Любовь до гроба, или Некромант на замену - Марина Михайловна Ли

Уверенно задрала нос, хотя и близко пока не понимала, о чём идёт речь, я фыркнула:

— Знала, конечно.

— Тогда почему остановила свой выбор на таком варварском методе?

Мысленно я костерила себя на чём свет стоит. И Такера заодно. Вот что он за человек? Девушка карминовой помадой губы накрасила, блузку полупрозрачную надела, а он, вместо того, чтобы делом заняться… то есть, чтобы восхищаться её неземной красотой и грацией, неудобные вопросы задаёт!

— Не нашла подходящего партнёра, — наконец нашлась с ответом я. — И вообще. Это не варварский метод, а традиционный. Члены моей семьи предпочитают придерживаться традиций.

Зачем иначе они мне все врали, я даже представить не могу. И ладно бы только братья и кузены, но бабушка… Бабушка бы про то, как её дедушка из-под земли откапывал, сочинять бы не стала.

Тем временем Такер вроде как удовлетворился ответом и, поднявшись со скамеечки, занялся кострищем. Но стоило мне успокоиться и решить, что опасность миновала, как он выдал:

— Ну, тоже вариант. Чем кувыркаться в постели с человеком, за которого потом, может, и замуж-то не захочешь выходить, можно довериться друзьям…

Меня будто обухом по голове ударили. Что, простите? Кувыркаться в постели? Какого… Какого куо, как Кокот говорит! То есть у меня под носом все мои родственники, все друзья семьи и вообще все-все-все сговорились вешать на уши лапшу одной идиотке?!

— А почему партнёра не нашла? Не было достаточно сильных?

— Да сильных было полно, — вяло отмахнулась я. Теперь, когда я поняла суть проблемы, смущение никуда не исчезло, но зато врать стало гораздо легче. — С симпатичными проблема… Ну и… Мне немного неловко об этом говорить.

Я посмотрела на него. Он на меня. И я зачем-то ляпнула:

— С тобой.

Прозвучало это настолько двусмысленно, что я даже под слоем уже залившей моё лицо краски покраснела. Однако Такера мой ответ, кажется, устроил.

— Чем лучше тебя узнаю, тем больше восхищаюсь, — покачал головой он. — И как ты не испугалась? Я бы точно не смог. Добровольно лечь в гроб, слышать, как тебя закапывают, понимать, что сам ты выбраться ни за что не сможешь…

Марк передёрнул плечами, и я непроизвольно повторила его движение и как можно нейтральнее согласилась:

— Да уж, ощущения не из приятных.

— С другой стороны, — всё никак не мог успокоиться он. — Могу тебя понять. Вас же, девушек, на курсе не очень много было? Да и парни, поди, не дохляки. Дохляков на некромантском не держат. — Заметил как бы вскользь, но когда я никак не отреагировала, вернулся к теме разговора:

— И потом, мы живём в прогрессивные времена. Уверен, при твоей инициации присутствовали не только профессора с некромантского, но и с лекарского отделения. Они бы смертельного исхода не допустили, ведь так?

— О, да! — со злой радостью согласилась я. — Не допустили бы.

Ни кузены с братьями, ни батюшка, ни дед, долгих ему лет жизни, ни уж тем более бабушка. Ни за что не позволили бы мне узнать правду о своей инициации. Мало того, я готова голову на отсечение дать, что только поэтому мне категорически было запрещено поступать на некромантский факультет. Даже не так, не запрещено. Просто с самого детства, сколько себя помню, мне говорили, что там учатся только мальчики.

— А как же бабушка? — спрашивала я.

— А бабушка у нас то самое исключение, которое подтверждает любое правило, — отвечал дед. — И слава небесам, что второго такого в моей семье нет. Я и первое-то с трудом пережил.

Знаете, чего мне больше всего на свете захотелось прямо в этот момент? Плюнуть на всё, вернуться домой и прямо с порога огорошить деда новостью о том, что я теперь тоже инициированный некромант.

Представляю, как его перекосит.

И папеньку.

И братьев с кузенами. А уж бабушку-то, бабушку! От неё я такой подлости вообще никак не ожидала. От неё и от маменьки. Хотя бы намекнуть они мне могли? Мне же не три года, и я давно знаю, откуда берутся дети, и как их делают.

В теории.

— Так где ты всё-таки училась? — вырвал меня из размышлений Такер, и я, чудом не покраснев, глянула на него из-под бровей. Мысли он подслушивает, что ли?..

— Марк, а давай о чём-то другом поговорим, — предложила вполне миролюбиво. — Ты же меня вроде на ужин пригласил, а не на допрос.

— Не злись. — Он по-прежнему сидел на корточках возле весело разгоревшегося костра и смотрел на меня снизу вверх. Вид у него при этом был до того потешный, что я с трудом сдержала улыбку. — Слышала поговорку про кошку?

— Про ту, которую любопытство сгубило?

— Ага. — Марк лихо улыбнулся и выпрямился. — Ты себе даже представить не можешь, что только со мной в детстве ни приключалось из-за проклятого любопытства! И в каминную трубу я падал, и в прорубь проваливался, однажды в голубятне застрял и полдня выбраться не мог, пока меня там старшая сестра не нашла. Я и службу-то себе такую, наверное, выбрал только поэтому. Чтобы пустить моё кипучее любопытство в нужное русло.

— Серьёзно?

Я не знала, плакать мне, или смеяться. С одной стороны, история была, несомненно, весёлая, а с другой — у меня столько секретов и секретиков, что теперь ходи и бойся этой любопытной Варвары с мускулистыми руками и смущающими взглядами.

— Ты даже не представляешь себе, насколько. Мне прямо покоя не даёт то, каким ты способом в тот раз мертвецов уговорила. Сна лишился, честное слово! Меня научишь?

Марк стоял в паре шагов от меня, красно-оранжевый свет огня придавал его фигуре таинственную зловещность, но лукавые глаза искрились горячим весельем, и я с лёгкостью пообещала:

— Научу.

И тут же, с элегантностью слона, попавшего в посудную лавку, поменяла тему:

— Так мы сегодня будем ужинать, или нет? Может, тебе помочь с мясом?

— Нет. Лучше последи за огнём, пока я схожу в дом.

Такер ушёл, а я