НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ. - Людмила Сурская

- Напугали, аж палец дрожит, смотрите. - Ухмыльнулся Бугор, подёргав пальчиком. - Идите по добру, по здорову. Она моя жена.

- Жёнами дома пользуются, а не по лесам таскают.

- Сейчас нам то до хрена. Малинки хочется.

- Кинь бабу, не вводи в грех. - Поиграл обрезом прыщавый.

Бугор улыбался: "Непонятливые попались, придётся попотеть. Такой день испоганили. Малышка дрожит".

- Ну возьми, фраерок, раз так охота. - Опять хохотнул Бугор.

- Ты чё, чувак, сбрендил. Жить надоело тебе? - Рванула к нему ребятня.

- Смотрите, не пожалейте потом. Сдаётся мне потаскается по больницам кто-то другой.- Не моргнув глазом, Бугров, захватив первого же нападающего, сломал ему руки и используя его вопящего грузом, вышиб обрез из не твёрдой пятерни оторопевшего парня разогнав остальных. - Извини, тебе не повезло больше других, грузило помощнее нужно было. Полетаешь фигуристом. Даша, подними обрез. Аккуратно, детка, это тяжёлая игрушечка. Что же вы желание своё в жопу спрятали. О, уже веселее, - обрадовался Роман, заметив два ножа. - Вы тупее оказались, чем я думал.

- Поляну жалко, помнут, - вздохнула Даша, думая совсем о другом, но держа перед мужем хвост пистолетом.

- Ты молодец, малышка, хорошо держишься. Поляну я тебе сберегу, в кусты кидаю, пусть рожи пошкрябают. Из-за спины не выходи. Чётко держись за мной.

Забрав ножи и обрез, поломав ещё ребятне руки, Бугор понёс жёнушку к машине. Вслед им неслись вопли, выбирающихся из кустов травмированных дураков.

- Ромаша, а ты разнообразием не увлекался, - потёрлась она о его кончик носа. - Ломал одни руки. Такой страшный хруст. Непонятно.

- Головы жалко, молодые ещё, пусть живут. Может ума прибавиться когда-нибудь. Ноги переломать, так отсюда им ещё докостылять надо. А руки, в самый раз. Походят в гипсе, подумают. Воспитательный процесс, малышок.

- А по добру мужскому зачем бил?

- Они захотели силой взять женщину, это наказуемо, детка. Бабьей любви добровольной хватает, надо быть мужиками.

- Господи, как я люблю сегодня, этот свой последний звонок. Ночной город и свою чумную головушку, впёршую меня именно в вас. И вот эти мои руки нашедшие именно твою шею.

- Я-то как рад, цыплёнок. Моя судьба поймала тебя в свои сети в тот черёмуховый вечер, не иначе. Пришли, малыш. Забирайся в машину. Сними плед, он тебе больше не нужен, закину его на зад. Жизни своей представить без тебя не могу. Устала с мальчишками, Дашенька? Какие они стали без меня? Что выросли, сам видел. Уже не похожи на тех щенят, что оставил, уезжая.

- Сообразительные. Выучили буквы и пробуют читать всё подряд и считать, как в старом мультике, помнишь?

- Даша, они же малы ещё?

- Дорогой, они шустрики, поэтому направляли энергию сразу в деловое русло. Ребята умные. Только Федя подвижен через край. Зашкаливает.

- В нашу породу, - прижал он к щеке жену. - На жёстком ошейнике придётся держать. А Бориска?

- С тем легче, но бывает тоже очень упрям.

- Что обо мне им говорили?

- Только хорошее, милый. Они знают, что ты офицер, гордятся своим папочкой и очень ждали тебя. А видели бы они тебя десять минут назад, ты был великолепен, дорогой. Я тебя люблю, Бугор, и безумно хочу.

- Малыш, остановить тачку? - обрадовался возможности понежить жёнушку Бугров.

Дашка осмотрелась, машина шла по людным улицам. Какая может быть остановка: в центре города не до любви.

