Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018 - Игорь Рабинер

Если столько обсуждений – о чем говорил Аршавин – было на «финишной прямой», то легко представить, какой вал вариантов финальной презентации рассматривался в «России-2018» изначально. И каким вкусом и чувством меры должны были обладать люди, принимавшие окончательное решение. Можно ведь было это в такой приторный лубок превратить…

Чернов:

–  Каждая речь – это была не просто речь. Когда производится подготовка к финальной презентации, нужно попытаться вложить в каждое выступление ответы на те сомнения, которые есть по отношению к твоей стране у членов исполкома. Во-первых, ты должен правильно определить эти пункты сомнений. Во-вторых, думаешь, как на них лучше всего ответить. В-третьих, определяешь, в чьи уста уместнее всего вложить этот верный ответ, чтобы он звучал для членов исполкома наиболее убедительно. Главную роль тут, конечно, играл Сорокин, но и без участия зарубежных экспертов обойтись было невозможно.

Развернутая табличка, кто какое сомнение развеивает, готовилась около полугода. Рассматривалась, по некоторым данным, и другой принцип выступлений, который уместно назвать «презентацией пяти языков». В то время, когда приезд в Цюрих Путина еще виделся реальным, было предложение о том, чтобы премьер говорил по-немецки, Сорокин – по-французски, Дасаев – по-испански, Колосков – по-английски…

Философия этой концепции сводилась к разрушению стереотипов о том, что в России не говорят на иностранных языках. Но постепенно стало ясно, что ее реализация малореальна. На каком-то этапе возникло понимание, что отнюдь не гарантирован приезд Путина, который примет решение сам и в последний момент. Во-вторых, определились, что из футболистов выступит не испаноговорящий, давно завершивший карьеру Дасаев, а герой дня сегодняшнего – англоязычный Аршавин. Тогда и решили, что вся презентация пройдет на английском. И предложили выступить на нем Мутко – на что тот моментально ответил согласием.

Разнообразных идей вообще хватало. Допустим, о том, чтобы сенсационно держал речь Роман Абрамович, чья фигура, несомненно, убедила бы любого сомневающегося в финансовом будущем российской заявки. Но…

У Сорокина интересуюсь:

–  Не было задумки поразить всех речью Абрамовича?

Он лаконичен:

–  Мне кажется, у Романа Аркадьевича достаточно ролей в футболе, чтобы затруднять его еще и этим. Достаточно его присутствия.

Что ж, как говорил Ленин, «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». То же теперь можно сказать об «учении» Мутко – Сорокина – Колоскова. Под чутким руководством… Впрочем, этого человека в нашей стране и без меня найдется кому похвалить.

На следующее утро после победы мы с коллегой Симоновым, а также двумя корреспондентами «Советского спорта» разговаривали в цюрихском отеле с Сорокиным. И поинтересовались:

–  В одобрении презентации премьер-министр какое-то участие принимал или это не его уровень?

–  У нас были совещания с Шуваловым и Мутко, которые знали содержание презентации от начала до конца.

–  А замечательная шуваловская история про игру в футбол на Чукотке в 50-градусный мороз, когда в школу можно не ходить, – его собственная инициатива?

–  В любой презентации, если человек не очень знаком тем, кто принимает решение, всегда хорошо рассказать что-то о себе. Стать ближе к аудитории, в данном случае к членам исполкома ФИФА. Поэтому мы фактически в каждую речь закладывали что-то персональное, чем человек может поделиться.

–  Вы мыслили параллельно с англичанами, у которых Дэвид Бекхэм рассказывал про покойного дедушку, влюбившего его в футбол.

–  Это стандартный прием – не знаю уж, к сожалению или к счастью, – который работает совершенно безотказно. Елена Исинбаева говорила о том, что она, пусть и в несколько ином виде спорта, добилась колоссальных успехов, и вспомните, как ей начали хлопать после слов о 27 мировых рекордах. Аршавин поведал, что в детстве был не очень легким подростком. А Игорь Иванович – о том, как он рос на Чукотке. Его тема была – «Что такое Россия для меня». И это очень важно. Не секрет, что нам до сих пор приходится преодолевать тот «прекрасный» багаж, который мы получили 20 лет назад из Советского Союза. Не то чтобы что-то было не так со страной в то время. Но мы тогда, мягко говоря, не очень сосредоточивались на дружеских отношениях с Западом. Это приходится сейчас поправлять.

–  Те же Аршавин с Исинбаевой во время своих выступлений, показалось, испытывали сильнейшие эмоции. Они произнесли речи именно так, как вы задумывали, или были какие-то отклонения?

–  В таком важном деле, как финальная презентация, места для экспромта немного, поскольку есть вероятность, что что-то пойдет не так. Так что лучший экспромт – хорошо подготовленное выступление. И мы просили наших спикеров не отходить от линии повествования, иначе разрушился бы общий рисунок, течение мысли. Не знаю, заметно вам было или нет, но там этот рисунок был. Презентация – это не просто набрать людей и чтобы они рассказали что-то про себя.

Берется фокус-группа из специалистов, и из огромного количества основных посылов, которые нужно донести, путем голосования выбираются главные. Мы проводили долгие совещания: что нужно сказать, что мы считаем самым важным? В итоге осталось восемь ключевых тезисов, наверное, из тридцати. И все они сработали, как нам потом сказали. Восприятие того, что мы говорим, иностранцами и нами – совершенно разные вещи.

–  Входили ли в вашу фокус-группу «легионеры»?

–  Конечно. И большое количество – человек 6–7. Из Америки, Швейцарии, бывшие сотрудники ФИФА.

Спрашиваю Колоскова:

–  Предложения выступить на презентации вы не получали?

–  Когда мы разрабатывали сценарий у Шувалова, сначала такая идея была. Но потом было принято решение: поскольку Мутко – действующий член исполкома ФИФА, а я – почетный, два человека здесь ни к чему. Совместно решили, что мое выступление нецелесообразно.

О знаменитой речи Мутко и ее предыстории мы еще поговорим. А пока расскажу о форс-мажорной ситуации, случившейся накануне голосования.

Главной нашей внутренней драмой дня накануне голосования была внезапная «смена караула» в женской части нашей презентации. Никто из наших соперников не додумался включить в число ораторов женщину – у россиян же такой шаг не вызывал ни малейших сомнений. Но возникла непредвиденная проблема.

За день-два до голосования в Цюрихе не было видно ни зги – такой валил снег. Как при этом в местном аэропорту периодически еще садились лайнеры – понять невозможно. Часть рейсов задерживалась, часть – отменялась, и нетрудно было предположить, что на многих из них в Швейцарию должны были прилететь люди, задействованные в голосовании. Недаром 30 ноября сорвалась пресс-конференция Джона Барнса…

Но кое-где были большие трудности и с вылетом. Порой – непреодолимые.

Джорджадзе:

–  Отличный сюжет для вашей книги – история с Анной Нетребко и Еленой Исинбаевой. Речь Анны не просто изначально была запланирована – мы с ней репетировали, специально встречались в Вене. Она, как только возможно, пыталась вылететь из заснеженной Одессы. В конце концов вылетела, села в Милане, оттуда ехала на машине… Ей не хватило буквально нескольких минут. И за одну ночь мы подготовили к выступлению Лену.

Сорокин:

–  В какой-то момент мы поняли, что выступить Анна не сможет, потому что не успевает приехать. А когда все же успела, ее слайды уже были изъяты, потому что их в техническую комнату ФИФА нужно было сдать заранее. Она добиралась мучительно и при этом в итоге все равно добавила шарма нашей делегации вместе с Валерием Гергиевым.

Джорджадзе:

–  А Исинбаева выступила великолепно. Стоит симпатичная девушка и на хорошем английском говорит: «У меня 27 мировых рекордов». В зале мужики сидят: «Ах!»

Колосков соглашается:

–  Колоссальный эффект на исполком ФИФА произвела речь Исинбаевой. Это была буря восторга! Когда Елена сказала про 27 мировых рекордов, члены исполкома разве что не встали! А ведь накануне презентации сотрудники заявочного комитета до двух ночи репетировали с Еленой ее выступление. И получилось здорово, потому что одними футболистами такой эффект произвести было бы нельзя. Во-первых, она сама по себе красивая девушка, но ее слова о рекордах пришлись в самое «яблочко».

А сама Нетребко прилетела незадолго до презентации. Несмотря на все пережитые проблемы, вошла в зал улыбчивой и красивой. Когда ее объявили, все члены исполкома приветствовали ее стоя. А Наталья Водянова? Вроде бы она играла не самую заметную роль – но ведь прилетела же из Англии поддержать заявку! У нас в Цюрихе была замечательная команда, и когда в конце презентации мы все вышли под последние аккорды музыки на сцену и обняли друг друга за плечи, исполкому очень понравился и этот жест, говоривший о единстве и всеобщей решимости.