Пингвины над Ямайкой - Александр Розов

– А что здесь такого? – спросила Зирка, – Они работают не ради денег, а ради своих   религиозных принципов. И рахманы управляют этим не ради наживы, а в интересах общины и в интересах религии. Рассматривать это как коммерцию – неправильно!

Математик улыбнулся и согласно кивнул головой.

– Да, это не коммерция. Коммерция предполагает встречные потоки ресурсов, а в рассматриваемой нами элизианской системе ресурсы изымаются у некой группы субъектов, а встречного потока нет. Вместо реальной компенсации за свои ресурсы, субъекты получают чувство соответствия требованиям своей религии, как правило, связанное с надеждой на лучшие условия в воображаемой посмертной жизни. Это древний, хорошо изученный метод некоммерческого обогащения жреческой касты, центральный пункт которого – психологический прессинг, заставляющий субъекта воспринимать виртуальную посмертную жизнь, как свое несомненное будущее, и откупаться от посмертных пыток реальными ресурсами, в частности – трудом.

– Кватро! Откуда ты знаешь, что рахманы поступают именно так?

– Так или иначе, – ответил он, – общинники работают, не получая реальной оплаты.

– Но это ни о чем не говорит! – возразила она, – Когда ты занимаешься со мной по программе подготовки к колледжу, ты тоже не получаешь реальной оплаты!

Возникла пауза, в течение которой Чинкл успел закурить сигарету, а Зирка – густо покраснеть от кончика носа до корней волос.

– Кватро, извини, я сказала глупость!

– Нет, ты просто построила одну из плоскостей мотивационной сепарации. И, что интересно, ты навела меня на мысль о другой плоскости того же класса. Давай-ка попробуем развить эту тему. Я уже говорил, что, как правило, суть такого метода жреческого обогащения – в рэкете через угрозы посмертными пытками. Будь так у элезианских рахманов, никакой проблемы бы не возникло.

– Почему не возникло бы? – робко спросила она.

– В силу типичности ситуации, – пояснил он, – Не требовалась бы экспертиза. Суд установил бы факт технического обращения в рабство. Элизианское имущество конфисковали бы, а восьмерых рахманов бы поставили к стенке завтра на рассвете. INDEMI все равно номинировала их на ВМГС, но у суда это вызвало сомнения. В результате, мне подбросили задачу социально-экономического анализа. Ты верно отметила, труд без реальной оплаты далеко не всегда означает рабское положение работника. Вопрос в том, каковы мотивы участников этого процесса. Мне крайне интересно услышать твою версию ответа на этот вопрос.

Зирка сплела пальцы и на секунду прикусила губу. Потом тихо спросила:

– От моего ответа что-то будет зависеть?

– Весьма вероятно, – подтвердил Кватро.

– Тогда, можно, я начну не сразу с ответа? Можно, я попробую рассказать?

– Aita pe-a, Излагай все, что считаешь важным.

– Тогда я начну с истории. Элизиане приехали сюда три года назад, из Египта, где их преследовали мусульманские власти. В том году была война в Трансэкваториальной Африке, и за счет этого, они получили разрешение эмигрировать вместе со своими семьями. Я, правда, не понимаю, какая тут связь… 

– Связь простая, – сказал Кватро, – В ходе зимней кампании 20-21-го года исламисты потерпели серьезное поражение в Африке. Умеренно-мусульманские власти Египта отреагировали смещением ближе к религиозному нейтралитету, а многие общины, преследовавшиеся, как «сектантские», получили субсидии на массовую эмиграцию. Странно, что элизиане выбрали Меганезию. Здесь не место фундаменталистам…

– Элизиане – это не фундаменталисты, – перебила Зирка, – Они выступают за свободу религии, и они приехали сюда в надежде, что Меганезия – свободная страна и здесь можно свободно исповедовать свою веру. Что здесь не будет гонений.   

Математик удивленно поднял брови.

– Не фундаменталисты? А как же их доктрина о превращении мира в сад, на воротах которого висит табличка с длинным перечнем запретов по поводу амулетов, голой задницы, бодиарта, хард-рока, азартных игр и камасутры? 

– У них в доктрине не написано про табличку! – возразила она.

– Табличка уже висит, – отрезал Кватро, – Это непосредственно-наблюдаемый факт. Соответственно, по их доктрине, когда этот сад-элизиум разрастается до размеров планеты, то места для остальных людей, не-элизиан, уже не остается.

– Кватро! – воскликнула она, – Ты не понимаешь! Сад, который здесь, это символ, и превращение мира в сад не значит, что всю сушу на планете, до последнего гектара, распашут плугом и засадят декоративными кустами и фруктовыми деревьями!

– Я читаю, как написано, а написано: совершится бла-бла-бла, и мир станет единым райским садом-элизиумом где… И дальше идет рекламный клип.

– Бла-бла-бла? – переспросила Зирка.

– Бла-бла-бла, – подтвердил он, – На человеческий язык не переводится.

– Нет, Кватро! Это переводится, если читающий хочет понять!

– Поставим вопрос так, – сказал математик, – Ты можешь это перевести?

– Конечно, могу! Элизиане верят в новое откровение, в снисхождение света, после которого материальный мир сольется в одно целое с небесным раем, с настоящим элизиумом. До этого дня, элизиум для нас существует только в духовном смысле. Материальный сад, созданный тут элизианами, это отражение небесной реальности, символ веры в будущее счастливое слияние духовной и материальной природы!

Чинкл хмыкнул, задумчиво потер ладонью подбородок, затем, ни слова не говоря, поднялся из-за стола и вышел из гостиной. Зирка лихорадочно стала вспоминать последнюю произнесенную фразу, задавая себе вопрос: не было ли сказано что-то, предельно обидное для собеседника – обидное по меганезийским понятиям… Она не успела построить ни одной версии. Математик вернулся в гостиную, держа в руке небольшой томик, книгу «классического», некомпьютерного типа.

– Зирка, тебе знакомо имя Платон?

– Да, – она кивнула, – Это великий древнегреческий философ… А при чем тут…?

– Он есть в университетском курсе истории методов науки, – пояснил Чинкл, – И я запомнил некую особенность стиля паралогических рассуждений этого автора. Ты произнесла фразу ровно в том же стиле. Цитирую: «То, что постигается с помощью размышления и рассуждения, очевидно, и есть вечно тождественное бытие, а то, что подвластно мнению и неразумному ощущению, возникает и гибнет, но никогда не существует на самом деле»… – Гм… Забавно, ты не находишь? Или другой образец оттуда же: «Поставим еще один вопрос относительно космоса. Взирая на какой первообраз работал тот, кто его устроил, – на тождественный и неизменный или на имевший возникновение?»… Гм… Обрати внимание на подход к теме. И далее на аргументацию: «Для всякого очевидно, что первообраз был вечным: ведь космос – прекраснейшая из возникших вещей, а его демиург – наилучшая из причин»… Гм. Полагаю, ты уловила сходство со своим стилем? Кстати, это был диалог «Тимей».

Полька неуверенно пожала плечами.

– У нас в школе было немного Платона по стилистике. Может быть, поэтому…

– Замечательно! – произнес он, – Чем-то похоже на «Утку и Кенгуру» Эдварда Лира!

Сказала Утка Кенгуру:

«Я твой прыжок боготворю!

Ты прыгаешь через моря,

Усталости не зная!

А жизнь в пруду, о, так скучна,

так далека от рая!

Как я мечтала бы, как ты,

измерить мир в полете!

Вот жизнь достойная мечты –

Не прозябать в болоте!».

… Вот! Это один из немногих стихов, которые я помню наизусть! Абсурдизм, на мой взгляд, это лучший жанр для поэзии. Но в жизненной практике он неуместен.

– Абсурдизм? – переспросила Зирка.

– Да, – он кивнул, – К какому еще жанру можно отнести действия по приманиванию сказочного небесного сада на его маленькую копию, сделанную на земле? Конечно, можно назвать это симпатической магией. Подобное притягивает подобное…

– Может быть, – сказала она, – С твоей точки зрения это глупость, абсурд, но почему элизиан за это преследуют здесь, в Меганезии, в свободной стране? 

– Преследуют не всех элизиан, а только рахманов, – уточнил Кватро, – Все остальные элизиане, вероятно – жертвы порабощения. Суд освободит их и отдаст им имущество, которое создано за их счет и которое криминально присвоили рахманы.

– Как это благородно! – с грустной иронией произнесла Зирка, – Прямо Робин Гуды из баллады! Но почему элизиане не в восторге, а в ужасе от этой перспективы? Хочешь узнать, что они об этом думают? Зайди на их международный интернет-форум!

Кватро Чинкл прикурил вторую сигарету за полчаса – он был порядком обеспокоен.

– Так. И что же я увижу на этом форуме?

– Ты увидишь рассказ о том, как замечательно их встретили на Киритимати три года назад, как радостно они начали создавать этот парк, и как потом, когда парк уже был открыт, все изменилось буквально в один день.