Врата ночи - Татьяна Степанова

Зазвонил мобильный. Бархат! Наконец-то! Колосов с телефоном вышел в соседний кабинет. А к Риверсу зашел один из оперативников.

— Из змеиного логова — салют! — Бархат говорил быстро и тихо. — Знаешь, кое-что есть. Квартирка та еще. Свалка. Фиг что разыщешь. Но я нашел, мне кажется, кое-что любопытное.

— Оружие?!

— Нет. Оружия нет. Если не считать кухонных ножей. Я его вещи смотрел, гардероб. Не густо у него с бабками, видно. Шмотки в основном секонд-хенд, с чужого плеча, хоть и стильные попадаются в прикид.

Колосов чуть не выругался: кто про что, а Бархат все про тряпье! Барахольщик!

— У него в шкафу сумка спортивная, — услышал он в трубку, — битком. Я открыл, а там тоже вещи, только бабьи: два дешевых вечерних платья с люрексом, ночные рубашки и пропасть белья: трусики, лифцы, боди с резинками, чулки, колготки. Все ношеное. А на дне — квитанция из химчистки на эти платья на имя Мелеску.

— У него дома видеоаппаратура какая-нибудь есть? — спросил Колосов.

— Телик, видик, видеокамера. Очень много видеокассет. Одна полка целиком занята.

Колосов дал отбой. Вернулся в кабинет. Риверс курил.

— Я жду объяснений, Анатолий Аверьянович.

— Ну, а что я скрываю, что ли? Да, она приехала на киностудию. Ко мне. Сильно переживала. Плакала. Я посчитал, что в таком состоянии ее нельзя оставлять одну. Предложил довезти на машине домой. Как мог, утешал, успокаивал. Но она плакала не переставая.

— Во сколько вы поехали?

— Где-то во второй половине дня, часа в четыре. Я у нее на квартире пробыл не более часа. Пытался чем-то отвлечь ее от горьких мыслей. У нас ведь с ней совместные планы были насчет фильма для фестиваля анимационного кино. У Яны оригинальная техника рисунка. Была, да... Тут в связи с нынешним нашим проектом со съемками рекламного клипа линии мужской парфюмерии «Евфрат» кое-какие финансовые возможности возникли. Наши французские спонсоры проявили интерес и к анимации. Я пытался Янину заинтересовать, отвлечь. Изложил пару идей, которые могли бы лечь в основу нашего общего проекта, креативными продюсерами которого стали бы мы с ней. Ну и... И все! Где-то в пять я от нее уехал.

— И не звонили ей потом?

— Нет! Думал, отойдет немного, сама позвонит. Она, думал, никого не хочет видеть, горюет.

— Вы говорите не всю правду, Анатолий Аверьянович. Почему не упоминаете, что в тот день Скуратов тоже приезжал к ней на Тетеринский?

— Вы что — следили за нами? — Риверс спросил это без всякого выражения, однако напряженно. — А какое это имеет значение — приезжал он или нет?

— Янина Мелеску кого-нибудь подозревала в смерти Алагирова?

Пауза. Риверс смотрел в окно.

— А вы сами кого-нибудь подозреваете в их смерти? Молчание.

— Хорошо. Поставим вопрос несколько по-другому. — Колосов смотрел на фигуранта. — Что произошло у Мелеску со Скуратовым? Почему они расстались? Почему он ее бросил? Ушел к другой?

Риверс по-прежнему молчал. И когда Никита уже хотел было задать новый вопрос — про отпечатки(!) — ответил медленно и неохотно:

— Там было совсем все не так. И Янка просто вбила себе в голову... Женщин же иногда клинит на самых очевидных вещах! Я говорил ей: ты ошибаешься, не может такого быть... В общем, в какой-то момент ей начало казаться, что его...

— Скуратова? Ее сожителя?

— Да... Что его больше интересует этот пацан.

— Абдулла?

— Да. Ей так казалось. И она распсиховалась. Имела глупость сказать ему об этом. Начала устраивать сцены. Обвиняла его... У них и так сложные были отношения. Она чувствовала в Скуратове что-то... И ей казалось, причина всему этот мальчишка. Ну, она и решила, как это водится у женщин, переломить ситуацию в свою пользу. И переломила. Я говорил: с огнем играешь! Ну, Алагиров влюбился в нее. А она...

Она мне потом сказала — я дура, я ошиблась. Не в этом все дело. Все дело совсем в другом.

— В чем?

Риверс курил. Лицо его скрывала сизая пелена дыма.

— Она не была со мной до конца откровенна, — сказал он.

— А вы с ней? С вашим единственным близким другом?

Риверс резко вскинул голову. В тоне Колосова змеилось...

— Следователь прокуратуры приглашает вас на допрос, Анатолий Аверьянович. Прямо сейчас, — Никита словно и забыл, что фигуранта вызывали в прокуратуру «завтра к десяти». После информации Бархата ситуация кардинально менялась. — По логике вещей — вы последний, кто видел Янину Мелеску живой.

— Последним был убийца.

Колосов кротко кивнул: да, конечно. Не спорю. Согласен. Можно сказать и так.

— Меня что, уже не отпустят? Меня арестуют? — тихо спросил Риверс. — Но за что?

— Все решит следователь после вашего допроса и обыска в вашей квартире. Может быть, у вас есть что-то, имеющее отношение к делу, что вы бы хотели выдать добровольно?

Риверс не ответил. Молчал он и всю дорогу в прокуратуру. Колосов оставил их со следователем наедине. А сам, объяснив зампрокурора ситуацию и заручившись ордером на обыск, уехал на Солянку. Это было уже второе по счету за день проникновение в квартиру. На этот раз совершенно легальное и законное. Никита уже знал, что и где искать. И, кроме женской одежды и квитанции на имя Мелеску, его особо интересовали видеокассеты.

Глава 41

«ТТ»

Именно с вопроса о записях на видеокассетах Колосов и планировал начать свою следующую беседу с Риверсом. Обыск закончился быстро: к пяти часам квартира на Солянке была уже закрыта и опечатана. Никита лично доставил изъятую сумку с женскими вещами и квитанцией химчистки на имя Мелеску в прокуратуру. Поставил на стол перед Риверсом в кабинете следователя. Открыл «молнию». Показал. Отметил про себя, что Бархат не ошибся. Все находившееся в сумке женское тряпье — два платья и пропасть белья — оказалось ношеным.

Но начинать очередную беседу с фигурантом он все же предпочел бы с видеокассет. Однако для того, чтобы говорить предметно, их нужно было для начала просмотреть. Все до единой. А изъятых во время обыска кассет по описи числилось двести пятьдесят восемь штук. И Никита прикидывал, сколько же дней уйдет на просмотр. Если смотреть, не отрываясь от экрана по двенадцать часов в день, и то больше двух недель! А разве они располагали таким запасом времени?

Узрев сумку и вещи, Риверс сначала побледнел. Потом лицо его покрылось красными пятнами. «Точно лишаем», — с неприязнью подумал Колосов. Следователь прокуратуры молча вызвал конвой. Риверса вывели в коридор. Пока еще по результатам обыска ему не было задано ни единого вопроса.

— Вот, Никита Михайлович, ознакомьтесь, до чего мы тут договорились в ваше отсутствие, — следователь протянул протокол допроса подозреваемого, только что извлеченный из пишущей машинки. Никита пробежал глазами текст. Прокуратуру интересовало то же самое, что и его самого. Отношения с Мелеску, Алагировым. Взаимоотношения с шефом «югоармейцев», его заместителем Астрахановым. Следователь пока не затрагивал другие подробности этого дела. Терпеливо ждал результатов обыска. И правильно делал. Колосов вернул ему протокол допроса. Они детально и обстоятельно начали обсуждать складывавшуюся по делу ситуацию.

— И все же мне нужны более веские основания для его задержания. Веские, подчеркиваю. Не забывай, если это он — на нем не два убийства, а семь, — следователь колебался. — По эпизодам с расчлененкой же на Риверса почти ничего нет, кроме твоих догадок. Да, согласен, с вещами в сумке расклад интересный. И в квартире у Мелеску он наследил. Но при желании этим фактам можно придумать объяснение. Вполне удобоваримое. Вот я его сейчас приглашу, начну задавать вопросы об этом, — следователь кивнул на сумку, — а он мне ответит, как и вам: да, и в квартире я у Мелеску был в тот день, но только уехал, оставив потерпевшую живой и здоровой. И эту сумку я, помнится, как-то у нее брал... под продукты. Она сама мне одолжила. А на квитанцию даже внимания не обратил. А вещи это не ее, не Янины, а совсем другой моей знакомой. Идите, проверяйте. На вещах-то бирок, меток нет. И я послушно запишу его показания. И будем мы проверять и искать...

Да, вы абсолютно правы, я бы тоже предпочел начать с видеокассет. Если бы на записи что-то обнаружилось, нам бы проще было перейти к эпизоду с Масловым и к остальным. А так... ну что мы имеем? Трупов — кроме тел Алагирова, которое он сам же и подбросил, и Мелеску — по-прежнему нет. Оружие тоже до сих пор не найдено. И даже по эпизоду с Мелеску, где улики вроде бы на него указывают, мы не знаем главного — мотива, по которому Риверс, если это конечно ОН, убил эту женщину. Поэтому... зыбко тут все как-то. Но, с другой стороны, и отпустить его я гоже не имею права. Как я понял с ваших слов, его уже однажды отпускали. Так что...

Вот он показания дает, что в день убийства к Мелеску на киностудию приезжал Скуратов и что между ними был конфликт. В протокол он это категорически отказался вносить, но в разговоре сделал весьма прозрачный намек, что Мелеску якобы всерьез подозревала в убийстве Алагирова Скуратова — своего прежнего сожителя. У меня в связи с этим складывается впечатление, что он либо что-то недоговаривает, либо намеренно пытается подбросить весьма удобную версию смерти Мелеску. И в принципе такой расчет точен. Ведь они со Скуратовым пока в равном положении. И без допроса Скуратова я просто не могу сейчас вынести в отношении подозреваемого Риверса какое-то определенное решение.