Корректор реальности - Олег Языков

Майор думал примерно о том же. Каждый день тяжелые бои. Немецких самолетов больше. Они лучше. Фашистские летчики хорошо подготовлены, имеют боевой опыт. Бьют зло, жестоко бьют. Учиться приходится под огнем, разменивая опыт на кровь.

Наконец Кравченко хлопнул по колену.

– Ну, все! Рыдать не будем – не похороны. Будем думать, что нам делать. Чем твои летуны заняты?

– Да я, товарищ генерал-лейтенант, как знал. Приказал комэску готовить эскадрилью к вылету.

– С этим пока погодим. А вот звено подними… – комдив взглянул на часы. – Думаю, скоро и наши варяги подтянутся. Пусть звено аэродром прикроет.

Майор, стараясь не потревожить ногу, развернулся к полю аэродрома и громко свистнул. Таким свистом он когда-то гонял голубей… Увидев, что руководитель полетов обернулся к ним, майор показал три пальца и сделал характерный жест – «В воздух!» РП понятливо кивнул и начал отдавать распоряжения. Вскоре тройка истребителей уже бежала по ВПП.

А еще минут через двадцать на полосу зашли два камуфлированных истребителя с ракетами под плоскостями. Они с ходу, парой, произвели четкую и красивую посадку. Руководитель полетов только головой покачал. Боец с флажками завел пару на стоянку и скрестил руки над головой: «Глуши!»

Над аэродромом вновь повисла тишина. Только тройка истребителей в синеве неба нарезала круги, негромко звеня моторами.

Кравченко поднялся. За ним, закряхтев, встал комполка.

– Ну, пошли знакомиться с новыми кадрами, а, майор?

Навстречу командирам от истребителей шагнули два летчика. Комполка привычно, по-фронтовому, оценил их. Капитан-то поопытнее будет. Явно летал, дрался. И летал много. Вон, как смотрит. Спокойно, холодно. Как прицеливается… Старший лейтенант еще «молодой». Не годами, нет. Опытом. Все улыбается, шныряет глазами туда-сюда. Для него война – пока что еще игрушки.

Прибывший капитан вгляделся в петлицы Кравченко.

– Товарищ генерал-лейтенант авиации! Летчики отдельного авиаотряда НКВД СССР капитан Плешаков и старший лейтенант Миколайчук. Прибыли для проведения испытаний нового оружия.

– Ну, здравствуй, капитан Плешаков. – Кравченко протянул летчику руку. – Рассказывай, что делать мыслишь. А мы уж будем думать, как вам помочь.

Глава 14

— Кончай лыбиться, старший лейтенант! – Эти слова я прошипел уголком рта, глядя, как к нашим истребителям подходят два командира. – Не то место и не то время. Смирно!

Я присмотрелся к петлицам старшего летчика. Старшего не годами, а званием. Точно, он! Кравченко…

– Товарищ генерал-лейтенант авиации! Летчики отдельного авиаотряда НКВД СССР капитан Плешаков и старший лейтенант Миколайчук. Прибыли для проведения испытаний нового оружия.

– Ну, здравствуй, капитан Плешаков, – Кравченко протянул мне руку. – Рассказывай, что делать мыслишь. А мы уж будем думать, как вам помочь.

– Здравия желаю… Очень удачно, что мы вас тут застали, товарищ генерал-лейтенант. Вот пакет… приказано передать вам лично в руки. – Я достал из планшета прошитый суровой ниткой и украшенный пятью сургучными печатями пакет скромного, совершенно секретного вида. Ага, опять фальшивка… А что делать?

Кравченко повертел пакет в руках, проверил печати, прочитал приклеенную узкой полоской квитанцию о получении. Взглянул на часы, проставил на квитке дату и время, расписался, оторвал и протянул мне… Вскрыл пакет и начал читать. Я следил за его глазами, угадывая, что он сейчас проглатывает.

Так, – «Командиру 11 САД…» – это он проскочил, понятное дело. Дальше. «Решением Ставки Главного Командования…» Дальше. Ага, поднял глаза на меня. Да, товарищ комдив, именно так: «…записей о прибытии и убытии группы капитана Плешакова, произведенных летчиками ОАО НКВД СССР боевых вылетах в журнале боевой работы полка не делать…» Читайте, читайте… Там еще будет. Опять глядит. Все правильно. «…Результаты испытаний не обобщать. Письменно не докладывать». И финальный аккорд. «По прочтении – сжечь…» Во, как! Секретность, понимаешь…

Комдив зашарил глазами по стоянке. Я быстренько пришел на выручку.

– Давайте сюда, товарищ комдив… Дело привычное. – Скомкав пакет и приказ, я вытащил коробок спичек, поджег сразу несколько, дал бумаге разгореться и бросил в полуобрезанную бочку для окурков. Мы все внимательно уставились на корчащиеся в огне бумажки. Вот и все.

– Ну, и что? Что делать-то будем? – Кравченко не то, чтобы растерян, абсолютно нет. Такой, да и более страшной бумажкой, его с толку не собьешь. Он сейчас в такой круговерти парится, что его, пожалуй, и трибуналом не напугать. Вздохнет только с облегчением, и пойдет прикорнуть на нары, пока трибунал собирается.

– Да ничего особого, товарищ комдив. Слетаем мы за ленточку, поищем немцев. Если найдем – стрельнем разок-другой. Вот и все.

– А что от нас требуется, капитан?

– Я и говорю – ничего особенного, товарищ генерал-лейтенант. Принять после вылета, истребители обслужить. Ну, перекусить разок не помешало бы… И прикрытие нам дайте, хотя бы четверку истребителей на всякий пожарный…

– Ну-ка, ну-ка… А почему именно четверку, а, капитан? – Это уже не выдержал командир полка. Ишь, как он меня глазами-то сверлит.

– А нельзя против немцев тройками летать. У них еще с Испании строй парами отработан. Звено – четыре истребителя. Каждая атака – их двое на один наш самолет получается. А у нас – тройка… Ни к селу ни к городу… – комполка быстро переглянулся с Кравченко. Видать, уже обсуждали этот вопрос, спорили. – Как говорится, третий – тут явно лишний. Если разворот влево – то правый ведомый отстает, а левый – вынужден сбрасывать скорость и смотреть, как бы не столкнуться с двумя другими. Вправо – то же самое будет, только в зеркальном, так сказать, варианте. В результате – в любом случае третий истребитель оторвется и отстанет, без скорости и без защиты… И сразу будет сбит… А нам это нужно – вот так, ни за понюх табаку, терять летчика и самолет? Не-е-т, тогда уж мы лучше сами, без прикрытия полетим.

– Как у вас, товарищ капитан, легко все получается… Раз – и пара вместо тройки. А Устав, требования наставлений? – заинтересованно спросил комполка.

– А что Устав, товарищ майор? Устав предусматривает только основное – принцип построения самолетов в бою. Изменились условия – изменился и этот принцип. А Устав, между прочим, и требует от командира творческого, новаторского подхода. Да что там – просто обязывает командира быть думающим и инициативным. И дает, между прочим, соответствующие полномочия. Вон, на Севере, насколько я знаю, уже перешли на строй пар и летают себе, немцев бьют. И никто, что характерно, не жалуется.