Кровавый шабаш - Алексей Атеев

Дверь скрипнула, Маковников поднял голову — на пороге стояла неизвестная ему девушка в потрепанных джинсах и майке, довольно хорошенькая. Она в упор смотрела на него.

ОХОТА НА «КРЫСУ»

Глаша отродясь не бывала в редакции «Курьера», однако безошибочно продвигалась в нужном направлении, словно некто упорно вел ее вперед. Впрочем, она об этом даже не задумывалась.

Редакция «Курьера» располагалась в обычной трехкомнатной квартире на первом этаже «сталинского» дома. Дом находился совсем рядом с ее собственным жильем, но Глашу нисколько не волновало, что она может встретить кого-нибудь из близких. Она припарковала машину у подъезда, перед дверьми которого красовалась массивная доска с надписью: «Редакция независимой газеты „Курьер“.

Глаша толкнула дверь и очутилась лицом к лицу с Маковниковым. Она видела этого человека в первый раз, но точно знала: перед ней именно тот, кто ей нужен.

Редактор оторвал глаза от пачки материалов и поднял их на Глашу.

— Что вы хотите? — с равнодушной полуулыбкой поинтересовался он.

Глаша подняла глаза к потолку, словно пытаясь что-то сообразить.

«Ненормальная», — понял Маковников. Подобная публика появлялась здесь довольно часто, и редактор к ней в общем-то привык.

Глаша вновь опустила глаза на Маковникова.

— Мне очень жаль, — словно извиняясь, произнесла она, — я вас совсем не знаю, но нужно же с кого-то начинать. Первый шаг всегда самый трудный…

Маковников недоуменно таращился на Глашу.

— Ведь именно вы организовали все эти события…

— Что вы имеете в виду? — не понял Маковников.

— Нездоровое любопытство, поиски дешевой сенсации… Вас, конечно, использовали, но тем не менее… вы являетесь орудием темных сил.

«Точно, ненормальная, — досадливо подумал редактор „Курьера“, — и надо же, с утра приперлась. Возись с ней теперь. В диспансер звонить придется или сама уйдет? Что это она насчет темных сил плетет?»

В дверях показалась старушка, и с интересом слушала малопонятный разговор.

Глаша спокойно достала из-за пояса джинсов пистолет и направила его на Маковникова. Тот разинул рот, побледнел. Старушка ахнула и попятилась. Маковников отшвырнул стул и забился в угол, в ужасе таращась на Глашу.

Щелкнул курок. Выстрела не последовало. Глаша недоуменно посмотрела на оружие, не понимая, в чем дело.

«Затвор нужно передернуть, затвор! — как ветер пронеслось в голове. — Быстро возьми пистолет в левую руку, а правой тяни ствол на себя».

Однако редактор не стал дожидаться окончания Глашиных манипуляций. Он перескочил через письменный стол, сбил суетившуюся в проходе старушку и выскочил в дверь.

— Убивают! — завопила бабка. — Помогите ради Христа!

Глаша кинулась следом за своей жертвой.

Непонятно почему редактор «Курьера» не выскочил из подъезда, а побежал вверх по лестничной клетке. Вот и последний этаж. Куда же он делся? Ступеньки вели еще выше, очевидно, на чердак. Глаша отворила тяжелую, обитую рваным дерматином дверь и оказалась в громадном полутемном помещении, которое пересекали какие-то балки. И вновь странное ощущение посетило нашу героиню. Она отродясь не шастала по чердакам, но сейчас ей представилось, что она бывала здесь не раз. Все казалось смутно знакомым, даже запахи пыли, нагретого железа, старого дерева и голубиного помета вызывали неясные тревожные ассоциации. Она замерла, вся обратившись в слух. Впереди раздался шорох, потом грохот падающего железа и приглушенное ругательство.

— Эй, вы! — крикнула Глаша. — Не лучше ли выйти? Вы же не крыса. Ведите себя по-мужски.

Опять загремело ржавое железо, под тяжелыми шагами заскрипел шлак. Маковников вновь бросился бежать. На мгновение в снопе света, падающего сквозь дыру в крыше, мелькнула сутулая спина. Глаша вскинула пистолет и выстрелила. Грохот оглушил ее, она не ожидала, что выйдет так громко.

— Погоди, не стреляй! — услышала она крик откуда-то справа. — Давай поговорим. Объясни, что тебе от меня нужно? В чем я провинился?

— Понимаете, лично передо мной вы ни в чем не виноваты. Но от вас исходит зло.

— Какое зло? Что ты мелешь, сучка!

— Причина тому ваша беспринципность, — продолжала вещать Глаша. — И зло воспользовалось ею. С вашей помощью зло открывает себе дорогу, заражает все кругом.

— Что за бред!

— Да разве это бред?! Ведь вы присутствовали на сатанинской церемонии, вы даже сняли ее на видео, вы знали о готовящемся убийстве Давыдова… ну того, которому отрезали голову, знали, что его принесут на кладбище. Вы находились в курсе всех событий. И вместо того чтобы пресечь это, вы только тихонько потирали руки, предвкушая дальнейшие жертвы, о которых можно будет написать в вашей паршивой газетенке и прославиться.

— Я ничего не знал… То есть знал… Но ведь я сам не убивал, меня подставили… Она подставила… Я не знаю, для чего ей это нужно, но виновата она! Она виновата, а не я! Ее ищи! Я могу помочь… Она все подстроила, спланировала… сымитировала, что она якобы убита… Я только… — Он внезапно оборвал свой монолог.

Глаша прислушалась. Где-то совсем рядом ворковали голуби, выстрел почему-то не спугнул их, с улицы доносился неясный шум, но, кроме этих обыденных звуков, ничего не нарушало тишину. Потом долговязая фигура протиснулась в проем слухового окна.

«Вылез на крышу, — поняла Глаша. — Тем лучше».

С момента нападения прошло всего минут двадцать, а Маковникову казалось, его преследуют несколько часов. Сейчас он прятался за печной трубой, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия. Но ничего подходящего на крыше не наблюдалось.

Как же так, почему?! Почему именно с ним?! Кто вообще она такая?! Откуда все знает?! А может… Может, ее послала та?! Точно! Эта девка — одна из ее наймитов. У нее полно таких, готовых выполнить любое приказание. В свое время она прямо говорила об этом. Пошлю, говорила, любую, и она выполнит все, что я прикажу. Что же делать?! Нужно кричать, звать на помощь. Внизу ходят люди, его услышат… А та старуха, которая маячила в дверях, может, она вызовет милицию? Эта девка пока не показывается на крыше. Выжидает… А если подкрасться к слуховому окошку и, как только ее голова высунется, вырубить стерву?

Стараясь не греметь плохо закрепленным шифером, он на цыпочках подкрался к слуховому окну и изготовился к борьбе.

— Эй! — услышал он у себя за спиной. Маковников стремительно обернулся. Девка, оказывается, вылезла совсем с другой стороны и теперь стояла в полный рост, направив на него пистолет. Маковников вновь хотел нырнуть в чердачное окно, но застрял, зацепившись за торчащий гвоздь. Он резко рванулся, но то ли гвоздь был в союзе с убийцей, то ли брюки китайского производства оказались изготовленными из очень добротной ткани, но освободиться никак не удавалось.