РУССКАЯ ФАНТАСТИКА 2006 - АНТОЛОГИЯ

Снаружи хижина выглядела так, как эта особа, очевидно, и ожидала - стены из толстого тростника, переплетенного лианами, окна без стекол, вход, завешенный самодельной циновкой; солнечных же батарей на крыше с земли не видно, так что особого удивления она не выказала и лишь восхитилась, как, должно быть, здорово жить в таком романтическом месте. После чего бесцеремонно шагнула внутрь, даже не подумав пропустить хозяина вперед.

Здесь ее ожидали некоторые сюрпризы. Во-первых, кресло. Оно не было плетеным или срубленным из пальмового дерева; это было катапультное кресло истребителя-бомбардировщика. Стол, правда, мне пришлось изготовить своими силами, но его скатерть (я уже говорил - я консерватор) была выкроена из красно-белого парашютного шелка (как, кстати, и моя простыня). Ну и наконец, вделанная в стену приборная панель (точнее, резервная секция таковой, со стрелочными индикаторами, в основном не потребляющими электричества).

- Барометрический высотомер, - произнесла она, остановившись у стены и глядя на круглый циферблат. - Как интересно. Он работает?

- Я использую его в качестве барометра, - смущенно пояснил я, совершенно сбитый с толку глубиной ее познаний. - Видите, высота ниже нуля - давление повышено, так что будет ясно и тепло…

- Вижу. - Она обернулась ко мне. - Значит, это был не корабль, а самолет. И вы его пилотировали. Это же не пассажирское кресло.

- Ну, в общем, да. А какое это, собственно, имеет значение?

- А радиооборудование, значит, разбилось.

- Да, я ведь уже сказал вам… - Я поймал себя на мысли, что теперь уже я начинаю тараторить, а она говорит короткими рублеными фразами. Ч-черт… - А откуда вообще вы все это знаете? Про самолеты…

- Был кое-какой опыт, - усмехнулась она.

Опыт? У нее? Невозможно! Ей максимум двадцать пять, когда последние самолеты поднялись в воздух, она еще в куклы играла… Может, отец был летчиком и рассказывал дочке про приборы? Или это компьютерные симуляторы? Хотя вряд ли при глобальном дефиците энергии они могут позволить себе тратить электричество на игрушки…

- У вас там все еще есть авиация? - спросил я.

- В основном дирижабли с двигателями на спирту, - качнула головой она. - Аэропланы тоже есть, но мало, и мощность у них не ахти. И еще беспилотные ракеты на твердом топливе, ну это, понятно, у военных… Погодьте, так это был взаправдавшний риактивный самалет? - до нее наконец дошло. И, видимо, так ее впечатлило, что интонация вновь изменилась; куда-то пропала даже правильная речь. - Бинзинавый?

- Керосиновый, - вынужден был признать я. - Один из последних.

- Так эта… эта же… вы тут не восемь лет, а все пятнадцать! Ат-па-ад! - заключила она. - Когда вы вернетесь…

- Я не собираюсь возвращаться в Штаты, - жестко произнес я, следя за каждым ее движением. После всех этих перепадов я бы не удивился, если бы она извлекла из кармана жетон и наручники.

- Так вы из Мексики?

Мексики? При чем тут… Ах да. Я и забыл, что официальное название нашего южного соседа - Estados Unidos Mexicanos. В мире, из которого я бежал, лишь одна страна имела право зваться Соединенными Штатами…

- Нет, я про Соединенные Штаты Америки.

- А, это, - она скорчила пренебрежительную гримаску, - они же давно распались. Впрочем, конечно, вы же не знаете…

Я почувствовал немалое облегчение, но тут же подозрительно спросил:

- А сами вы откуда?

- Чикагско-Монреальская Конфедерация, - ответила она без запинки и поколупала пальчиком приборную панель. - Ведь это не была авария, так? Все эти приборы не пострадали, посадка была мягкой. Вы прилетели сюда специально. Угнали самолет и…

- Ну, не совсем угнал, но… В общем, да. - Я решил, что запираться дальше бессмысленно. - Вы-то были ребенком и, может, уже не помните, что тогда творилось. Когда выяснилось, что мировые оценки запасов нефти были завышены, а физики так и не успели довести термояд до промышленной применимости… Большинство людей, правда, по тупости своей верили, что и на этот раз как-нибудь обойдется. Но я - то знал, что к чему, я читал прогнозы экспертов еще до того, как их начали секретить. Даже массовое строительство электростанций, которое тогда начали многие страны, не спасло бы. Во-первых, не успели бы, такие стройки тянутся годами, а нефти оставалось на считаные месяцы. А во-вторых, все равно их суммарная мощность была в несколько раз меньше той, что потребляли одни лишь автомобили. А ведь нефть - это не только топливо. Это многие материалы, без которых была немыслима повседневная жизнь, это асфальт для дорог… Вся наша цивилизация держалась на нефти. Расчеты показывали, что при возврате к углю и пару эффективность сельского хозяйства упадет в 10 раз. Значит, несколько процентов фермеров уже не смогут кормить всех остальных, и 90% человечества просто вымрет от голода. Фактически даже больше - ведь даже при нефти целые народы жили впроголодь, планета задыхалась под бременем десяти миллиардов, которые все продолжали плодиться… И, конечно, эти миллиарды не стали бы умирать молча. Должна была начаться великая война за выживание, война всех против всех, зубами и когтями, не оставляющая камня на камне… - Тут я вспомнил, что передо мной стоит живое опровержение этих слов, и добавил: - То, что вам удалось сохранить цивилизацию с радио, атомоходами и ракетами, - настоящее чудо! Я только не пойму как. Какая-то революция в пищевой промышленности?

- Пятнадцать лет… - Она, казалось, меня не слушала. - Выходит, вы оказались здесь до того, как началось все это… То есть вы живете один? Совсем один? - Она словно бы не верила своему счастью.

- Да, я же сказал вам.

- Вы сказали, что здесь ваша команда.

- Нет, - понял я, - Тим - это меня так зовут [1]. Тимоти Хьюберт.

Она снова окинула меня изучающим взглядом с головы до ног, на сей раз более внимательным. Вот сейчас она заявит, что тоже сыта по горло своим миром, и предложит поселиться вместе “в этой романтической хижине”. Только этого не хватало.

- Все началось с экспедиции на Марс, - сказала она вместо этого. - Еще до нефтяного кризиса, точнее, на ранних его этапах. Тогда в мире были две державы, в принципе способные на такое, - США и Китай. США были богаче и имели более развитые космические технологии, но китайцам очень хотелось их обогнать. Американцы рассчитали, что для полноценной экспедиции - такой, которая сумела бы справиться с нештатными ситуациями и вообще вести полноценную исследовательскую работу на Марсе, а не просто воткнуть палку с флагом, - нужно не менее пяти человек. И неспешно готовили соответствующий проект. Китайцам хватало сил и средств, чтобы послать лишь одного. При этом шансы, что он долетит хотя бы в один конец живой и не свихнувшийся, оценивались как один к пяти, что не могло устроить даже китайцев… И они стали думать, как сделать, чтобы один смог заменить пятерых. Информация в мозгу хранится с большой избыточностью, вы знаете, Тим? Кроме того, есть алгоритмы сжатия с потерями. Как в компьютере, где можно сжать картинки или музыку на порядок, и ухудшение качества будет практически незаметным. В общем, они хотели запихать в мозг одного тайконавта опыт и знания пятерых - и им это удалось. Им удалось даже гораздо большее: они научились переносить из мозга в мозг личность целиком! И обеспечивать даже не пятикратное, а десятикратное сжатие почти без потерь. Терялась информация, которую человек и так не помнит… Говорят, правда, что в США тоже велись такие работы, но китайцы успели первыми. Тоталитарные режимы дают огромную фору науке там, где нужны опыты на людях… Полет на Марс, правда, так и не состоялся. Разразилась нефтяная катастрофа, и всем стало не до этого. Эффективность сельского хозяйства действительно упала в десять раз. Но теперь вы понимаете, как нам удалось вдесятеро сократить число едоков?