- Поздно, город. Потерпим, Ромаша. - Обняла она мужа, прильнув к его груди.

Промчав по улицам машина упёрлась в ворота.

- Дарья, приготовься, нас встречают весьма воинственно. У мамочки веник и, похоже, увесистый. Горячая встреча ожидается, ничего не скажешь, соскучились на всю катушку. Тебе не скрыть порванного платья. Возьми мою рубашку. Я обойдусь и так, - целуя жену, предложил свою помощь покаянно Роман.

- Ага, придумал, в твоей рубашке, на меня точно никто не обратит внимания. И почему мы должны перед кем-то отчитываться, я умирала без тебя. Обойдётся, идём. Только ты вперёд.

- Умрёшь с тобой, малыш. Растай за мной.

- Где вас носило, ненормальные. Мобильные молчат. Думай, что хочешь. Мы уже обзвонили все морги и больницы. - Ругалась Зинаида, помахивая веником.

- Если я тебе скажу где, ты ещё и драться будешь. - Пряча жену за спину, смеялся сын. - Дай в самом деле с батей обняться и с Борисом Викторовичем, Надежду Фёдоровну не видел тоже.

Но Дашке проскочить не заметной не удалось. Семья стояла в полном составе, при параде, в ожидании каждый своей очереди объятий. Дети жались к дедушкам, украдкой изучая отца, знакомого им по фотографиям и семейным съёмкам.

- Дарья, что у тебя с платьем, удивился отец. - Углядев, разодранный бок, который она пытался зажать рукой и спрятать открытую из-за сломанного замка спину.

- По шву разошлось. Извините, я пойду, переоденусь. - Переглянувшись, с Романом, скрылась в доме она.

- Наверное, нитки гнилые попались, вот и разорвалось. - Пытался помочь сыну Фёдор Егорович, сразу всё поняв.

- Конечно, до его приезда хорошие были, а теперь сгнили. Замок тоже сам развалился? Захотелось так ему, раз и сломался. Куда? - остановила она Романа. - Если ты сейчас за ней уйдёшь, то ужинать придётся нам одним. Марш за стол. Детей хоть на коленях подержи.

- Что я такого сделал? - удивлялся, честно глядя, матери в глаза Роман. Уже и руки помыть нельзя. Во всём стараетесь углядеть криминал.

- Роман, мама права, - влезла тёща, если сядешь за стол, а не полетишь за женой, то считай, прощаем тебе наши сгоревшие за сегодняшний день нервы, пока ты Дарью тискал. Пять часов ждём, ночь вам на что?

- Люблю я её, это понятно, безумно люблю, не тискал, в ромашках любил. И ночи мало, и в десять я сейчас не уложусь.

- Оставьте вы мужика, - взмолился Фёдор Егорович.- Дался он вам.

- И, правда, Надя, Зина, чего вы с него хотите? Есть силёнки, пусть любит. Подождали мы маленько нестрашно, два года ждали, а тут каких-то пять часов, - вступился и тесть.

- Я вообще паинька, а не сын уже, иду, куда послали, а всё ищут некоторые, к чему бы придраться. - Поторопился Роман подхватить детей. - Будем знакомиться, мужики, поновой. Ведите папку мыть руки.

- Не понял я, а что у тебя с руками? - удивился отец, вцепившись в его кулаки.

- Ничего страшного, царапина, - заюлил Роман.

- Я не про ранение, уже понял.

- Кулаками, поди, махал, - вставила свои пять копеек Зинаида. - Больницу хоть не развалил, баламут?

- Ты скажешь тоже..., - чмокнул в щёку мать Бугор. - Больница, ей Богу, ни при чём.

Сан Саныч, загонявший машину в гараж, поманил Фёдора Егоровича.

- Смотри, - показал ему валяющиеся на коврике ножи и обрез, - Это не наше.

- Понятно..., где он шушеры этой на себя насобирал.