Вся синева неба - да Коста Мелисса

— Жоанна?

Она медленно выпрямляется. След испарины остался на стекле.

— Мы приехали? — спрашивает она тоненьким голоском.

— Да, мы приехали. В какой городок мы направляемся?

Она всматривается в указатели. На улице уже темно. Семь часов вечера.

— Перьяк-де-Мер… Он мне об этом говорил. Езжай в этом направлении.

Теперь у нее вырвалось «он». Да в сущности, пыталась ли она скрыть банальный разговор с посторонним мужчиной? Не он ли сам раздул из этого целую историю?

— Жоанна?

— Да?

Она всматривается в убегающие за окном пейзажи. Ничего особо не видно. Сгущаются сумерки.

— Чем он занимался, Леон?

Она отвечает очень напряженным голосом:

— А что?

Он не видит ее лица в кабине. Слишком темно.

— Ну, я… я думал, что ты познакомилась с ним в школе, где работала.

Она откашливается и забивается поглубже на сиденье.

— Да. Так и есть. Он был учителем.

Он делает над собой сверхчеловеческое усилие, чтобы скрыть просящуюся на лицо улыбку. Кашляет, пытаясь подавить поднимающийся в груди смех. Он силится сосредоточиться на дороге, но невольно думает: Вот оно что… Ей нравятся вельвет и прямые проборы.

Ему придется быть осторожным. Близятся каникулы Дня Всех Святых… Если не поостеречься, на какой-нибудь площадке для отдыха она, чего доброго, бросит его ради какого-нибудь учителя на каникулах. На этот раз он не может удержаться от смеха. К счастью, Жоанна снова задремала, прислонившись к стеклу.

Уже совсем темно, и, когда они подъезжают к Перьяк-де-Мер, насладиться видом не удается. Они различают огни городка вдали и лагуны соленой воды, тянущиеся справа от них вдоль шоссе. На обочине Эмиль замечает маленькую площадку, на которой стоят столы для пикника.

— Можем остановиться здесь на ночь? — предлагает он.

Жоанна кивает.

— Деревню пойдем осматривать завтра утром.

— Согласна.

Он паркует машину на площадке и выключает двигатель. Жоанна открывает дверцу, и запах соленой воды заполняет кемпинг-кар. Запах моря. Ему вспоминается бунгало, которое родители снимали каждое лето неподалеку от Варлас-Пляжа. Они с Маржори спали на двухэтажной кровати. Давно он не видел моря. Почти два года. Это немного, но ему кажется вечностью. Это Лора обожала импровизированные уик-энды у моря. Они тогда спали в машине. Опускали спинки сидений и кутались в спальники.

— Обожаю этот запах, — говорит Жоанна, морща нос.

Он тоже поводит носом и выходит из машины. Приятно размять ноги. Здесь гораздо теплее, чем в Эусе. Теперь, когда темно, слишком прохладно, чтобы ужинать на улице, но он уверен, что днем это вполне возможно. Эмиль слышит мяуканье. Жоанна открывает дверцу Поку, и котенок выходит осторожно, с опаской.

— Ну что, Пок, тебе нравится морской воздух? Ты к нему еще не привык.

Эмиль пересекает площадку, потом шоссе. По другую сторону тянется огромная лагуна. Он видит силуэты вдали. Наверно, розовые фламинго. Он щурит глаза и зовет:

— Жоанна! Жоанна, иди посмотри!

Она подходит к нему через несколько секунд. Пок у нее на руках.

— Что такое?

— Кажется, вон там понтон.

Оба щурят глаза. В сотне метров от них деревянный настил вдается в лагуну и, кажется, тянется до бесконечности.

— Он огромный, а?

— Да.

— Можно подумать, у него нет конца…

На этом им приходится покончить с вопросами, потому что кемпинг-кар остался открытым и Пок протестующе мяукает.

— Я умираю от голода, — говорит Жоанна.

— Сегодня утром миссия понтон! Повторяю: миссия понтон!

Эмиль пытается как может прикрепить к стене веревочную лестницу. Он с утра в превосходном настроении. Целую вечность он так хорошо не спал. Его разбудили солнечный луч, пробившийся сквозь крышу кемпинг-кара, и крики чаек. Жоанна была уже внизу. Он слышал, как она роется в своем шкафчике. Может быть, прячет телефон? Когда он спустился, стол был уже накрыт, как в старые добрые времена, стояли две чашки, масло, варенье. Едем дальше. Детская радость охватила его. Тягостное чувство последних недель осталось далеко позади. Приключения продолжаются.

