Желтые небеса - Антон Орлов

Два дня они ехали на север, петляя среди препятствий. Жара усиливалась. Мартин с тоской посматривал на рифленую перламутровую панель сдохшего кондиционера и стоически боролся с искушением приоткрыть боковое окно. Нельзя. У местных жителей в ходу наркотические бомбы: комки дурманящего снадобья, обернутые листьями таким образом, что после броска обертка слетает, а атакованная жертва, надышавшись дряни, начинает двигаться в замедленном темпе. Перед тем как использовать эти бомбы, воины принимают специально приготовленное противоядие. Бронекар дважды подвергался нападению со стороны каких-то оголодавших малочисленных групп, и вязкие серые комки налипали на стекло, а после засыхали и отваливались. Упустившие свой обед чернарийцы разочарованно орали вслед машине.

Деревня выскочила из-за гребня внезапно – десяток темно-коричневых конусов, расставленных среди деревьев с фиолетовой листвой, пустые загоны для скота, пепелище в центре. Мартин нажал на тормоз.

– Что там? – спросил Сотимара, поднимая к глазам бинокль.

– Поселение каннибалов. Мадина, возьмите в нижнем справа шкафчике пластиковый пакет.

– Зачем?

– Держите под рукой. Пригодится.

– Лучше не смотрите в окно, – изменившимся голосом посоветовал фаяниец. – Это зрелище не для вас…

Он опоздал со своим предупреждением. Мадину вывернуло – в пакет, который она все-таки успела достать.

– Отвернитесь от окна, – велел Мартин. – Мадина, вы меня слышите? Я хочу понять, что здесь произошло, придется ненадолго задержаться.

Мадина сползла с кресла на пол и теперь сидела в углу кабины, наклонив побледневшее лицо к раскрытому пакету, содрогаясь от рвотных спазмов. Сотимара, нежно поглаживая ее плечо, бормотал что-то успокаивающее. Отвернувшись, Мартин исподлобья поглядел на открывшуюся картину: он тоже испытывал отвращение, смешанное со злостью, но без физиологической реакции. Деревня как деревня, если не замечать развешанных среди фиолетовой листвы кусков человеческих тел. И трупов около хижин.

– Не высовывайтесь, – бросил он перед тем, как надеть респиратор (на случай, если снаружи притаился бомбометатель), и выпрыгнул из машины.

Тропическая жара, оранжевое солнце в зените. Запах разлагающейся плоти проникал даже сквозь многослойные фильтры. Мужчины. Женщины. Старики. Подростки. Убиты примерно двое-трое суток назад. Расправились с ними отнюдь не другие каннибалы: во-первых, все трупы целехоньки, во-вторых, в пыли сохранились следы рубчатых подошв – валвэнийцы такой обуви не носят. Стрельбы не было, жителей деревни убивали голыми руками либо холодным оружием. Засохшие серые комочки: остатки наркотических бомб. Услыхав слабый шорох в одной из хижин, Мартин мгновенно развернулся. Все тихо. Он откинул кожаный полог, заглянул внутрь, держа наготове меч. На циновках сидела древняя старуха в окружении нескольких детей, смуглых, с чумазыми мордашками, и все они уставились на Мартина с диким ужасом. Еще бы! Ведь он как две капли воды похож на злых демонов, уничтоживших деревню.

Он заметил в полумраке хижины среди туземной утвари кое-какие предметы, которые никак не могли быть изготовлены в Чернаре: рваную измусоленную книгу, грязный кружевной лоскут, кованую пряжку, разбитые очки в металлической оправе, раскрашенную матерчатую куклу. Иногда чернарийцы устраивают засады на тракте, добывая пропитание и заодно разживаясь диковинными вещами.

На Мартина смотрели, затаив дыхание, только одна маленькая девочка, не обращая внимания на демона, что-то грызла. Высушенную человеческую кисть. Мартин шагнул на солнцепек, еще раз огляделся и направился к машине.

– Поехали, – покосившись на Мадину, попросил Сотимара. – Ей совсем плохо…

Мартин молча забрал у Мадины использованный пакет, вышвырнул наружу, захлопнул дверцу и сел за руль. Скалы, похожие на окаменевших ползучих тварей. Кремовые и бледно-желтые живые воронки, устремленные раструбами к небу. Озера в оврагах, заросшие по краям высокой травой, зеленой и фиолетовой вперемешку. Чернара – красивое место, если держаться подальше от человеческих поселений.

– Боже мой… – хрипло простонала Мадина.

– Сотимара, дайте ей немного вина. Того, что мы купили в Аомре.

Выпив вина, Мадина более-менее пришла в себя, хотя выглядела пришибленной.

– Извините за деликатный вопрос, – вполголоса обратился к ней Мартин, когда фаяниец вышел. – Вы не беременны?

