Рыцарь с железным клювом - Сергей Карпущенко

— Все верно, пан директор, — без удовольствия подтвердил горбун.

— Прекрасно! А найденный после войны скелет в доспехе принадлежал, как мы понимаем, младшему Ильиничу — Андрею. Так ведь?

— Совершенно справедливо, — кивнул головой Ржевусский, — я вам об этом и собирался доложить. Форма доспеха, как я представляю, того доспеха, что имел покойный, точно соответствует времени написания документа — первая четверть шестнадцатого века.

Петрусь Иваныч быстро взглянул на фотографии, бросил Александру Фомичу две из них:

— А ну-ка, эксперт, скажите, здесь латы какого времени?

Александр Фомич даже не взял снимки в руки — он сидел в задумчивости, прикрыв ладонью глаза. Произнес лениво и как бы нехотя:

— Здесь и ребенок определит: золингеновский доспех начала шестнадцатого века, закрытый шлем бургундского типа с ожерельем — самая совершенная модель, лучших не придумали.

— Ну а для чего же забрало с этаким-то клювом сделали? — недоуменно спросил директор, смягчившись, — ему было приятно иметь сотрудника такого класса.

— Да, забрало на самом деле любопытное. Полагаю, князь Андрей сам заказал себе доспех — в княжестве Литовском было в ходу вооружение европейской формы. А клюв — для устрашения врагов в бою. Только шлем этот ему худую службу сослужил.

— Почему же? — спросил директор.

— А потому, что старший брат, Владимир, брата своего убив, облек его в доспех и посадил за стол с лицом, закрытым этим клювом. Никто из тех, кому он брата своего показывал, не мог и заподозрить, что это мертвец сидит, но каждый вспоминал оригинальный шлем Андрея и передавал другим, что видел живого брата хозяина замка. Кому какое дело, что тот сидел в доспехе! Понятно, что слухи по замку все-таки ползли, но внешне все было пристойно: старший князь принимает у себя в замке младшего брата, о соперничестве забыто, торжествует добродетель. А на самом деле убитый гниет в своем железном саркофаге, изображая наслаждающегося жизнью рыцаря!

— О, все это истинная правда, пан Александр! — проскрипел Станислав Сильвестрович. — Вы очень проницательны и верно изложили события. Именно так я и хотел построить свой доклад в Минске! — И добавил, еще более воодушевляясь, с заблестевшими по-мальчишески глазами: — И этот призрак... о, это не легенда, не выдумка. Я знаю, что привидение по замку ходит, и дух молодого витязя, князя Андрея, не успокоится, покуда не отомстит!

Тут в разговор снова вмешалась Эльза Жоржевна, которая, как сумел заметить Володя, не терпела разговоров о сверхъестественном.

— Ну что за ахинея, что за галиматья! — вспыхнула она. — Кому призрак должен отомстить?! Директору заповедника за то, что он стал новым хозяином замка, мне, его жене, или, может быть, вам, кто потревожил его покой своими бредовыми рассказами?!

Вдруг из-за стола важно и даже величаво поднялась пани Ванда, кастелянша, и с обиженно-гордым видом сказала:

— Пани Эльза, вы забываетесь! Пан Ржевусский слишком умен для того, чтобы воздержаться от бреда и галиматьи. Вы хоть и являетесь супругой пана директора, но на грубость вам это права не дает. А призрак, если хотите знать, на самом деле давно уж бродит по Плоцкому замку, только людям с натурой грубой, духовным слепцам, его не увидеть!

Конечно же, лицо Эльзы Жоржевны тут же побагровело, и жена «нового хозяина замка», бросив на стол салфетку и совсем потеряв свой интеллигентный облик, прошипела:

— Нет, пани Ванда, это вы забываетесь! Уж не меня ли вы подразумевали, говоря о людях с грубой натурой? Да знаете что, одного слова моего довольно будет, чтобы вы исчезли из замка подобно привидению при крике петуха!

— О, сделайте милость, скажите это слово! Испугали! Сами будете здесь картошку чистить и мыть посуду! — заносчиво ответила директорше пани Ванда, а реставратор Витя сказал со смешком:

— Ну, пошло-поехало!

Но из-за стола вдруг с шумом поднялся археолог Ковчун и сказал с презрением:

— Стыдно! Гадко!

И, не прощаясь, пошел к выходу и скрылся за хлопнувшей дверью. А Петрусь Иваныч, боясь, наверное, того, что и еще кто-нибудь из «замкового братства» вот так поднимется и выйдет самым грубым и неучтивым образом, три раза хлопнул в ладоши, что, видно, являлось для всех сигналом «слушать мою команду», и громко сказал:

— Все, дамы и господа! На сегодня беседы наши считаю завершенными! Спокойной ночи! — И прибавил, желая, должно быть, пошутить: — Надеюсь, привидение вас сегодня не побеспокоит! А если призрак все-таки вас посетит, постарайтесь договориться с ним о цене: он станет самым дорогим нашим экспонатом! Ха-ха-ха!

Но почему-то никто не рассмеялся, и все стали подниматься со своих мест, и вскоре уютный охотничий зал опустел.

ГЛАВА 4

ПСИХ НА ПСИХЕ И ПСИХОМ ПОГОНЯЕТ!

В коридоре Петрусь Иваныч остановил маму, Володю и Иринку, сказал немножечко смущенно, но по-прежнему галантно:

— Позвольте, дорогие петербуржцы, я вас провожу до комнат, вам отведенных.

Мама улыбнулась:

— Что, думаете, мы испугались ваших привидений в латах?

— Не в этом дело, — отчего-то нахмурясь, сказал директор. — Вы, чего доброго, еще заблудитесь в нашем лабиринте. Кстати, что до привидений, то смеяться действительно не нужно: я сам слышал о призраке... Знаете, в жизни так много непонятного...

Мама покачала головой, сказала: «Ну и ну!» — и вслед за директором все снова двинулись петлять по коридорам дворца и галереям стен и башен замка. Дорогой Петрусь Иваныч то и дело останавливался и, точно извиняясь, начинал убеждать Викторию Сергеевну, Володю и Иринку в том, что его сотрудники на самом деле люди очаровательные, прекрасные специалисты, но немного самолюбивы и ревнивы, так как знают себе цену. А поэтому иногда в их спаянном коллективе возникают не то что бы ссоры или скандалы, — что вы, убереги Господь! — а этакие недоразумения, обмены колкостями. Директор говорил еще, что его жена, Эльза Жоржевна, тоже прекрасный человек, великодушный, честный, но немного возомнила из себя хозяйку замка, этакую баронессу или герцогиню. И Петрусь Иваныч заверил «петербуржцев» в том, что он собьет-таки с нее эту спесь, на что мама сказала: «А может быть, не надо?»

Директор довел гостей до отведенных им апартаментов, тепло распрощался с ними, галантно поклонившись и пожелав спокойной ночи «безо всяких привидений», и ушел в полумрак коридоров.

Было что-то около часа ночи, но мама попросила Иринку заглянуть к ним в комнату, и когда Виктория Сергеевна, Володя и Иринка сели возле круглого стола в номере, мама спросила у сына и девочки, обведя обоих немного насмешливым взглядом: