Мясник - Мария Барышева

— Слышь, Схимник, может Сема ей почки отбил? — спросил Кабан слегка встревожено. — Нам за это ничего не будет?

Схимник не ответил, продолжая молча курить и смотреть на яркий экран окна. Вскользь он заметил, что эффектные подружки уже не одни, а в компании двух парней. Рыжеволосая девушка встала, наклонилась, что-то сказала блондинке, погрозила пальцем одному из парней и направилась к стойке, прихватив с собой пакет. У стойки она что-то спросила у одной из официанток, та махнула рукой вправо, рыжая кивнула и направилась в маленький коридорчик, где был туалет.

— А тебе, подруга, придется подождать — там уже наша сидит! — прокомментировал Бон и хихикнул. — Елки, ну и дубарь! Слышь, Кабан, если печка не пашет, ты б хоть радио включил что ли, поискал Россию! Может, узнаем, как там наши сыграли.

— Чего там узнавать — вдули наших, — буркнул Кабан, не повернувшись.

Наташа вышла из туалета только минут через пятнадцать, наглухо застегнув куртку. Не глядя в сторону окна, она повернула налево и скрылась за занавеской возле стойки. Все сидевшие в «шестерке» тотчас подобрались, а Схимник негромко сказал в трубку.

— Ганс, приготовься — она сейчас может выйти. И смотри за Семой. Если лоханетесь — обоих зарою, понял?!

Он поднял голову и увидел, что из туалета вышла рыжеволосая и пошла к стойке, размахивая своим ярким пакетом, который несла в левой руке, сунув правую в карман куртки. Из любопытства он попытался рассмотреть ее лицо, но не вышло — его закрывали распущенные волосы и надетая набок шляпа. Девушка подошла к стойке и начала о чем-то говорить с барменом. Схимник отвернулся и оглядел улицу, потом снова посмотрел в окно и увидел, что к девушке подошли ее подруга и оба парня. Один из парней обнял рыжую за плечи и что-то сказал, она, не поворачиваясь, кивнула, а потом вся четверка, судя по всему в прекрасном расположении духа, направилась к выходу.

— Во, какие девочки, а! — сказал Бон, возясь на диване. — Точно знают, что им надо! Вот с такими всегда приятно дело иметь! Ну, повернись же, малютка, покажи мне свой ротик!

Но девушка так и не повернулась. Вся компания сгрудилась возле обочины, отчаянно махая руками, и вскоре возле них притормозило такси. Блондинка села рядом с водителем, рыжеволосая подруга открыла пассажирскую дверцу. При этом ее рука, на которой блестели несколько колец, на мгновение попала в пятно света, слегка повернувшись ладонью вперед, и в тот же момент Схимник бессознательно выпрямился — это было инстинктивное движение животного, которое на какой-то момент почувствовало, что что-то не так. Он нахмурился, взглянул в окно «Идальго» и снова перевел взгляд на такси, в которое как раз сел последний пассажир. Такси тронулось с места и неторопливо скрылось за поворотом, а Схимник все продолжал напряженно смотреть ему вслед, пытаясь понять, что же ему вдруг так не понравилось в рыжеволосой.

— О, — сказал сзади Бон, — вон и наша выползла, наконец. Слышь, Схимник, никуда она не пошла. А тут таких девочек увели!

Наташа, склонив голову, медленно прошла через зал и села на свое место, подперев щеку ладонью и повернувшись к окну затылком. Она сидела так несколько минут, потом потянулась правой рукой к стоящему перед ней стакану, и тут Схимник отчетливо увидел ее ладонь. Выругавшись, он распахнул дверцу, выскочил из машины и побежал к входу в бар. Может, он и ошибается… все равно следует проверить, да только вряд ли. Он хорошо разглядел руки рыжеволосой, когда она проходила мимо машины — пальцы, унизанные кольцами, чистенькие ладони — такие же, как у девушки, сидевшей сейчас в «Идальго». Между тем у Наташи на правой ладони была большая ссадина — он отлично видел ее несколько раз — ссадина появившаяся после встречи с Семой, и у рыжеволосой, севшей в такси тоже была ссадина на правой ладони. Ну, конечно, и тогда туалет — это вовсе не отбитая почка, а сотовый телефон, который Наташа до сих пор прятала в сумке, а эффектная красотка — это парик, яркие тряпки и пакет, отвлекающие внимание от лица.