– Нет, – она помотала головой. – Спираль. Задоголовые келмаки не знают, что это такое, а я просвещать их не стала. Дело не в этом. Мартин, на меня всегда так действуют… такие вещи. Ну, куски тел, внутренности… Я из-за этого терпеть не могу натурализм в искусстве. Это ненормально, недопустимо… Что там было, в этой деревне? Дикари между собой воюют?

– Нет. Недавно там побывали денорцы, только и всего. Могу заключить, что они тоже не любят каннибалов.

– Да они сами не лучше каннибалов! Вот значит как… И они всех поубивали?

– Ага. Уцелела одна старуха и пятеро детей.

– Преступники… – прошептала Мадина. – Истребить целую деревню…

– Помнится, когда вы эту деревню увидели, у вас чуть желудок наружу не выскочил.

Мадина слегка скривилась, подавила возникший было рвотный спазм, но потом возразила:

– Это не повод для массового убийства! А вы, значит, ничуть не возмущены?

– Я?.. – Мартин пожал плечами. – Для меня это находится за гранью человеческого. Я имею в виду чернарийцев с их гастрономическими пристрастиями. Я не стал бы нападать на деревню и всех поголовно истреблять, но возмущения по этому поводу не испытываю.

– Есть разные этносы, и у каждого…

– Мадина, не втягивайте меня в полемику! Видите, какая трасса? Если я во что-нибудь врежусь или заеду в яму, мы сведем очень близкое знакомство со здешним этносом.

Она замолчала.

На другой день трасса стала еще хуже, продвижение вперед замедлилось. Склоны, ямы, овраги, коварно торчащие из земли невысокие каменные гребешки. Более густые, чем раньше, заросли фиолетовых деревьев и живых воронок. Смотреть приходилось в оба, Мадина не справлялась, и Мартин бессменно сидел за рулем. Вдобавок у Сотимары подскочила температура, он лежал в салоне с мокрой тряпкой на голове. Мартин вколол ему дозу антибиотиков, но лучше не стало.

– Аллергия, – объяснил фаяниец, еле ворочая языком. – Я сам не знаю, на что, но иногда начинается.

Антиаллергенов в аптечке не было, весь запас остался в Эгтемеосе.

– Надо найти ивьяп, – прищелкнула пальцами Мадина. – Вот! Целебное растение и растет как раз в этих широтах, около воды. Антиаллерген. Я знаю, как он выглядит: почти черные звездообразные листья, сиреневые, с пушком с изнанки.

– Да, ивьяп… – оживился Сотимара. – Но тут слишком опасно, чтобы его искать. Не беспокойтесь, я потерплю…

Выглядел он плохо, и Мартин решил:

– Поищем. Все равно я уже одурел от этой езды, нужна передышка.

– Нам придется пойти вместе, – вопросительно глядя на него, сказала Мадина. – Есть похожие на ивьяп растения, главное – не перепутать.

– А вы не перепутаете?

– Я видела ивьяп. Тьессины в Канаморе специально его выращивают.

– Я могу потерпеть до Канамора, – слабым голосом запротестовал, приподняв голову, фаяниец. – Не надо рисковать.

Говорил он с трудом, опухшее лицо и кисти рук покрывала красноватая сыпь.

– Да какой там риск… Найдем ивьяп и быстренько поставим вас на ноги, – Мартин наигранно усмехнулся, скрывая тревогу. – До завтра пройдет. Мадина, вы обещаете, что во время нашей вылазки будете беспрекословно мне подчиняться?

– Беспрекословно – это как? – она склонила голову набок.

– Это значит, вы будете бегать, прыгать, замирать, прятаться и так далее только по моей команде.

– А больше ничего от меня не хотите? – Мадина изобразила сладкую улыбку.

– Больше ничего. Мы не в Арелском ботаническом парке, а на Кадме, в Чернаре. Если будете меня слушаться, я гарантирую, что вы останетесь живы.

– Ладно. – Покосившись на Сотимару, который опять прикрыл глаза, она с нарочито покорной гримасой вздохнула. – Поскольку Мартин Паад – великий специалист по выживанию, я отдаю себя в ваши руки.

– Обещаете? – с нажимом повторил Мартин.

– Обещаю.

– Хорошо. Тогда наденьте жилет с карманами, смажьте кожу репеллентом и возьмите респиратор. В темпе, нам не стоит долго торчать на одном месте.

Насмешливым жестом отдав честь, Мадина развернулась на пятках и вышла из салона. Мартин, с мрачной физиономией, протиснулся в коридорчик следом за ней. Лучше бы оставить ее в машине, сходить одному… Но он не был уверен, что не притащит вместо ивьяпа какую-нибудь бесполезную травку.

– Пожалуйста, не валяйте дурака, – угрюмо попросил он, запирая дверцу бронекара.

– Да я и не собираюсь, не бойтесь, – вполне покладисто отозвалась Мадина.

Слегка щуря глаза от яркого полуденного света, она оглядывала окрестности. Каменные гребни, группы воронкообразных растений, прихотливо оплетенные лианами фиолетовые деревья скрывали перспективу, только на юго-востоке в виде исключения приоткрывалась голубая даль.