10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец - Сергей Нечаев

6 мая Монтолон написал жене:

«Все кончено, моя добрая Альбина. Император испустил вчера последний вздох…»

А уже 19 октября генерал сошел на французский берег в Кале, где его встретила Альбина с детьми.

Таким образом, история Наполеона закончилась, и началась его легенда, в том числе и тот ее раздел, который связан с так называемым отравлением…

Сторонникам версии отравления обязательно был нужен исполнитель, и на эту роль «назначили» Шарля-Тристана де Монтолона. По сути, он и был самой для этого подходящей кандидатурой. Во-первых, он был представителем старой французской аристократии. Будучи офицером, он никогда не участвовал в сражениях и не имел никаких причин обожать Наполеона. Наоборот, император отказал ему в согласии на брак с любимой женщиной, а когда Монтолон ослушался, его уволили. Во-вторых, у него были связи в роялистских кругах, что помогло ему в период первой Реставрации получить чин генерала. В-третьих, у Монтолона было достаточно и личных мотивов для убийства: первый — это ревность, ибо его красавица супруга была благосклонна к Наполеону, второй — это жадность, ибо он весь погряз в долгах.

Недоброжелатели по отношению к Монтолону словно соревнуются в изобретении доводов. Например, в вещах генерала была найдена книга о знаменитой отравительнице XVII века мадам де Бренвиллье — значит, он искал в ней рецепты отравления императора. Доходят даже до того, что утверждают, что Монтолон отправился на остров Святой Елены, исполняя тайное задание Бурбонов — расправиться с ненавистным императором, чтобы полностью исключить возможность его повторного возвращения из ссылки. Задача эта была тем легче для исполнения, что Наполеон пил всегда одно и то же вино, а Монтолон на острове занимался снабжением продовольствием и, в частности, вином. У него находились ключи от погреба, и никто другой не имел прямого доступа туда…

Все это выглядит удивительно. Как будто тайному агенту, посланному для убийства, необходимо было искать способ этого убийства в художественной литературе.

А вот еще один «факт» — служанка Монтолона и ее ребенок умерли со «странными» симптомами. И, конечно же, это произошло потому, что они съели или выпили что-то, предназначенное Монтолоном для Наполеона…

В день отъезда мадам де Монтолон была прекрасная погода, но к девяти часам вечера на остров обрушился проливной дождь, который шел до половины ночи. Возвращаясь в Лонгвуд, Шарль-Тристан де Монтолон промок до костей, слег и проболел потом несколько недель. Из этого Бен Вейдер делает следующий вывод: «Монтолон пролежал более двух месяцев, до самого начала сентября. В этот период здоровье Наполеона улучшается». Конечно же, ведь генерал в это время не мог продолжать свою зловещую деятельность…

В своих «Мемуарах» Монтолон написал, что за время болезни Наполеон был сильно истощен и умер исхудавшим. Когда в 1848 году эти «Мемуары» вышли в свет, из всего окружения Наполеона на Святой Елене оставался в живых только Маршан. Ознакомившись с книгой генерала, он заявил: «В двух томах воспоминаний о Святой Елене, которые опубликовал граф де Монтолон, у него часто случаются провалы памяти».

Вывод Бена Вейдера из этого таков:

«В отличие от всех других свидетелей <…>, постоянно отмечающих симптомы, характерные при отравлении мышьяком, Монтолон в своих „Мемуарах“ делает вид, что их не замечает. Зато он дает сведения, которые наводят на мысль о раке желудка, развивающемся якобы в течение шести-десяти месяцев. По его мнению, в здоровье Наполеона все идет довольно хорошо до декабря 1820 года. До этой даты все легкие случайные недомогания он приписывает ревматизму. И только начиная с этой даты рак (болезнь потери сил) проявляется повторяющимися рвотами и похудением. На самом деле эти рвоты начнутся через три месяца, а похудения тела никогда не произойдет. К тому же Монтолон пишет, что Наполеон совершает длительные прогулки верхом в то время, когда другие свидетели отмечают, что он был так слаб, что не мог даже ходить <…> Желание скрыть правду здесь очевидно».

А для чего? Конечно же, эта ложь понадобилась генералу для того, чтобы подкрепить мнение о смерти императора от рака и «замести следы»…

Плюс к этому, конечно же, ревность. Плюс желание отомстить. Плюс желание «прикарманить» наполеоновские миллионы…

Короче говоря, убийца — Монтолон. Или даже так: убийцы — супруги Монтолоны. А кто же еще?

Однако на самом деле все обстоит не так просто. Историки Тьерри Лентц и Жак Масэ подробнейшим образом исследовали все доводы, направленные против Монтолона, и пришли к следующему выводу: Монтолон был «идеальным подозреваемым», ибо никто не мог заподозрить в злонамеренности генерала Бертрана, а также камердинеров Маршана и Сен-Дени, чья преданность императору никогда не вызывала сомнений (Лас-Каза и генерала Гурго, покинувших остров задолго до смерти Наполеона, также приходится исключить). Но разве этого достаточно для обвинения? Разве можно строить на этом целую теорию о злодеяниях человека, который добровольно разделил с Наполеоном долгие годы его заключения?

Конечно же, нет.

Во-первых, Монтолон никогда не был роялистом. Более того, он до конца жизни остался бонапартистом и не получил потом от Бурбонов никаких наград за свое якобы исполненное «грязное дело».

Во-вторых, доступ к вину и пище, которые потреблял Наполеон, имели и другие обитатели Лонгвуда.

В-третьих, мышьяк, обнаруженный потом в волосах Наполеона, мог содержаться в лекарствах, которыми его лечили. Шведский врач Стен Форсхувуд убежденно заявляет: «Наполеон был отравлен!» И он основывает это свое заявление на найденных им расхождениях в заключениях английских и корсиканского врачей (в отличие от Франческо Антоммарки, который отмечал наличие у Наполеона ярко выраженной злокачественной язвы желудка, англичане констатировали, что желудок Наполеона был поражен только начальными злокачественными образованиями). Стен Форсхувуд особо подчеркивает тот факт, что чрезмерное ожирение при общем истощении организма — это и есть наиболее типичный признак медленного отравления мышьяком. Однако и на это есть вполне разумный ответ. В частности, историк Ален Деко пишет следующее:

«Мышьяк издревле использовался как эффективное средство, предотвращающее скорую порчу разных предметов. Быть может, владельцы драгоценных коллекций, зная о таком полезном свойстве мышьяка, просто взяли и посыпали им для верности волосы с головы императора? Кто знает? Если только… Если только врачи, пользовавшие Наполеона в разное время, не прописывали ему мышьяк как лекарство. Ведь в слабых дозах он представляет собой действенное стимулирующее средство».