Утро бабочки - Елена Минькина

Воспитательница в саду пожаловалась Маринке:

– Знаете, Дашенька все время плачет, вы, может быть, пока подержите ее дома. Она целый день просидела на стульчике, ничего не съела. Девочку надо психиатру показать, детская психика очень ранима.

Да, она права, – подумала Маринка. Сейчас у нее куча времени. Пока не началась работа в центре, Матрена все взяла на себя. Когда они откроют его, Маринка будет там работать. Вот и сбудется мамина мечта – она будет лечить людей, и, наверно, убивать их. Разве сможет отдать она Ему душу дочери, будь то Настенька, или Машенька? Что ей все люди мира, любая мать меня бы поняла. Господи, но почему она тогда помогла Полине? Если бы не ее жалость не пришлось бы спать с Сатаной и обманывать Сережу. Как бы ей хотелось изменить прошлое, но это невозможно никому.

Дашенька прижалась к ней и оторвала ее от грустных мыслей. Маринка взяла девочку на руки, обняла и поцеловала. Ребенок был легким, как перышко. Ее Машка ведь ровесницей ей будет, а такая крепенькая, сбитая вся. А Даша тоненькая, словно тростиночка, волна нежности и любви к этой девочке захлестнула Маринку.

– Ну, что, малышка, все будет хорошо. Сейчас мы зайдет в Макдоналдс, я тебя покормлю. Машка Макдоналдс обожает, тебе понравится, ты ведь тоже ходила туда?

Девочка молчала. Маринку очень встревожило это молчание. В Макдоналдсе девочка ни к чему не притронулась. Маринка все раздала детям за соседним столиком. Как она к ней не обращалась, все безрезультатно. Даша молчала.

– Господи, так девочка может умереть от истощения, она такая худенькая. Маринка быстро набрала телефон Сережи. Все ему рассказала про Светку и Дашу.

– Сереж, мне кажется, Дашеньку надо спасать.

– Марин, на Старом Арбате есть платная клиника, они работают, кажется, допоздна, зайди туда.

На ее счастье, психиатр принимал, но он был для взрослых. Осмотреть девочку он все же согласился. После расспросов Маринки и осмотра Даши он сказал ей:

– Ребенок пережил сильный стресс, здесь поможет только ваша любовь. Видно, в больнице ей тоже было не сладко, ни вы ни я не знаем, что там было. Если завтра она откажется от еды, то придется ее кормить принудительно, через капельницу. Так что постарайтесь уговорить девочку.

Что же делать? Она набрала телефон Фимы.

– Ты еще в больнице?

– Да, меня пустили к ней, но ей совсем плохо, она умирает, надежды больше нет. Я тут покурить вышел, но сейчас опять пойду к ней, она очень страдает.

– Фима, а она может говорить?

– Пока да, но уже слабо.

– Поговори с ней, скажи Даша в опасности, пусть Света уговорит Дашу покушать, девочка ничего не ест, мы были у психиатра, пожалуйста, Фима, быстрей.

Через минуту зазвонил телефон. Маринка отдала трубку Дашеньке. Та внимательно слушала, потом сказала:

– Я тебя буду ждать всю жизнь, хорошо мамочка? Я тоже очень тебя люблю и скучаю, и по Павлику тоже, он уехал с папой, и его нет. Я мамочка домой хочу к Павлику, к папе, к тебе. Да, да, я буду хорошей девочкой.

Маринка, слушая разговор, не могла сдержать слез. Даша отдала телефон Маринке:

– Тетя Маринка, не плачь, я буду хорошей девочкой, я покушаю с тобой. Мне так плохо без моей семьи.

– Ох, как я понимаю тебя, девочка. Мне в детстве повезло больше, – подумала Маринка, – у меня остался папа, дедушка, баба Алла, моя семья. Я обещаю тебе, у нас тебе будет хорошо.

– Я знаю, тетя Маринка, я уже почти люблю тебя. Я поживу у тебя, пока моя семья будет в командировке, ладно?

– Хорошо, моя девочка, я обещала твоей маме позаботиться о тебе, а пока не вернется твоя мама, буду тебе мамой понарошку, ладно?

– Мы с тобой поиграем, ты пока будешь моей мамой, дядя Сережа – папой, а Настена мне сестричкой будет.

– Да, да, – радостно закивала Маринка, девочка сама подсказывала ей выход. – Конечно, мы будем с тобой играть в семью.

– У меня не было сестрички, только братик. Сестричка наверно лучше. Мы с Павликом дрались, а сестричка драться не будет, да?

Маринка ликовала: Слава, Богу! Какое счастье, что Светка еще жива, она спасла свою дочку!

– Дашенька, завтра мы пойдем к тебе домой, заберем твои вещи, любимые игрушки и будем собираться в деревню. Уже совсем скоро мы поедем туда. Там у тебя есть еще сестричка, такая же, как ты, ее Маша зовут.

– Я Машу знаю, это вторая твоя дочка, помнишь, мы вместе Новый год встречали?

– Да, помню. В доме отдыха под Москвой. Но тебе тогда два годика было. Неужели ты помнишь? Ты больше не будешь плакать?

– Не могу тебе обещать этого. Маленькие девочки ведь плачут? Даже большие тетеньки плачут. Моя мама тоже плакала, так легче.

Маринка только удивилась разумности девочки.

Они снова посетили Макдоналдс. На этот раз Даша поела, но неохотно. А потом вдруг горько заплакала.

– Ну, что ты, Дашенька, мы же обо всем договорились?

– Мама, мамочка, – звала девочка.

– Все у нас будет хорошо, вот увидишь.

– Только не у мамы.

– Подожди, Дашенька, кто-то звонит.

– Это я, Мария Ильинична. Только что подруга твоя умерла и приятель тоже, так что, дочка, готовьтесь к похоронам. Они в нашем морге будут. Послезавтра можно будет забрать. Крепись.

Маринка с удивлением смотрела на Дашеньку.

Как она могла почувствовать смерть матери? А вслух сказала:

– Пойдем домой, уже десять часов, нас скоро разыскивать начнут.

Но разыскивать было некому. Сережа опять пропадал на работе. Настенька спала, видно, устает очень. Школу пропустила, теперь приходится усиленно заниматься. Настенька очень изменилась. Раньше уроки не заставишь делать, а теперь наоборот. Маринка помыла Дашу и сама легла спать. День был таким тяжелым. Надо попросить Матрену посидеть с Дашей, похоронами придется ей заниматься.

К счастью у Димы нашлись родственники, они на себя взяли его похороны. Маринка с Фимой с ног сбились. Оказывается, смерть человека более хлопотна, чем его рождение.

Наконец состоялись похороны. На кладбище были только сотрудники Сережиной фирмы, он сам и Фима. Свету похоронили рядом с мужем и сыном.

А назавтра началась их обычная жизнь. Даша отнимала все время. Маринка водила ее к опытному детскому психиатру. Она с нетерпением ждала поездки в деревню. Сила, которую она выпустила, теперь совсем не давала ей покоя. Она то и дело снимала проклятия, порчи с незнакомых ей людей. Ее мастерство росло. Теперь она делала это на расстоянии, даже не беря человека за руку. Таких мощных проклятий, как у Игоря, больше не попадалось.

Через три недели после смерти Светы в дверь позвонили. Маринка открыла, на пороге стоял мужчина средних лет, хорошо одетый. А глаза у него были василькового цвета. Как у Игорька, – машинально отметила Маринка: