10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец - Сергей Нечаев

Очень негативно относящийся к Монтолону канадский наполеоновед Бен Вейдер отмечает, что тот был «всегда в поисках денег», что он «присваивал жалованье своих офицеров и солдат и ждал приговора королевского военного суда, когда Наполеон возвратился с Эльбы».

В период Ста дней (5 июня 1815 года) Шарль-Тристан де Монтолон самым неожиданным образом получил от Наполеона подтверждение генеральского звания, а затем сам вызвался сопровождать разбитого при Ватерлоо экс-императора в ссылку на остров Святой Елены.

Что это было, сказать трудно. Другие офицеры Наполеона добывали себе генеральские эполеты годами кровопролитных сражений, а тут вдруг такое благорасположение…

Кстати, тот же генерал Гаспар Гурго, получивший ранения при Аустерлице и под Смоленском, первым вошедший в Московский Кремль и спасший жизнь Наполеону под Бриенном, буквально ненавидел Монтолона и не раз говорил, что он, боевой генерал, никогда не стал бы подчиняться такому «командиру».

На острове Святой Елены Монтолон проживал в одном доме с Наполеоном и занимался всеми вопросами, связанными со снабжением продовольствием. При этом бывший император, знавший супругу Монтолона как интриганку, вначале относился к ней с опасением. А порой он был с ней и откровенно груб. Например, однажды он сказал ей:

— У вас сегодня плохая прическа. И это ваше платье — оно безобразно.

Генерал Гурго потом записал в своем дневнике, что «мадам де Монтолон покраснела до корней волос».

Он же отмечал, что белокурая Альбина «строит глазки императору, показывает ножку, носит узкие в талии платья», и все это для того, чтобы понравиться, но ей это не удается, ибо «стоит ей снять шейный платок, как всем видна ее морщинистая кожа». Альбину Гурго презрительно называл Монтолоншей, но уже очень скоро и ему пришлось признать, что Наполеон «повелся» и начал принимать ее у себя до раннего утра.

15 декабря 1816 года генерал Гурго сделал у себя в дневнике запись о том, что вечером Монтолон спрашивал, где его жена. А когда ему доложили, что она уже некоторое время находится наедине с Наполеоном, он якобы ответил: «Ах так! Ну что же, очень хорошо, мне и не нужно было срочно ее видеть».

Генерал Гурго был так возмущен происходившим, что однажды заявил Наполеону:

— Я и не предполагал, что у Вашего Величества такой дурной вкус.

На что бывший император в свойственной ему манере ответил:

— Здесь, если нет иного общества, сгодится и общество самки попугая! Даже если я и пересплю с ней, что в этом плохого?

В тот же день, кстати, Гурго захотел вызвать Монтолона на дуэль, но Наполеон в резкой форме запретил ему это делать.

Альбина же тем временем своего, видимо, все-таки добилась. Во всяком случае, ей удалось «растопить лед». К тому же женщин на острове действительно было не так много, а та же мадам Бертран неделями не выходила из своих комнат. Монтолонша же, напротив, активно демонстрировала свое женское начало. Она музицировала, пела, много рассказывала окружающим о своем сыне Шарле-Фредерике, оставленном в Рошфоре у одной из подруг ее матери. В результате после отъезда графа де Лас-Каза ей удалось занять место секретаря, и она с пером в руке воцарилась в личных покоях Наполеона.

Дальнейшее Ги Бретон описывает так:

«Само собой разумеется, события быстро приняли довольно забавный оборот. В перерыве между диктовкой очередных глав своих „Мемуаров“ Наполеон однажды вечером набросился на Альбину, и она была удостоена великой чести прямо на ковре. Впоследствии подобные галантные интермедии вошли в привычку, и преисполненная гордости мадам де Монтолон сделала все, чтобы находящиеся на острове французы были в курсе ее отношений с бывшим императором».

Естественно, это все лишь слова, причем слова не самого серьезного на свете историка. И, конечно же, некоторые исследователи отрицают плотский характер отношений между Наполеоном и Альбиной де Монтолон. Например, Андре Кастело пишет так:

«Ублажала ли она Наполеона? Никаких доказательств на сей счет не имеется, а историку всегда следует оставаться в своих суждениях благоразумным».

Но, как уже говорилось, для многих эта связь была очевидной. В частности, Бен Вейдер утверждает, что Монтолон сам «подталкивал свою жену в объятия Наполеона». Он же отмечает, что с 1819 года Монтолон «участвовал в ночных встречах своей жены с ее молодым любовником Бэзилом Джексоном».

В конце 1815 года Альбине исполнилось 36 лет, но она сохранила всегда отличавшее ее очарование.

Бен Вейдер характеризует ее так:

«У нее красивые голубые глаза, прекрасные волосы и фигура, не оставляющая мужчин равнодушными. Привычная к салонам и светской жизни, она остроумна, умеет нравиться и соблазнять, что, впрочем, и было ее главным призванием. У нее был большой музыкальный талант, она прекрасно пела и играла, фортепиано — ее любимый инструмент. Можно также предположить, что приобретенный в молодости богатый опыт сделал ее очень сведущей в любовных играх.

Такова была женщина, подарившая Наполеону последний раз в его жизни очарование и утешение женского присутствия».

А теперь предоставим слово Ги Бретону:

«Насчет природы взаимоотношений Наполеона и Альбины у нас не может быть ни малейших сомнений, а недавний выход в свет дневниковых записей гофмаршала Бертрана устранил последние колебания на этот счет. Слова честного генерала действительно окончательно проясняют эту историю. Наполеон, и это более не подлежит никакому обсуждению, позволил себе увлечься искусной игрой женщины, уже давно привыкшей соблазнять мужчин и восхитительно умевшей извлекать выгоду из своих прелестей, пусть даже слегка увядших. Испытывал ли император к ней нежные чувства? Маловероятно. Самое большее, он „привык“ к ней, а подобные „привычки“, особенно в такой изоляции, в какой жил он, становятся со временем только сильнее. Однако, потакая слабостям тела, он не забывал, что здесь, в изгнании, вдали от мира, в котором он жил, создается сейчас его портрет для последующих поколений. И от того, каким будет этот портрет, зависело будущее династии. Можно предположить, что император даже сердился на мадам де Монтолон из-за всей этой истории, в которую она его вовлекла. Этим и объясняется потребность „сохранить лицо“, заставить замолчать злые языки, предупредить злословие, рискуя иногда показаться грубым, быть подчеркнуто резким в выражениях, — и все для того, чтобы принудить соперников умолкнуть и отвести от себя подозрения».

18 июня 1816 года Альбина произвела на свет девочку. Ее назвали Наполеоной, и бывший император стал ее крестным отцом.