ПТУ для гоблинов, или Понтийский тактический университет - Наталья Косухина

Чуть прищурившись, я посмотрела на гоблина, вскинув подбородок:

— Что вы имеете в виду? Не нужно со мной ничего делать.

— Гордячка, — хмыкнул мужчина. — Сын еще наплачется с тобой.

Щеки опалило румянцем.

— Если ты считаешь, что все хорошо, то давай анализировать по порядку. Раз уж ты скоро войдешь в мою семью, то признаюсь честно: я был невероятно доволен, что тебя подставили.

— Что?! Это… Просто… — не находила я слов от возмущения.

— Заговор начал назревать задолго до вашей склоки с Нарциссой, и я искал алхимика, который подходил бы для моих целей. Подлость принцессы вышла для меня большой удачей. Ты была идеальной кандидатурой.

— Рада, что угодила, — саркастически заметила я.

— Однако в университете контролировать ситуацию было непросто. Отсутствовала связь с сыном, а он, как ведущий группы, имел существенное влияние, что поначалу привело к вашему взаимонепониманию.

— Не понимаю, о чем вы… — пробормотала я.

— Все ты понимаешь. Катарт внимательно следил за вами. И потом началось то, чего я опасался: покушения на студентов, возникновение опасности эпидемии, не говоря о саботаже испытаний. Я потратил немало усилий, чтобы вставлять врагам палки в колеса.

— Да уж, можно было и побольше помощи обеспечить.

— У меня были связаны руки, и свободу действия я получил лишь после того, как вы пропали.

— Не хочу даже вспоминать об этом, — прикрыла я глаза.

— И не надо. Несмотря на трудности и препятствия, и ты, и группа — большие молодцы и прошли все испытания с честью. Особенно последнее испытание. Я не ожидал, что все так удачно получится.

— На самом деле пройти его было труднее, чем кажется.

— И вот теперь Донат закончил обучение, вступил в должность и несколько лет будет помогать советнику, прежде чем сменит его на посту. Осталось лишь отрубить голову змее, которая все еще шипит и может ужалить.

— Что же теперь предпримут в отношении заговорщиков? – нахмурилась я, не зная, чем это может мне грозить.

— Мы будем их провоцировать, но тебя это уже не касается. Разве что ты поучаствуешь в одном мероприятии, которое намечено через две недели. Только не говори Донату, он против того, чтобы я тебя вмешивал, и очень разозлится.

— Вы так уверены, что я соглашусь?

— Конечно. Революционеры сейчас все еще угроза для сына, а его ты любишь.

С этим поспорить было сложно.

На церемонии награждения, в богато украшенном центральном зале дворца, я находилась среди преподавателей, которые стояли сбоку от места награждения. Напротив нас выстроились студенты, и хорошо, хоть не в меховых трусах, а в своей черной военной форме с воротником стоечкой.

Я любовалась Донатом и гнала от себя тревогу. Последние сутки он странно себя вел: не смотрел украдкой, как раньше, не обжигал взглядом или случайными прикосновениями, он словно заледенел и совершено не обращал на меня внимания.

Наверное, так надо, особенно в свете последнего происшествия… Но даже сегодня я словно не существовали для Ревана.

По правую руку от преподавателей находился зал, полный высокопоставленных лиц и родственников. Все пришли посмотреть на пышное мероприятие и назначение новых гоблинов, сменяющих некоторых на командующих должностях.

На постамент награждения вышел император, необычайно бледный, с мрачным взглядом.

— Уважаемые господа, сегодня мы собрались здесь, чтобы вручить награды лучшим из лучших, чтобы вы увидели, как герои начнут свой путь и вступят на свою непростую стезю. — И, взяв в руки пергамент, который императору передал помощник, зачитал: — Дагар Идар.

Вперед вышел гоблин и, получив награду и назначение, вернулся к товарищам. Далее император продолжил зачитывать фамилии, и гоблины выходили, чтобы наконец получить то, к чему они так давно стремились, — признание заслуг и положение.

Вот вызвали Ревана, и я затаила дыхание.

— Поздравляю вас с окончания университета, — торжественно произнес император. — Вы смените советника… на его должности.

— Служу империи.

И снова называют новое имя.

Наконец-то всё закончилось, наконец путь, которым я решилась воспользоваться год назад, пройден и с какими результатами! Но что же делать теперь? Как жить дальше? Кто сможешь ответить мне на эти вопросы?

Только один мой очень любимый гоблин, которым стоит с непроницаемым лицом и совсем не смотрит в мою сторону.

Спустя час церемония завершилась и я, поболтав с семьей и знакомыми, вышла из зала, направившись к себе. Не было ни сил, ни желания быть на этом приеме. Настроение, несмотря на события, было из руках вон, а тут…

Прервав мои размышления, кто-то втянул меня внутрь неизвестной мне комнаты, и, присмотревшись, я узнала матушку Ревана в тусклом свете свечи.

— Пойдем, — поманила меня женщина.

— Куда?

— Не задавай глупых вопросов. Конечно к Ревану.

— Зачем такая таинственность?

— Первое время за вами будут пристально наблюдать, и нужно, чтобы ваши отношения развивались постепенно.

— Оу…

Меня завели в потайной ход, и мы двинулись вперед по темному и затхлому проходу не шире метра.

— Мой сын уже сделал предложение?

— Да, — покраснела я.

— Прекрасно. И что ему ответили?

— Конечно да.

— Вот и чудненько. Значит, всё решено.

— Могу я спросить, почему вы изменили ко мне отношение?

Остановившись, жена канцлера, склонив голову набок, посмотрела на меня:

— Раньше я думала, что вы решила заполучить моего сына из-за его положения. Мало того, что это принесло бы ему несчастье, гоблины трудно переносят брак без любви, но и могло сломать ему карьеру. Думаю, события последних дней — яркое тому подтверждение.

Я хмурилась, но пока молчала.

— Как только я поняла, что вы любите Доната, а он вас, да и печётесь о его благополучии, причин для серьезного недовольства не осталось. Значит, чтобы дети не наломали дров, им нужно помочь.

Ого… Что тут скажешь — неординарная женщина.

Видно, мы пришли, так как жена канцлера нажала на камень в стене и дверь отъехала. Меня вытолкнули в новую и незнакомую комнату.

А там, у окна, меня уже ждал Реван, и вот теперь в его глазах горел огонь — жаркий, страстный и обжигающий.

Медленно подойдя ко мне, он поднял руку и остановил ее в сантиметре от щеки, а потом, схватив в охапку, припал к губам жарким поцелуем.

От водоворота чувств и ощущений можно было бы потерять сознание. Мы целовались как сумасшедшие, сжимая друг друга в объятиях, сминая одежду и лаская, пока хватало воздуха.

— Я чуть с ума не сошел, когда принцесса представила обвинение, — оторвался от моих губ Донат. — Но когда ты сказала, что… Не знаю, как смог справиться с собой и не зацеловать тебя прямо там.