10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец - Сергей Нечаев

Через три дня он приказал напечатать прокламацию, обращенную к французскому народу, в которой говорилось:

«Французы! Я возведен на престол вашим выбором; все, что совершено без вас, противозаконно. В изгнании услышал я ваши жалобы и желания; вы хотите избранного вами правления; вы обвиняли мое успокоение; вы упрекали, что я ради своего покоя жертвую благом отечества! Я переплыл моря, невзирая на опасности; хочу вступить снова в права мои, основанные на ваших. Все сказанное, написанное или сделанное со взятия Парижа останется мне навсегда неизвестным и не будет иметь влияния на важные услуги, мне оказанные».

В своем обращении к армии Наполеон заявил:

«Солдаты! Ваш полководец с вами: присоединяйтесь к нему. Становитесь под знамена вашего вождя. Победа близка; орел полетит по высотам и сядет на соборе Парижской Богоматери: тогда вы сможете гордиться тем, что совершили, — вы будете спасителями отечества».

Народ и солдаты поспешили на эти призывы и с восторгом встретили знаменитого изгнанника.

10 марта он был в Лионе, а 20-го — уже в Фонтенбло под Парижем, откуда ровно одиннадцать месяцев назад он отправлялся в изгнание на Эльбу. В ту же ночь король Людовик XVIII бежал из столицы и отправился за бельгийскую границу. Так начались трагические события, которые войдут в историю под названием «Сто дней».

Вступив в Париж, Наполеон сделал смотр верным себе войскам и объявил:

— Солдаты! Я возвратился во Францию, потому что надеялся на любовь народа и на воспоминания старых солдат. Я не обманулся в ожидании. Солдаты! Благодарю вас. Слава всего, что теперь совершилось, принадлежит народу и вам! Трон Бурбонов был незаконен; только императорский трон может обеспечить права народа, и особенно самое важное из благ — нашу славу!

Солдаты встретили речь своего кумира восторженным криком: «Да здравствует император!»

12 июня Наполеон оставил Париж и вместе со стотысячной армией отправился к бельгийской границе. Кампания открылась сражением при Флерюсе. Потом, 16 июня, имело место сражение при Линьи, в котором прусские войска фельдмаршала Блюхера, атакованные отдельно от союзников, понесли значительные потери. А через два дня случилась катастрофа на полях под Ватерлоо. Почти выигранная битва была проиграна, все было потеряно в один момент, и даже лучшие батальоны, находившиеся возле императора, были опрокинуты. Многие потом пытались объяснить произошедшее изменой маршала Груши, однако все это — неправда. Груши следовал приказу самого Наполеона, а тот в этот решающий день не проявил свойственных ему качеств и совершил ряд ошибок, которые в течение нескольких часов изменили не только участь этого знаменитого сражения, но и судьбу всей Европы.

20 июня Наполеон уже был в Париже, где им была издана следующая прокламация:

«Французы! Начав войну для сохранения национальной независимости, я рассчитывал на объединение всех усилий, всех желаний и на содействие всех авторитетов нации. Я имел основания надеяться на успех и не придавал значения всем направленным против меня декларациям. По-видимому, обстоятельства изменились. Я приношу себя в жертву ненависти врагов Франции. Дай Бог, чтобы они были искренними, заявляя, что им всегда нужна была только моя личность! Моя политическая жизнь закончилась. Нынешние министры временно образуют государственный совет. Объединитесь же все для общественного спасения и сохранения национальной независимости».

Через десять дней после поражения Наполеона при Ватерлоо, 28 июня 1815 года, Валевская с сыном приехала в Мальмезон, чтобы в последний раз увидеться с окончательно павшим императором. Наполеон принял их.

Александр Валевский описал эту встречу в своих воспоминаниях так:

«Мы прибыли к вечеру в Мальмезон. Настроение было грустное, похоронное. Подробности этого визита очень смутно сохранились в памяти. Правда, у меня перед глазами фигура императора, я вижу черты его лица, вспоминаю, что он меня обнимал, и, кажется даже, слеза покатилась у него по лицу… Но что из того? Я не помню ни слов, которые он мне сказал, ни одной другой подробности».

Мария долго плакала в объятиях Наполеона. Ей было так жалко его, так жалко… Он пообещал снова вызвать ее к себе, если позволит ход событий.

«Но ход событий, — пишет Андре Кастело, — обяжет императора творить свою легенду, остаться в памяти своих потомков в роли мученика, а не доживать по-обывательски с одной из фавориток, будь ею даже сладостная Мария».

Встреча эта стала заключительным аккордом любви этих двух неординарных людей, последней главой их в высшей степени исторического романа.

После этого Наполеон оставил Мальмезон и поехал в Рошфор, намереваясь отплыть в Америку.

Генерал Николя Бекер, на которого временное правительство возложило обязанность надзирать за бывшим государем, получил приказание сопровождать его до Рошфора и оставить только тогда, когда он сядет на корабль и отправится в путь. Почтенный генерал сказал Наполеону:

— Мне дали трудное поручение, но я сделаю все, что смогу, чтобы исполнить его к вашему удовольствию.

Наполеон прибыл в Рошфор 3 июля. Однако ни в какую Америку он не уехал, так как победители в лице британского капитана Мэйтланда объявили ему, что получен приказ отправить его в Англию. Получив такой ответ, Наполеон созвал всех товарищей своего несчастья и спросил у них совета, что делать. Вокруг порта стояли британские корабли, сквозь которые невозможно было прорваться; сзади находилась страна, ставшая негостеприимной для Наполеона и всех его приверженцев с тех пор, как в нее вновь вступили союзники и Бурбоны. В таком отчаянном положении император решил, что лучше всего будет довериться великодушию английского народа.

Прибыв на корабль Мэйтланда, Наполеон сказал капитану:

— Я прибыл на ваш корабль, ища покровительства английских законов.

26 июля Наполеон был в Плимут. Там его посетил лорд Кейт, но посещение это, холодное и немногословное, продолжалось весьма недолго. В последних числах июля лорд снова явился к Наполеону и разрешил его недоумение самым жестоким образом: он привез с собой приказ, который назначал бывшему императору местопребывание на острове Святой Елены. По словам историка Поля-Мари-Лорана де л’Ардеша, «то был приговор к ссылке, который, по свойству климата острова Святой Елены, переходил в приговор к смерти».

Когда Наполеон услышал из уст адмирала это решение английского кабинета, он не смог скрыть своего негодования.

— Я гость Англии, — закричал он, — а не ее пленник! Я добровольно искал покровительства ее законов, но со мной нарушают священнейшие права гостеприимства! Я никогда добровольно не соглашусь перенести оскорбления, которые мне наносят: только насилие может меня к тому принудить.