Ведущий в погибель. - Надежда Попова

— Воистину, — с невероятной смесью сокрушения и гордости согласился тот. — Озеро серное наверняка и состоит из чего-то схожего, ибо это и есть formatio от серы. Acidum sulfuricum.

— Звучит угрожающе.

— Сообразно сущности, майстер Гессе. Эта и в самом деле адская смесь опаляет, сжигает дотла все, что живо либо когда-то было живым — траву, кожу, плоть, кости, дерево; ей не по силам лишь изначально мертвое, как камень или стекло. Потому я и храню ее в стеклянных вместилищах, под стеклянными заторами, залитыми воском; а место хранения, как видите, оградил камнем на случай, если сквозь какую трещину она просочится вовне.

— И для чего вы выдумали подобное? Это был заказ совета или…

— Нет-нет, совет — они ничего в этом не понимают; мне было сказано лишь сделать фальшивый труп стрига. «Не наше дело — каким образом»…

— Так для чего же?

— Философский камень, майстер Гессе, — пояснил тот с заметным смущением. — Lapis exilis. Это, если так можно сказать, дело чести для любого алхимика, безнадежное, но непременное. А один из шагов на пути к нему…

— Dissolvator universalis[107], — тихо проговорил фон Вегерхоф, и тот кивнул:

— Все верно, господин барон. Он самый. Эта substantia и сама по себе ценна невероятно; сколько всевозможных применений ей можно придумать…

— Любая армия мира озолотит за нечто подобное, — согласился Курт. — Сколько этой жидкости вам потребовалось, чтобы так сжечь тело?

— Одна такая бутыль — полностью.

— Стало быть, если равную двум или трем этим бутылкам емкость зарядить в катапульту и метнуть через городскую стену, если метнуть прицельно, если она разобьется, скажем, о колокольню в момент звона, возвещающего окончание служб — id est, когда под стенами церкви будут сотни людей… Что произойдет?

— На них прольется дождь пронзающих плоть капель, — не сразу отозвался Штайн, содрогнувшись. — Казнь египетская… Оружие массового уничтожения… Господи Иисусе, я создал монструма…

— Это верно; куда там пушкам с сечкой до вашего детища, — усмехнулся он невесело. — Не тревожьтесь, профессор. Не думаю, что описанное мною случится в скором будущем.

— Случится, — обреченно возразил тот. — Не сейчас — так позже.

— Не поддавайтесь гордыне. Наверняка «позже» кто-нибудь изобретет нечто столь же убийственное, но более безопасное в обращении. Скажите лучше, как вы ухитрились и из чего добыть столь в истинном смысле поразительную вещь?

— Это очень сложно, майстер Гессе…

— Постараюсь осмыслить. Если же я чего-то не пойму, вам придется прочесть мне лекцию; как я уже говорил — я готов слушать, сколько понадобится.

— Тогда простите заблаговременно, если я стану растолковывать все излишне детально, излишне…

— В расчете на дурака, словом, — уточнил Курт, приглашающе поведя рукой: — Прошу вас. Из каких невероятных составов изготовлен этот?

— Из вполне обыденных, — вздохнул Штайн и, пройдя к одной из полок, снял с нее отливающий золотом камень размером с ладонь. — Вот, взгляните; я оставил его ради его внешней приглядности, а кроме того, если повернуть вот так, напоминает облик льва… Это, если вам доводилось слышать, «золото дураков».

— Пирит, — уточнил фон Вегерхоф и, повстречавшись взглядом с хозяином, пожал плечами: — Я тоже имею некоторые познания в этой области; самые начальные.

— Пирит… — повторил Курт, рассматривая камень, и впрямь напоминающий слегка загрязненное примесями золото. — Слышать доводилось, но видеть не было повода.

— Осторожней, майстер Гессе, если надавить слишком сильно, он раскрошится у вас под пальцами, — попросил тот и, отобрав камень, бережно водрузил его снова на полку. — Это — отходы с рудников. Всеми полагается, что это лишь некая порода, сопутствующая железной руде, посему ее попросту выбрасывают — мешками, телегами; но — это тоже железо. Его лишь надо очистить, и все.

— И вы знаете, как?

— Знаю, — кивнул Штайн не без гордости. — Хотя, должен заметить, это весьма трудоемко.

— Тем не менее. Это уже что-то… Однако, мы отошли от темы. Итак, железо —..?

— И сера, майстер Гессе. Дабы отделить одно от другого, пирит следует растереть до порошка, каковой порошок сжечь. Вот в такой печи. Видите? Она закрыта, чтобы собирать флюиды, но при упомянутом мною процессе требуется доступ воздуха, посему — мехи; вот они. Флюид, который выходит на этой стадии, весьма тяжел и даже в откупоренной простой бутылке будет покоиться на ее дне… Пока вам все понятно?

