После ссоры - Анна Тодд

Когда мы наконец приезжаем и паркуемся у обочины, Триш удивленно открывает рот.

– Это его дом?

– Ага. Я говорил тебе, что он большой, – отвечает Хардин и глушит двигатель.

– Я не думала, что ты имел в виду настолько большой, – спокойно говорит она.

Хардин вылезает из машины и открывает дверь маме, так как она от изумления так и не сдвинулась с места. Я выхожу сама, и когда мы все вместе поднимаемся по ступенькам к дому, понимаю, в каком мрачном он настроении. Я беру его за руку в попытке успокоить, а он смотрит на меня с легкой, но все же заметной улыбкой. Он не звонит в дверь, а просто открывает ее и заходит внутрь.

Карен – в гостиной: она встречает нас ослепительной, гостеприимной улыбкой, такой заразительной, что я начинаю чувствовать себя немного лучше. Хардин идет по холлу вместе с мамой, а я следую за ними чуть позади, все еще держа его за руку.

– Спасибо, что вы все пришли, – благодарит Карен и подходит к Триш, потому что все понимают, что Хардин не намерен представлять их друг другу. – Привет, Триш. Я Карен, – говорит она и протягивает руку. – Я так рада возможности познакомиться с тобой! Я действительно рада, что ты пришла.

Карен выглядит совершенно спокойной, но я узнала ее достаточно, чтобы понять, что это лишь видимость.

– Привет, Карен, я тоже рада познакомиться, – говорит Триш и пожимает ей руку.

Именно в этот момент к нам выходит Кен. Увидев бывшую жену, он замедляет шаг и застывает на месте, уставившись на нее. Прижимаюсь к Хардину и с надеждой думаю о том, что Лэндон все же сообщил Кену о нашем приходе.

– Привет, Кен, – здоровается Триш, и ее голос звучит увереннее, чем утром.

– Триш… ого… Привет, – запинается он.

Триш – похоже, довольная его реакцией – кивает и говорит:

– Ты выглядишь… совсем иначе.

Я пыталась представить, каким раньше был Кен – с красными от выпивки глазами, потным лбом и бледным лицом, – но у меня так и не получилось.

– Да… ты тоже, – отвечает он.

От этого неловкого напряжения у меня начинает кружиться голова, так что я чувствую огромное облегчение, когда Карен вдруг восклицает «Лэндон!», и он тоже выходит к нам. Карен явно рада, что ее любимый сын появился именно в этот момент. Выглядит он соответствующе случаю – на нем синие брюки, нарядная белая рубашка и черный галстук.

– Выглядишь прекрасно. – Сделав мне комплимент, он тянет меня к себе, чтобы обнять.

Хардин сильнее сжимает мою руку, но я освобождаюсь от его хватки и обнимаю Лэндона.

– Ты тоже замечательно выглядишь, – говорю ему я.

Хардин кладет руку мне на талию и прижимает к себе еще крепче. Глядя на него, Лэндон закатывает глаза, а потом поворачивается к Триш.

– Здравствуйте, мэм, я Лэндон, сын Карен. Очень приятно наконец с вами познакомиться.

– О, прошу, не надо называть меня «мэм». – Триш смеется. – Но мне тоже очень приятно с тобой познакомиться. Тесса много о тебе рассказывала.

Он улыбается в ответ.

– Надеюсь, только хорошее.

– В основном да, – шутливо отвечает она.

Похоже, Лэндон помогает снять всеобщее напряжение, и Карен с энтузиазмом говорит:

– Что ж, вы как раз вовремя. Гусь будет готов через пару минут!

Кен провожает нас в столовую, а Карен убегает на кухню. Совершенно неудивительно, что стол уже накрыт: они достали самый красивый фарфор, начистили до блеска столовое серебро и украсили салфетки специальными деревянными кольцами – очень изящными. На столе полно аккуратно расставленных тарелок с едой. Главное рождественское блюдо, гусь покрыт крупными апельсиновыми дольками, а сверху посыпан красными ягодами. Выглядит все так красиво и пахнет так вкусно, что у меня уже текут слюнки. Тарелка с запеченной картошкой стоит прямо передо мной и манит прекрасными запахами чеснока и розмарина. Я с восхищением рассматриваю, как Карен украсила стол: в середине – большой букет, а орнамент вазы, как и все остальные детали, сочетается с оранжевым и красным цветами в главном блюде. Карен всегда проявляет себя потрясающей хозяйкой.

– Кто-нибудь хочет выпить? В погребе есть отличное красное вино, – предлагает она и тут же краснеет, не сразу осознав смысл сказанного. В этой компании алкоголь – щепетильная тема.

Триш улыбается ей.

– Не откажусь.

Карен уходит, и наступает такая тишина, что когда она вытаскивает пробку из бутылки на кухне, звук эхом отражается от стен столовой. Она возвращается с открытым вином, и я тоже думаю выпить бокал, чтобы слегка успокоиться, но все же решаю, что не стоит. Вместе с хозяйкой мы садимся: Кен – во главе стола, Карен, Лэндон и Триш – по одну сторону от него, а мы с Хардином – по другую. Похвалив прекрасный вид и запах блюд, все принимаются молча накладывать еду себе на тарелки.

Попробовав пару закусок, Лэндон ловит мой взгляд, и я понимаю, что сейчас он раздумывает, стоит ли ему начать беседу. Я едва заметно киваю: не хочу прерывать тишину. Откусываю кусочек гуся, а Хардин в этот момент кладет руку мне на бедро.

Лэндон вытирает рот салфеткой и поворачивается к Триш:

– Ну, как вам в Америке, миссис Дэниэлс? Вы ведь здесь впервые?

Она пару раз кивает и говорит:

– Да, я здесь первый раз. Мне тут очень нравится. Я не хотела бы жить здесь, но мне правда все нравится. Ты собираешься остаться в Вашингтоне, когда окончишь университет? – Она смотрит на Кена, будто задает вопрос ему, а не Лэндону.

– Пока не знаю. В следующем месяце моя девушка переезжает в Нью-Йорк, так что все будет зависеть от того, как у нее все сложится.

Я эгоистично надеюсь, что в ближайшее время он никуда не уедет.

– Ну, я буду рада, когда Хардин закончит учебу и сможет вернуться домой, – говорит Триш, а я от удивления роняю вилку.

Все смотрят на меня; смущенно улыбаюсь и поднимаю свой прибор.

– Ты вернешься в Англию после универа? – спрашивает Лэндон у Хардина.

– Да, конечно, – резко отвечает ему он.

– Вот как.

Лэндон смотрит прямо мне в глаза. Мы с Хардином не обсуждали планы на будущее после учебы, но я даже не предполагала, что он вернется в Англию. Нам надо будет поговорить об этом, но не при всех.

– А тебе… тебе нравится Америка, Кен? Собираешься ли ты остаться здесь навсегда? – спрашивает Триш.

– Да, тут здорово. Я точно останусь, – говорит он.

Триш улыбается и делает глоток вина.

– Ты всегда терпеть не мог Америку.

– Да… раньше, – отвечает он и слегка улыбается в ответ.

Карен и Хардин неловко ерзают на стульях, а я сосредоточенно жую картошку.

– Кто-нибудь хочет поговорить о чем-то еще, кроме Америки? – выдает Хардин, закатывая глаза.

Я слегка пинаю его ногой под столом, но он не понимает намека.

Карен быстро реагирует, тут же задавая мне вопрос: