Притяжение. Сборник - Evelyn C.

   Он, Энн и Джереми разговаривали, стоя втроем около камина в гостиной. Гарри боролся со смущением, но мужественно участвовал в разговоре. Доминик в этот момент показывала гостям ту часть замка, которая была закрыта для экскурсий. Энн уже перестала обращать внимание на то, что де Бург вела себя совершенно не свойственным ей образом. Точнее Энн казалось, что раньше она просто не представляла, какой именно образ поведения свойственен Доминик.

   – Я прошу Вас остаться хотя бы на день! – попросил Гарри и опустил глаза. – Я понимаю, насколько моя просьба звучит странно, но она искренна, поверьте мне.

   – Но… – хотела, было возразить Энн, переводя взгляд с Джереми на младшего де Бурга.

   – Мы все были бы счастливы, провести в твоем обществе еще день! – горячо согласился с Гарри Киссингер.

   В этот момент в гостиную вернулась Доминик с восторженными гостями. Лиз без умолку что-то говорила своему молодому человеку. Де Бург подтверждала ее слова легким кивком головы. И опять Энн могла поклясться, в этом движении Доминик не было прошлой надменности. Определенная сдержанность, объяснимая ее положением, да. Но ни капли высокомерия.

   – Гарри пытает тебя высшей математикой? – спросила де Бург, имея в виду растерянное лицо Энн.

   – Я прошу Энн оказать нам честь и погостить еще день, – объяснил Гарри, опять краснея при мысли о том, какие неудобства вызвала его просьба.

   Доминик замерла на ходу.

   – Пожалуйста, – тихо сказала она, обретя дар речи. – Я сама не осмелилась бы просить тебя об этом.

   – Хорошо, – выдохнула Энн.

   И не успела она произнести эти слова, как де Бург повернулась к молодежи и пригласила их тоже переночевать в замке. Лиз была неимоверно удивлена таким предложением, но отказалась. Мотивируя свой отказ тем, что их маршрут не предвидел остановок. Сегодняшняя ночевка у них была запланирована в Броксбурне, где их ждал парк дикой природы и птиц.

   Вечером решено было играть в твистер. Гарри недавно вернулся из Северной Америки и был без ума от этой игры. Доминик не могла ему отказать. Джереми был рад любому предложению. Энн сгорала от любопытства, не веря до конца, что Доминик может оказаться на ковре с цветными кружками и поставить себя в смешное положение. Но ее сомнения не подтвердились.

   – Я буду ведущим, – сказал Гарри. На щеках его горел румянец. Он уже предвкушал грядущее веселье.

   Джереми с Энн переглянулись, хихикая. За прошедший день оба успели понять, что многомесячный перерыв в общении не изменил их теплого отношения друг к другу. Бывает,люди любят друг друга только за то, что их связывает кто-то третий, который обоим очень дорог. И в каждом добром слове, учтивом жесте Джереми, Энн видела его трепетное отношение к себе.

   Вообще, надо сказать, что она прекрасно чувствовала себя у де Бургов.

   Все трое (Киссингера она тоже отнесла в категорию хозяев) были к ней очень внимательны. Гарри же вообще весь день не сводил с нее восхищенного взора.

   – Джереми, правая нога, синий! – торжественно произнес младший де Бург, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не смотреть в центр гостиной, где на игровом ковре трое застыли в самых трудновообразимых позах. Потом он все же посмотрел туда и тут же согнулся пополам от смеха.

   Киссингер легко перенес ногу на синий кружок и выдохнул. У него было самое завидное положение из всех троих. Он один располагался почти на половине ковра. На второй же половине ютились Энн с Доминик.

   – Дом, левая рука, желтый! – сказал Гарри, обозначая следующий ход.

   Доминик прикрыла глаза. То ли игра складывалась таким образом, то ли Энн настолько сильно притягивала ее, что с каждым новым движением де Бург все больше занимала ту часть, откуда Энн начинала игру.

   – Прошу простить меня, – отчетливо произнесла Доминик, перенося свою левую руку через туловище Энн так, что девушка теперь оказалась под ней.

   Энн смотрела в синие глаза Доминик в нескольких сантиметрах от своего лица. Обе не дышали.

   – Энн! – позвал ее Гарри, видимо не в первый раз.

   – Что? – она постаралась повернуть к нему голову. Тщетно.

   – Правая рука, красный!

   Облегченно вздохнув, Энн выскользнула из-под Доминик. Верхняя половина ее тела оказалась справа от де Бург. Ноги ее по-прежнему оставались перекрещенными с длинными ногами Доминик.

   – Джереми, левая нога, зеленый! – продолжал Гарри.

   Чтобы переместить свою ногу на свободный зеленый кружок, Киссингеру требовалось практически перевернуться в воздухе. Смех сотрясал его. Он не решался пошевелиться.

   – Я очень люблю голубых китов, – вдруг сказала Энн. – Почему ты занялась этим?

   Доминик услышала ее. Она посмотрела девушке в затылок. Короткие золотистые завитки колыхались от ее дыхания.

   – Мне хотелось обрести качества, которые смогли бы тебя привлекать, – очень серьезно ответила Доминик. – Хотя бы одно.

   Утро следующего дня началось с непринужденного завтрака на балконе. Солнце только поднималось над холмами. Дул приятный ветерок, лаская кожу. Энн переводила взгляд с Доминик на Гарри, с Гарри на Джереми, с Джереми на озеро. С балкона открывался прекрасный вид на парк. С озера обратно на Доминик. В полном умиротворении девушка наслаждалась утром в обществе тех людей, которые когда-то казались ей чужими и невыносимыми. Это было удивительно.

   В этот момент раскрылись двери, из гостиной на балкон шагнул дворецкий.

   – Мисс Мидлтон, Вам звонила сестра. Мисс де Бург, мистер Тейлор будет к обеду.

   – Лиз? – Энн взволнованно встала из-за стола.

   –Ваша старшая сестра. Она просила Вас связаться с ней, как только это будет возможно.

   – Джейн?!

   Джейн не стала бы звонить просто так. Энн поняла, что ожидает самых плохих новостей. Извинившись, она исчезла в гостиной.

   Доминик нашла ее в слезах в той комнате, где Энн ночевала. Девушка собирала свои немногочисленные вещи.

   – Что случилось? – спросила она.

   Энн вытерла ладонью слезы, но ничего не ответила, застегивая сумку.

   Де Бург ждала.

   – Джейн сказала, что завтра торги, – наконец, проговорила Энн, поднимая на Доминик заплаканные глаза. – Они планировались на октябрь. У нас еще было в запасе время,чтобы найти инвесторов или взять кредит. Но все изменилось. И Милн способствовала этому.

   Энн замолчала, беспомощно глядя сквозь Доминик. Та помрачнела. Лицо ее стало непроницаемым. В этот момент Энн пожалела, что осталась в замке. Пожалела, что Доминик видит ее слезы. Она решила, что той это было неприятно.