Император Александр III - Владимир Петрович Мещерский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Теперь не время подыскивать выражения. Необходимо, чтобы Император знал всю правду, а документы, подобные этим, лучше всего выяснят действительное положение вещей. Поверьте, я хорошо знаю Императора – Он оценит ваш поступок, Вы можете сказать ему многое”.
И тут же князь написал следующее:
“Ваше Величество! Генерал Ле-Фло только что сообщил мне содержание полученных им телеграмм от своего правительства. Переговорив с ним, я попросил его позволения представить названные телеграммы на благоусмотрение Вашего Величества; он согласился, и я имею честь препроводить их к Вашему Величеству”.
На другой день генерал Ле-Фло получил от князя Горчакова следующее письмо:
“Генерал, Император передал мне сегодня утром, из рук в руки, документы, которые вы мне доверили, и вместе с тем Он поручил мне выразить вам благодарность за оказанное доверие. Его Величество, Государь Император поручил мне также сказать вам, что Он вновь подтверждает уже раз сказанное вам лично”. Горчаков.
Сообщая об этом герцогу Деказу, генерал Ле-Фло писал:
“Узнав, что Франция рассчитывает на вооруженную поддержку России, Его Величество заметил, что это уже слишком сильно. Но тут же прибавил: “Мы устроим, что не придется обнажать оружие”.
И действительно, не пришлось вынимать меч из ножен; на Францию никто не осмелился напасть.
Несомненно одно, что общность франко-русских интересов существовала не только при Императоре Александре III, но и при Его Отце, точно так же, как она будет существовать и при Его сыне».
«Кончина Императора Александра III является громадною потерей не только для России, но и для Франции, а также и для всей Европы.
Напрасно тройственный союз старался всех уверить в своих исключительно миролюбивых стремлениях.
С тех пор как Германия, Австрия и Италия вошли в соглашение, Европа, понимая, что союз троих против одной представляет громадный соблазн для политики агрессивной, жила под постоянным страхом войны, которая при нынешних военно-технических усовершенствованиях была ужасною.
Европа вздохнула свободною грудью с тех пор, как Россия восстановила европейское равновесие.
Горе России разделят все те, кто не стремится сделать из Европы театр ужасной резни.
Но особенно сильно кончиною Императора Александра III огорчена Франция, считавшая Его своим сильным и великодушным Другом. Поклонимся же праху Великого Монарха, оказавшего Франции незабвенные услуги.
Но, оплакивая кончину Императора Александра III, не будем падать духом. Прием, оказанный французским морякам в Петербурге и Кронштадте, а затем прием, оказанный нами русским морякам в Тулоне и Париже, в достаточной степени констатировали силу взаимных симпатий, соединяющих обе нации. Французы никогда не забудут слов, сказанных Императором Александром III нашему послу: “Доверьтесь мне, общие интересы связывают наши страны”.
Отношения между двумя нациями, основанные на чувстве взаимных симпатий и общности интересов, не могут измениться».
Огюст Вакери
(Главный редактор газеты Rappel)
И. Н. Крамской. Портрет Александра III. 1886
«Император Александр III умирает. Весть эта повергла в глубокую печаль как Россию, так и Францию. Его открытый характер, безупречная лояльность всех Его действий, твердость Его воли уготовили Ему заранее наиболее почетное место среди имен великих государей. Этот гигант, задумчивый взгляд которого оживлялся радостью только во время игр с детьми, обладал в делах политики двумя качествами, которых нередко бывают лишены люди гениальные: колоссальной силой воли и полным равновесием ума. Его предшественники в деле цивилизации России нередко прибегали за советами и примерами к Швеции, Англии, Германии. Последняя с восемнадцатого столетия снабжала Россию своими чиновниками. Император Александр III имел то громадное преимущество, что он был истинно русским Царем и стремился, чтобы Россия была для России, а не для Германии.
Я не думаю, чтобы между Россией и Францией существовало бы формальное соглашение, занесенное на бумагу и обусловленное известными обязательствами как с той, так и с другой стороны. Но между обеими нациями существует более прочное, более верное соглашение, основанное на общности интересов и чувстве взаимных симпатий.
С точки зрения общих интересов Россия должна желать усиления Франции, чтобы не дать в руки тройственного союза судьбы Европы.
С точки зрения интересов частных Россия находит на французских рынках те миллионы, в которых она нуждается.
Крымская война впервые выяснила существование взаимных симпатий Франции и России. Наши солдаты братались с русскими солдатами, а русские пленные находили в наших городах самый радушный, самый дружественный прием.
Тем не менее Кронштадт был полною неожиданностью как для Европы, так равно для самой Франции. Тот, Кто предпочитал всегда дело – слову, совершил великое деяние; Он открыто встал на нашу сторону. Посещением наших судов Император Александр III не имел в виду ни наступательной, ни оборонительной демонстрации; Он желал только дать понять миру, что в случае нападения на Францию она будет иметь сильного защитника.
Изменится ли русская политика с кончиною Императора Александра III? По всей вероятности, нет… Ввиду тройственного союза – общего порядка, – ввиду нужды в деньгах – порядка финансового, – ввиду взаимных симпатий России и Франции – положения нравственного, мы полагаем, что франко-русская дружба останется в прежней силе.
Начиная с 1870 года, не только одни враги давали нам чувствовать тяжесть понесенного нами поражения, но и все остальные народы своим презрением несравненно больше досаждали нас, нежели враги, преследовавшие нас своею ненавистью. Вот почему кончина Императора Александра III вызывает во всей Франции такое искреннее и глубокое сочувствие горю, постигшему русский народ. Этот Самодержавный Император, этот властелин ста миллионов поданных, этот идеальный Отец и человек, с непокрытою головою, стоя на капитанской рубке одного из наших военных судов, слушал марсельезу! Этот великодушный поступок пробудил в нас чувство национальной гордости и дал возможность уверенно и безбоязненно взглянуть в будущее. Эти минуты Франция никогда не забудет!»
Тони Ревилльон
(Из газеты Radical)
«В день, посвящаемый памяти дорогих покойников, громадная толпа народа соберется на наших кладбищах.
Культ смерти почитается в настоящее время парижанами, как никогда; бывают дни, когда все население Парижа проникается сознанием величия смерти.
На наших глазах встает картина символического погребения, картина, позаимствованная Вакери у Кальдерона, в его «погребении чести». Мы видим перед собою целый ряд гробов, в которых покоятся не трупы, но умершие мысли, угасшие верования, разбитые иллюзии. Все это обратилось в состояние трупов, потерявших жизненную искру.
“Бывают случаи, – говорит Лакордер, – когда народы угасают в незаметной агонии, к которой они привязываются как к сладкому и безмятежному отдыху; иногда погибают они среди праздничного шума, воспевая победные гимны и
