Попытка возврата – 3 - Владислав Конюшевский

– И что говорит генерал-майор?

– То, что я тебе сейчас рассказал.

– А кто-нибудь из людей Власика здесь остался?

– Полковник Мисхерия и майор Солодин.

Удовлетворенно хмыкнув, я ткнул Гусева в бок:

– Тогда, возвращаю тебе твои вчерашние слова – "включи мозги"! Я тоже не знаток протокола, но вот зуб даю, что в самолете, который сегодня приземлиться на аэродроме, будет находиться Верховный!

Серега некоторое время жевал губами и имел совершенно отсутствующий вид, но потом, видно прикинув все варианты, возмущенно выпалил:

– Ну, Власик, ну перестраховщик! Ведь даже мне ничего не сказал, мудак такой! Хотя... работа у него такая никому ничего не говорить. И Каргополов тоже ни о чем не догадывается... Да, ты Илья, похоже прав, и сегодня нам точно придется встречать товарища Сталина! А я все голову ломал, что войска в лесу делают и почему их до сих пор не вывели...

– Вот поэтому и не вывели...

А через полтора часа после этого разговора, стоя в небольшой группе встречающих, мы действительно могли лицезреть выходящего из самолета Иосифа Виссарионовича Сталина. Прилетевшая часом раньше разношерстная толпа фотографов, среди которых даже находилась одна симпатичная особа женского пола, тут же принялись суетливо щелкать своими "Лейками" и "Супер Иконтами".

Вспомнив, как двадцать минут назад, те же фотокоры, аж повизгивая от восторга просто затерроризировали пацанов Кима и Шмеля, которые в полной боевой, на двух УльЗисах подкатили к рулежной дорожке, я только фыркнул. Особенно тогда постаралась, та самая корреспондентка. Если остальным, пацаны просто махали приветственно руками, то нахальная барышня с улыбками, шутками и прибаутками, выволокла бойца из машины и начала фотать его, как модель на подиуме. Я правда сильно сомневаюсь, что ее шутки до парней дошли, так как она щебетала исключительно по-английски, но когда тебя, обдавая запахом духов тянет за руку девушка наряженная в легкое летнее платье, то языковой барьер никогда не станет помехой.

Да и у американки явно была губа не дура. В качестве объекта съемки она выбрала бойца, под два метра ростом и с удивительной, "гагаринской" улыбкой. Я его, кстати, именно по этой улыбке в свое время запомнил и теперь, глядя как резвая бабенка скачет вокруг "невидимки", еще подумал, что совершенно не удивлюсь, если сделанные ею фото, появятся в том же "Лайф" и облик Васьки Липатова, надолго будет ассоциироваться в США, с обликом советского солдата. Уж очень он колоритно выглядел – здоровый лось, в "зеленухе", в разгрузке увешенной всеми прибамбасами, с автоматом поперек груди и в тоже время с совершенно открытой физиономией, с которой не сходила детская улыбка.

А Липатов, который в начале сильно смущался, под руководством заразительно смеющейся американки, расходился все больше и больше. Он то просто стоял, то повинуясь указаниям, принимал героические позы и так до тех пор, пока Шмель, которого видно обуяла ревность не пригласил барышню сняться вместе с ними. Та, с радостью согласилась и передав аппарат какому-то мужику из своей братии нырнула в строй "невидимок".

Они щелкались и вместе и попарно и уже мне, глядя, как Васька по-хозяйски прижимает к себе фигуристую дамочку, стало несколько не по себе. То есть, говоря словами Никулина из "Бриллиантовой руки"– "А ведь на его месте должен был быть я". Хотя, исходя из предпочтений иностранки, она скорее бы выбрала Гека или Змея, чем невзрачного Лисова. Но наверное это и к лучшему, а то увидит мое сокровище белобрысое, компрометирующую фотографию, потом ведь не отопрешься. Ведь предсказать реакцию Хелен Нахтигаль на подобную криминалку с документалкой я даже не возьмусь.

Вспомнив Аленку, я резко погрустнел и очередной раз принялся утешать себя тем, что недолго уже осталось. Вот закончится война, по-любому к ней сорвусь. Видно на лице у меня появилось соответствующее выражение, потому что стоящий рядом Гусев настороженно спросил:

– Илья, что случилось?

– А что?

– Да у тебя морда, как у Пьеро стала!

А потом, проследив направление взгляда своего товарища, хмыкнул и положив руку на плечо, продублировал мои мысли:

– Держись дружище! Всего ничего осталось! Месяц-полтора и увидишь ты свою Елену Прекрасную!

Я только вздохнул и ответил:

– Знаю. Но смотри, Серега, сразу предупреждаю – как задавим фрицев, так я сразу к ней рвану. Хоть на день... Просто сил уже нет никаких. Не будешь пускать – уйду в самоход, ты меня знаешь!

