварь, как и ты?

— Нет.

— У тебя разве есть выбор?

Басто вдруг вскочил, глаза его засветились дикой злобой, он сделал шаг к ведьмачке и приготовился к броску. Меч зашипел и завертелся в мельнице. Леопард прыгнул, но глядя не на Руту, а за ее спину. Ведьмачка легко могла достать его мечом, но вместо этого отскочила в сторону, успев схватить корзину. И вовремя! Место где она стояла секунду назад запылало высоким зеленым пламенем, полностью скрывшим от ее глаз аниота. Страшный рык и женский голос холодно произносивший заклинание, затем вой, крик боли… и тишина.

Пламя опало и исчезло оставив черный выжженный круг на земле, и открыв ведьмачке кровавую картину. Светловолосая женщина корчилась в предсмертных муках, держась обеими руками за разодранное горло из которого фонтаном била кровь. Рядом с ней, раскинув руки лежал обнаженный мужчина с прожженной раной в груди. Его длинные черные волосы намокли в крови чародейки, в правой руке он продолжал сжимать кусок ее плоти.

Рута подошла и присела, осматривая рану. Чародейка промахнулась совсем чуть-чуть, судя по крови вытекающей струйкой при каждом вздохе, легкое было пробито, но сердце не пострадало.

Басто открыл глаза и улыбнулся. Закрыв левой рукой рану попытался встать, но тут же снова опустился на траву.

— Я сейчас.

Рута подбежала к Шэво и достав из дорожной сумки ларец со снадобьями, вернулась к раненому. Пока она обрабатывала рану и смешивала настойки, Басто не отрывал от нее взгляда.

— Это Наира? — спросила она закончив перевязку и указывая на мертвую чародейку.

— Да, — хрипло ответил он.

— Значит, теперь ты свободен?

— Наверное.

— И, что ты намерен с этим делать?

— Это зависит от того, что ты намерена делать со мной? — улыбнулся он.

Бледный, со слипшимися от крови волосами, сам весь перепачканный кровью, ему с трудом удалось сесть, прислонившись к стволу дерева и все равно был невероятно красив и привлекателен. Рута вспомнила сон и нахмурилась.

— До Леви не так уж далеко, — произнесла она более холодно. — Сооружу полозья и как-нибудь доставлю тебя туда. Найду лекаря…

— Мне не нужен лекарь. Я быстро восстановлюсь сам. Только одежда бы не помешала.

— Отлично, — Рута поднесла корзину с ребенком поближе. — Тогда как только тебе станет лучше…

— …я отправлюсь с тобой дальше и буду сопровождать куда бы ты не направилась, — закончил он.

— Это невозможно.

— Тогда лучше убей.

— Ты спас мне жизнь… Послушай, Басто…

— Нет, это ты послушай меня. Вот это женщина, — он указал рукой на труп, — всю мою жизнь была для меня и матерью, и палачом, и любовницей. Я любил ее и ненавидел, боготворил и презирал одновременно. Вместе с ней я убил и себя…того себя, что она взрастила и воспитала. Раньше я бы даже представить себе не мог, как жить, как дышать без нее… так было, пока…

Он посмотрел в глаза Руте, так пылко, что дальше все было ясно и без слов. Она не выдержала, закрыв глаза, отвернулась.

— Я понимаю, — продолжил он с горечью, — что шансов у меня нет. Но есть одно существо, которому я нужен и которое небезразлично мне.

Взяв, стоящую рядом корзину и сморщившись от боли, он поставил ее себе на колени и погладил по головке спящего малыша.

— Он такой же как я. Моя кровь и плоть, мое будущие и настоящее, мой смысл жизни, и если я и стану еще убивать, только для того, что бы он выжил.

— Не забывай: у него есть еще и мать, — напомнила Рута.

— Это ничего, — вновь улыбнулся он. — Раз уж мы с ней произвели на свет такое чудо, то как-нибудь и в остальном договоримся.

Рута внимательно посмотрела на него. Безжалостный убийца, рожденный что бы убивать, ничего не чувствуя при этом, воспитанный действовать не раздумывая и не жалея, а с другой стороны — просто человек, по-своему несчастный и страдающий… Стоп! А ведь он прав! Почему она решила, что лучше него? И чем?

— Надо уходить, — сказал Басто, оглядываясь. — Сельфина почувствует, что Наира мертва и станет искать ее и меня тоже. Здесь неподалеку за лесом деревушка, если ехать правее, через поле, то не больше дух стае будет. Возьми ребенка и поезжай туда.

— А как же ты?

— Я обернусь и дойду сам. Найди мне одежду и лошадь, захвати молока в дорогу. Я буду ждать тебя на выезде из деревни.

— Ты уверен, что сможешь дойти?

— Я постараюсь.

Рана на его груди уже перестала кровоточить и как показалось Руте, начала уже затягиваться.