— Да, кроме одного. Вы все это устроили сами? Лаборатория, печи, вентиляция, эти трубки, колбы, горелки…

— Я был молод, — вздохнул тот с тоской. — Сил было много, много решимости и бездна воодушевления. И, что немаловажно, тогда еще — довольно средств… Итак, я продолжаю. Сей флюид надлежит пропустить сквозь чистую воду, дабы отделить от него мельчайшую пыль, не видимую глазу, но существующую в нем; затем — снова в горячую печь, в коей на этот раз на нескольких полочках посыпан золотой песок.

— Дороговато выходит.

— О, не вполне; сие золото по окончании опыта остается неизменным, и его можно использовать и впредь — по какому угодно назначению. Оно испортится лишь в том случае, если флюид очищен недостаточно хорошо, и невидимая пыль все еще в нем. — Штайн усмехнулся, разведя руками: — Лишний stimul все делать должным образом. Если же все сделано как надо, на поверхности золота флюид окислится; однако нельзя перегреть печь, что довольно сложно — на этом этапе опыта температура довольно высока; вообразите себя в центре одного из ваших костров, майстер Гессе, и вы составите себе представление…

— Кхм… — подсказал стриг тихо, и Штайн на миг запнулся, увидев, как со скрипом стиснулась в кулак ладонь майстера инквизитора, затянутая в черную кожу.

— Продолжайте, — подбодрил Курт, с усилием выдавив улыбку и пытаясь изгнать со спины ледяное ощущение жара, а из мысленного видения — облегающее отовсюду пламя. — Я вообразил.

— Да… — проронил тот неловко и, встряхнувшись, словно старый пес, продолжил с прежним воодушевлением: — Так вот, если перегреть, флюид распадется, и нужного результата не будет. Но если выдержана нужная condicio, если он вышел нужной консистенции — пропустив его через холодную воду, мы получим конечный продукт, а именно acidum sulfuricum. Чем дольше пропускать — тем крепче будет concentratum; для совершенного укрепления acidum следует перегнать, не попуская температуре подниматься выше той, при которой еще не закипает в котле вода. После чего, как я уже упомянул, надлежит укупорить бутыль — помимо соображений безопасности, есть тому и еще причина: открытая, эта substantia набирается из воздуха влаги, отчего слабеет.

— Но даже в ослабленном виде…

— Да. Это страшная вещь. Работать с нею надо осторожно; нет! до чрезвычайности осторожно. Одна капля… Не спасет ничто — ни кожаный фартук, ни перчатки; кожу, какую угодно толстую, она прожжет в единый миг, а вообразить себе перчатки каменные или стеклянные, увы, невозможно.

— Скажите, — попросил фон Вегерхоф тихо, глядя на наполненные бутыли в углу неотрывно, — если вам самому претит мысль о возможном применении вашего детища, если вас самого столь ужасают последствия — для чего вам столько? Вашими запасами можно убить половину города.

— Я нашел этому мирное применение, господин барон, — словно удивляясь себе самому, пояснил тот. — Знаете, если acidum sulfuricum ослабить и нанести на медь, образуется жидкость, которая в некрепком растворе убивает садовых и огородных вредителей, при этом оставляя плоды неядовитыми для человека. Жидкая substantia после высыхает, обращаясь в кристаллы, и хранить их можно долгое время, составляя растворы нужной силы по своему усмотрению. Раствором этим можно также обработать деревянные детали постройки перед ее возведением, и она будет защищена от древоточцев в будущем…

— Так вот что делают крестьяне в вашей лавке, — кивнул стриг с усмешкой. — Вы наладили его продажу. А я-то гадал, что это они выносят отсюда так часто и едва ли не бочками…

— Да, вот только особенного дохода это не приносит — некоторым образом покрывает затраты на опыт и оставляет небольшой прибыток, — вздохнул тот сокрушенно. — Если же пустить мысль дальше, майстер Гессе, то мое изобретение можно приспособить в помощь кузнецам, коим приходят заказы на особые вещицы, с надписями или узорами; ведь сколько времени и труда это занимает? А так нужный рисунок можно будет попросту вытравить — по стали любой прочности, и займет это минуты. Надо лишь сделать тонкую стеклянную трубку, из которой acidum будет вытекать каплями…

— Стекло, камень… — произнес Курт задумчиво. — А ваш так и не открытый dissolvator universalis — ведь он должен, как я понимаю, растворять и их тоже?

— В теории…

— А скажите тогда, в чем вы, господа алхимики, предлагаете его хранить?