Генерал-майор опасливо закряхтел и выдал:

– Ты это брось – в самоволку он уйдет! Смотри не вздумай такой фортель отмочить, а то я тебя действительно знаю! Я же сказал – как все закончится, так вместе пойдем к Ивану Петровичу и ты свою жену, с полным комфортом сюда привезешь!

– Не жену...

– Тем более! Значит, еще и на свадьбе погуляем! – тут что-то увидев за моей спиной, Гусев резко посерзъенел и отдернув мундир, громко сказал – Летят!

Все сразу зашевелились а я, обернувшись, увидел, как с востока, в сопровождении трех пар истребителей, появилась характерная толстая тушка "Дугласа".

Глава 17

– А ты можешь сказать мне, что такое пропаганда? Ну, просто, своими словами?

– Издеваешься?

Я неодобрительно посмотрел на Тверитина, но Стас был совершенно серьезен и сидя за столом напротив, молча хлопал глазами, ожидая ответа. Глядя на его серьезную физиономию, я пожал плечами и ответил:

– Пропаганда, это звездеж распространяемый властью с целью достижения своих целей.

– И все?

Собеседник поставил локти на стол и сложив ладони домиком, насмешливо прищурился.

– Нет не все, но это основное. А вообще пропаганда это способ подачи информации призванный манипулировать сознанием людей. Ну и побуждать их к каким-то действиям.

Блин, вот никогда не задумывался над определением пропаганды. Она лилась отовсюду и нутром я отлично знал что это такое, только вот словами, да еще приличными, выразить свое знание не мог, поэтому сейчас и злился. А Тверитин, покачав головой еще и поправил:

– Побуждает к действиям агитация. Хотя, эти два понятия между собой неразрывно связаны. А вообще, пропаганда, это распространение информации в любом ее виде. Часто заведомо ложной информации, но позволяющей добиться требуемого результата. И распространяться эта пропаганда может вовсе не только средствами массовой информации. В ее распространении может быть задействовано все, вплоть до слухов и сплетен. Я не буду говорить про лозунги, кинофильмы, памятники и плакаты. Это само собой разумеется. Но ты знаешь, что даже музыка может являться пропагандой. Просто мелодия, без слов. Даже какая-то обычная вещь, может быть пропагандой. Она может не нести никакой символики, но все равно являться пропагандой. Только скрытой, воздействующей на подсознание. И главное в любой пропаганде, это чтобы она оказала нужное воздействие на общественное мнение или какую-то целевую аудиторию.

Хмыкнув, я констатировал:

– Слишком умный. Убивать пора!

Стас поправив очки улыбнулся:

– Пробовали – не получилось... Закурим?

Он подвинул мне коробку папирос, но я демонстративно достал из пачки свою сигарету и с вызовом посмотрел на собеседника. Только вот он моим действием вовсе не смутился, а наоборот, смущенно кашлянув, жестом попросил, чтобы я его угостил "Кэмэлом".

От же жук! Вот так, слету, переиграл ситуацию и теперь показывает, что готов перейти из положения доминирующего учителя, в положение ученика. Увидел, что его собеседник ощетинился всеми иголками и превратился в оппонента, и тут же дал задний ход, сглаживая ситуацию. Сейчас, небось, задаст какой-нибудь вопрос о последней нашей операции. И слушать будет, открыв рот и восхищенно ахая. Мда... Тверитин еще и психолог хороший. Только и я не лыком шит, а так как с этим парнем мне еще похоже предстоит немало работать, то я решил не заморачиваться с вывертами НЛП и меряться письками, а просто сдвинув к нему свою пачку и забирая его папиросы, со смешком предупредил:

– Если ты меня сейчас спросишь о моем боевом прошлом, то я тебя уважать перестану.

Хе! Судя по тому, как в глазах Стаса что-то мигнуло, я сделал свое предупреждение вовремя. После этого, он несколько секунд молча смотрел на меня, а потом, рассмеявшись, протянул руку, со словами:

– Ты извини. Иногда меня заносит. А что, в будущем все такие "подкованные"?

– Не больше чем в прошлом.

– Понятно... Чай будешь, а то что-то в горле пересохло?

– Буду

И глядя, как новый начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) разливает чай в стаканы с металлическими подстаканниками, я хмыкнув вспомнил наше с ним сегодняшнее знакомство. То есть, уже вчерашнее. Время-то – заполночь...

А начиналось все довольно стандартно. Верховный, выйдя из самолета, вместе с Гарриманом прошелся вдоль почетного караула, попозировал журналюгам, пожал руки "невидимкам" и, отправился в специально приготовленный ангар, толкать речь. Короткую, минут на тридцать. Но, довольно информативную.