— Успокойся, — притворно журит его Жоанна. — Что с тобой?

Он прекрасно видит, что ей весело, что его хорошее настроение только усиливает Жоаннино.

— Думаю, это от морского воздуха.

Она качает головой.

— Ладно, ты идешь?

Она ждала его с завтраком. Она сидит на складном стуле, слегка задрав свое длинное черное платье, чтобы погреть ноги на солнышке. Пок лежит под столом и как будто дремлет.

— Как хорошо снова отправиться в дорогу, — вздыхает он, опускаясь на стул.

— Правда.

День обещает быть прекрасным. Температура достигает, наверно, двадцати пяти градусов. Высоко в небе кружат чайки. Эмиль щурит глаза. Вдали виден городок Перьяк-де-Мер. Розовые и оранжевые крыши домов. Спокойная вода лагун. Высокая трава колышется под ветром. Там и сям небрежно рыбачат розовые фламинго. И этот понтон, который тянется, кажется, до горизонта.

— Идем? — спрашивает Эмиль, вставая.

— Что?

К завтраку он не притронулся. Только выпил черного чая. Однако полон решимости отправиться на прогулку.

— Ладно… Окей.

Жоанна откладывает огрызок съеденного яблока.

— Запрем Пока внутри и пойдем.

Он сознает, что почти бежит далеко впереди Жоанны. Просто не может удержаться. От морского воздуха он впал в детство. Ему хочется топать по понтону, бежать к розовым фламинго, коснуться пальцами высокой травы. Он, однако, замедляет шаг, поравнявшись с рыбаком. Не хочет распугать всю рыбу.

Жоанна далеко позади — она идет задрав голову и, кажется, принюхивается к каждой крупице соли в воздухе, — так что он останавливается возле рыбака и всматривается в воду.

— Что здесь ловится? — не удержавшись, спрашивает он мужчину, чье лицо скрывает бейсболка цвета хаки.

Он удивлен, когда рыбак поднимает голову. Он ожидал увидеть мужчину лет пятидесяти, а это совсем молодой человек, его возраста, с лицом еще в юношеских прыщиках. Лицо юноши расплывается в улыбке.

— Вы не местный, раз задаете такой вопрос.

Эмиль пожимает плечами.

— Да, действительно.

— Здесь много чего ловится, в этой лагуне. Зубатка, дорада, соль, кефаль… Но здешний король — угорь.

Лицо Эмиля выражает удивление, смешанное с брезгливостью. Он никогда не любил угрей. При одном их упоминании все волоски на теле встают дыбом. Парень прыскает.

— Не делайте такое лицо. Из них получается восхитительное рагу.

— Рагу из угря?

Его недовольная гримаса смешит молодого человека еще сильнее.

— Да. Или буррида[5].

— Я никогда не слышал этого слова.

Тут как раз подходит Жоанна, со своим по обыкновению отсутствующим видом, медленной плавной походкой.

— Добрый день, — приветствует ее молодой человек, когда она останавливается рядом с Эмилем.

— Добрый день.

— Он ловит угрей, — сообщает Эмиль, всматриваясь в лицо Жоанны в ожидании реакции.

— А.

Ей, кажется, от этого ни жарко ни холодно. Она слегка заинтересовалась, но не более того.

— Они есть в вашем ведре? — с опаской спрашивает Эмиль, показывая на лохань, стоящую рядом с рыбаком.

— Нет. Сегодня с утра не ловятся.

Он кладет свою удочку на треногу и тяжело встает. Наверно, сидел здесь неподвижно не один час.

— Мой отец держит ресторан в Перьяке. Он изумительно готовит угрей. Вам надо бы зайти.

Он улыбается, глядя на нерешительное лицо Эмиля.

— Он готовит не только угрей. У него лучшие в городе дорады. Ресторан называется «День рыбалки». Он расположен в средневековом квартале.

Эмиль и Жоанна переглядываются и кивают.

— Да. Почему бы нет.

— Вы здесь надолго? — вежливо интересуется юноша.