Дотянуться до небес (СИ) - "Focsker"

- Мы все молимся за успех вашего предприятия и авантюры. Ведь тогда, как и говорила госпожа Хельга, мы сможем забрать сюда наших младших сестер, кровных, и тех, кто по воле мрачных улиц, трущоб и судьбы-злодейки стал нашей семьей, - опустив голову, произнесла девушка.

- А что насчет имени, будь то частью ордена, армии или ещё чего, воинство обязана иметь второе имя, зачем, не знаю... - настрой пылкой Зельги быстро пополз вниз.

- Жаль, что таким красоткам достался непутевый господин... - протянул Олег, пытаясь хоть как-то смягчить обострившееся из-за его слов отношения.

Преданность этих детей вызывала чувство искреннего стыда за себя, за свои поступки, душа современного человека, пусть и выросшего в захолустье, разрывалась при одной мысли, что ребятишек, всех как одну, могли лишить жизни по одной лишь чьей-то прихоти, за шалость, совершенную кем-то ниже статусом.

- Ну что вы, господин Жак! - вертко проскочив окруживших Олега воительниц, произнесла девчонка, ростом примерно как и сам парень. - Вы ещё какой путевый, виноград, что приносил господин Фридрих, он же от вас был, от вас? - тараторила синеглазая, когда за её спиной показалось что-то огненно-оранжевое и очень пушистое. - Я уверена, что от вас!

- Лайда, хвост! - одернув подругу за плечо, произнесла Зельга, после чего малышка, опустив голову, поспешила спрятаться за спиной более крупной подруги и убрать под рубаху выскочившую из-под одежды от эмоций конечность.

- Это что такое... - опешив, произнес Олег.

- Ничего, совсем ничего, господин, помилуйте, вам показалось, - не смея показать головы, произнесла рыжая.

- Лайда, не смей врать господину, - рыкнула на малышку Зельда, после чего та печально стянула с головы коричневую бандану, обнажив звериные ушки, а следом, будто по волшебству, из-за её спины показался золотисто-оранжевый хвост с огненной крапинкой на конце.

- Лайда родом из кочевников, что на западе. Когда-то давно их семья попала в нашу империю в качестве рабов, но пра-пра бабушка Лайды отличилась при обороне одной из пограничных крепостей, и спасла тем самым важную особу из столицы. Та в благодарность освободила невольницу и пожаловала немалую сумму, - Зельга подталкивала Лайду, чтоб та сама рассказала историю своей семьи, но малышка лишь постыдно косилась в сторону, не желая говорить.

- Не стоит говорить за другого человека, если не хочет, пусть не говорит... - произнес Олег, после чего подозвал "рыжика" - так он про себя успел окрестить девчонку.

- Скажи, ты не против, если я потрогаю? Не пойми неправильно, когда-то давно я видел что-то подобное на улицах, но так близко ещё никогда, - Олегу самому было стыдно за домогательство такого рода, но с интересом сложно было что-то сделать. Настолько диковинно и необычно выглядел этот пушистый хвост размером в добрую половину туловища Лайды.

Девушка ещё раз испуганно глянула на старшую, однако та лишь хмыкнула, отправившись к своей кровати и напоследок кинув "везучка".

Поджав ушки, Лайда боязливо села рядом с Олегом, после чего на ноги парня лёг пушистый и слегка взъерошенный лисий хвост. Мягкий, не холодный и не тёплый, шерсть была крайне необычной на ощупь. Стоило немного надавить, как пальцы проваливались будто в мягкий песок, щекоча кожу мелкими ворсинками, что были укрыты под внешним слоем.

Тем временем на лице Лайды проступил нездоровый румянец, поверх которого появились капельки пота. Играться с чужим хвостом, а именно это сейчас и делал принц, могли себе позволить только уж очень молодые родственники или же любовники. Ведь хвосты были крайне чувствительной частью тела зверолюдок.

-Ох... господин... Ой-ой-ой-ой... Не трогайте у основания хвоста, пожалуйста, - не в силах сдерживаться, произнесла Лайда, по-новому взглянувшая на своего принца. В напряженных глазах читалась похоть, не в силах сдержать порыв страсти, вызванный мальчиком, с губ лисицы сорвалась тонкая нитка слюны. - Что же вы со мной делаете? - только и смогла произнести она, попытавшись обнять рукой Жака, но подошедшая соратница, отвесив зазнавшейся малышке подзатыльник, тот час привела подругу в чувство.

- Лайда... - шикнула незнакомка на лисицу, после чего кивком намекнула той взглянуть на стражниц, одна из которых была уже готова ворваться в клетку.

- Простите, господин, как я поняла, вы не знаете, хвосты зверолюдок, и тем более лисьих, это что-то типа наших человеческих эрогенных зон.... - произнесла с кровати Зельга.

- Чего?! - вскочив на ноги, вскрикнул от удивления Олег, по-новому расценив раскрасневшуюся лисичку.

- Верно, и если долго мять и ласкать наши хвостики, мы начинаем заводиться... - ожидая того, что принц вновь возьмется за её хвостик, с жалобным взглядом произнесла Лайда.

- Прости... - смутившись и откашлявшись, сказал Олег. - Не знал, - отсев немного дальше, добавил он. Чем и вызвал у Рыжика негромкий разочаровавшийся скулеж, а после и смех собравшихся в камере.

Глава 43

Пребывая в темнице и заточении, многие отчаивались, ломались и меня свой взгляд на тот или иной вопрос. Катарине частенько доводилась наблюдать такие картины, когда зазнавшиеся торгашки и прочая мелочевка, вздумав перечить аристократии, попадала в застенки цитадели. После чего вмиг меняла своё мнение и позицию в любой теме и при любом разговоре. Боясь того, что может последовать за заточением, а именно - потеря всего имущества, пытки или смерть.

Но сейчас, глядя из-под маски стражницы, она не видела какого-либо страха, исходившего от принца, прожившего всю свою жизнь в удобствах и изысках. Не брезговал есть с деревянной миски, пить из черпака, одного на всю камеру, и спать на старой соломе. Более того, это никак не повлияло на его решимость в плане обучения этих оборванок. Пусть теперь условия были, мягко сказать, не очень, он продолжал гонять молодок по азбуке и счётам. Без чернил, дощечек и прочего. Очистив на каменном полу небольшой участок, он и его ученицы, выкладывая из соломенных палочек цифры и буквы, продолжали учиться считать и писать.

Что видела и слышала, Катарина периодически докладывала Ламии, которая в последнее время была сама не своя. Ну или как раз таки стала самой собой, если взять во внимание именно ту жестокую, вспыльчивую и несдержанную женщину, которой она была до встречи с парнем, так сильно повлиявшим на её.

- Не жалуется, не просит снисхождения и даже встречи со мной?! - закипела при последнем докладе императрица, швырнув в слугу бокалом вина и потребовав более крепкого напитка.

- Так и есть, моя госпожа, - не поднимая головы, отчиталась Ван Клаузевиц.

- Сидит с ним кто? - не зная о чем ещё спросить, поинтересовалась Ламия.

- Бывшие попрошайки, воришки, есть парочка сирот. Все поголовно прошли застенки цитадельных менталистов, с уверенностью могу сказать, что каждая из них, пусть и с не особым рвением, но всё же, если потребуется, отдаст собственную жизнь за его величество, - процитировав слова тех самых менталистов, ответила Катарина.