Вбежав в бар, Схимник подлетел к нужному столику, схватил девушку за плечо, резко развернул к себе вместе со стулом и сорвал с нее шляпу. На него глянуло испуганное, совершенно незнакомое лицо, обрамленное темными, коротко стрижеными волосами, почти мгновенно испуг потеснило ехидство, и девушка скрипучим голосом сказала:

— Привет, дядя!

На него нахлынула знакомая холодная волна злости, и Схимник едва сдержался, чтобы не схватить девчонку одной рукой за затылок, а другой за подбородок и как следует дернуть голову вверх и в сторону, чтобы хрустнули, ломаясь, шейные позвонки. Но вместо этого он ухмыльнулся «рыжей», так никогда и не узнавшей, как близко она сейчас была к смерти, повернулся и выбежал из «Идальго», и, визгнув шинами по асфальту, к нему тотчас подлетела «шестерка». Схимник прыгнул в открывшуюся дверцу, и машина помчалась в ту сторону, куда недавно уехало такси. Из бара выбежал растерянный Чалый, отчаянно ругаясь, кинулся вслед «шестерке», потом плюнул и побежал к ближайшему телефону-автомату.

Оля вместе со своими друзьями выскочили на одной из окраинных улиц, после того как убедились, что за такси никто не едет. К тому времени таксист был уже достаточно удивлен и рассержен тем, что его заставили петлять по городу, словно зайца, улепетывающего от лисы, да и к тому же еще и выяснилось, что ему придется довольно далеко прокатиться по ялтинской трассе. Таксист заявил, что он уже стар для подобных игр, и да-же обещанные деньги утешили его не до конца.

— Только постарайся как-нибудь поскорее вернуть шмотки, — попросила Назарова, кое-как приняв от Наташи симпатичную зеленую бумажку. — Ты Людку не знаешь, а я знаю. Она ж из-за тряпок удавится! Знаешь, каких трудов мне стоило ее уломать?! А мы пока твою сумку сбережем, заберешь, и одежду свою тоже. Вот парик можешь оставить — парик мой, он мне не идет совершенно. Ну, давай, не влипай больше, а мы за Людкой поехали.

Наташа еще раз поблагодарила Олю, ссыпала в подставленную ладонь блестящие дешевые Людкины кольца, и Назарова, часть давней старой жизни, хлопнув дверцей, растворилась в темноте, а такси развернулось и помчалось в сторону Ялты.

Почти всю дорогу Наташа внимательно смотрела в заднее стекло, и любые появлявшиеся в заоконном мраке фары вызывали у нее озноб, но всякий раз, когда водитель по ее просьбе притормаживал, фары проносились мимо и исчезали где-то впереди. Из машины она снова попыталась дозвониться до поселка, но у нее снова ничего не вышло. Оставалось только смириться, сидеть, смотреть в окно и ждать.

Таксист высадил ее на подъездной дороге, отказавшись ехать в поселок по темному бездорожью, и, выйдя из машины, Наташа увидела слева, далеко внизу знакомые башенки-минареты «Сердолика», которые словно парили на фоне холодного звездного неба и казались призрачными и странными. Она пошла к поселку, то и дело спотыкаясь на высоких и неудобных каблуках и путаясь в развевающихся брюках. Снимать парик Наташа пока не стала — в нем было довольно тепло, и длинные волосы спадали на спину и плечи словно продолжение некой чудной шапки. Оглянувшись, она увидела быстро удаляющийся вверх, к трассе, свет фар, за которым смыкалась темнота, передернула плечами и пошла быстрее.